Река Вуду - Крайс (Крейс) Роберт

— Ты должна меня слушаться, Холли. Ты должна делать то, что я говорю. Понимаешь? Никогда не входи так. — Он убрал волосы с ее лица, но лишь размазал кровь. — Господи, посмотри, что ты заставила меня сделать. Иди приведи себя в порядок. Ладно?

Холли Эскобар побежала к дому, а Фрэнк вытер кровь с правой руки о шорты.

— Иди за ней, Ронни. Проверь, что с ней все в порядке.

Ронни ушел вслед за миссис Эскобар. Парень в рубашке спросил:

— Ты в порядке, Фрэнк?

Словно это Фрэнку в кровь разбили лицо.

— Я в порядке. Все нормально. — Фрэнк поднял свой бокал, и мне показалось, что он слегка смутился. — Господи. Какие все-таки женщины глупые. — Потом он посмотрел на нас. Должно быть, Эскобар что-то прочел на лице Пайка. Или на моем. — Что такое? — Его голос вновь стал жестким, лицо покраснело.

Уголок рта Пайка дрогнул.

Эскобар еще пару секунд сверлил Пайка взглядом, а потом махнул рукой, заканчивая разговор.

— Я подумаю. Ладно? Теперь я знаю, где вас искать. — Он подозвал парня в рубашке: — Вызови ребятам такси. Господи, мне срочно нужно выпить.

Он вышел из домика, подошел к столику у бассейна, взял чей-то бокал и выпил. Нет ничего лучше джина с тоником, чтобы снять стресс после легкой истерики.

Парень в рубашке обещал вызвать нам такси и предложил подождать перед домом. Он сказал, что такси приезжает довольно быстро: у них договор с Фрэнком. И еще он предложил нам сэндвич. В ответ Джо Пайк послал его на хрен.

Мы прошли мимо бассейна и лужайки и оказались на улице. Маленький мальчик продолжал колесить на своем велосипеде. Счастливый, жизнерадостный ребенок.

Пока мы стояли и смотрели на него, Пайк сказал:

— Нехорошо, что мы собираемся покончить с его стариком.

Я ничего не ответил.

— Впрочем, не так уж и плохо, — добавил Пайк.

Глава 33

Нас остановили за превышение скорости возле Сент-Габриэля, потом возле Ливонии, но нам все же удалось проехать мимо фермы Милта Россье в начале шестого, когда жара начала спадать. Люди, работавшие на прудах, направлялись в сторону строений, где разделывали рыбу, а женщины шли к своим машинам. Наступило время отдыха. Все двигались, еле волоча ноги, словно теперь, после того как они целый день гнули спину на Милта Россье, им предстояло вернуться домой к другой, не менее тяжелой работе. Нет, в их движениях не чувствовалось физической усталости, когда твое тело перестает тебя слушаться. В них была какая-то обреченность, когда день подходит к концу, а у тебя нет никаких надежд на то, что завтра что-то изменится к лучшему. Именно такая походка будет через несколько лет у Холли Эскобар.

Мы по-хозяйски проехали мимо этих строений и направились прямо к дому. Возвращавшиеся с работы женщины бросали на нас равнодушные взгляды. Еще бы. Ведь на нашей машине не было написано слово «ВРАГ».

— Как просто, — заметил Пайк.

— А ты думал, что нам придется подавлять огневые точки противника?

Мы уже видели хозяйский дом между другими постройками и маленькую фигурку Милта Россье, сидящего в шезлонге. На нем по-прежнему была шляпа с широкими полями. Рене Лаборд стоял между прудами и смотрел на плоскую поверхность воды. Казалось, он нас не замечает. Тут откуда-то появился Лерой Бенетт вместе с одним из своих тощих помощников. Он что-то закричал и побежал за нами. Бежать пришлось довольно далеко. «Полара» стояла у самого дома.

Мы проехали с четверть мили и поставили наш автомобиль рядом с «поларой» Лероя. Дом выглядел пустым, мы заметили лишь толстую негритянку в гостиной и Милта Россье во дворике. Мы уже обходили дом, когда появился Милт. Он решил выяснить, кто это там пришел. Он был в комбинезоне и шляпе, в руках держал стакан чая со льдом.

— Привет, Милт, ты меня помнишь? — сказал я.

От неожиданности Милт Россье застыл на месте. Меня он знал, но Пайка видел в первый раз. А когда Пайк вытащил свой «питон», Россье пробормотал:

— Проклятье!

— Давай вернемся во дворик. Там удобнее.

Россье удивленно на меня посмотрел:

— Мы ж тебя прогнали. Я думал, ты уехал.

— Многие так думали, Милт, и были не правы.

— Во дворик, — повторил Пайк.

У нас за спиной Лерой Бенетт кричал Рене, чтобы тот поспешил к дому. Рене посмотрел в нашу сторону, но понять, что он видит и что там себе думает, было сложно.

Россье нахмурился при виде пистолета Пайка, и мы направились во дворик.

— Присядь, Милт. У меня к тебе деловое предложение, — произнес я.

Милт плюхнулся в шезлонг, а Пайк опустил пистолет.

— Кто-то добрался до старины Джимми Рэя, — сообщил Россье. — Я сказал ему, чтобы он больше не беспокоил ту женщину, и он перестал. Я думал, вопрос решен.

Он старался смотреть на меня, но всякий раз его взгляд возвращался к Пайку и пистолету. Милту явно было не по себе.

— Речь совсем о другом бизнесе, Милт, — улыбнулся я.

Между тем Лерой Бенетт, как белый карлик, мчался к нам во весь опор, его руки и ноги мелькали, точно крылья мельницы. Рене Лаборд наконец двинулся в нашу сторону. У него была неуклюжая походка чудовища Франкенштейна.

— Послушай, Милт, — продолжил я. — Дональдо Прима тебя поимел, а мы можем удвоить твои деньги.

Когда я произнес имя Дональдо Примы, лицо старика напряглось и он попытался поставить чай на столик, но промахнулся, и стакан разбился. Ну совсем как тогда Фрэнк Эскобар. Возможно, отсутствие глазомера — неотъемлемое свойство преступников.

— Не понимаю, о чем ты, — отозвался Милт Россье.

Я посмотрел на Джо Пайка:

— Да уж, что-что, а эти парни умеют поддержать разговор. Как думаешь, Джо?

Пайк не шелохнулся. Лерой приближался, и Пайк наблюдал за ним. Рене все еще находился где-то между прудами, но постепенно набирал скорость. Вероятно, Пайк размышлял о том, что ему придется их пристрелить.

— Вы с Дональдо Примой ввозите сюда нелегалов по реке, через принадлежащую тебе территорию. Дональдо договаривается с людьми на юге и вербует иммигрантов, а ты обеспечиваешь доставку и безопасное место, откуда они и проникают в страну.

Россье, явно запаниковав, принялся размахивать руками, но ему никак не удавалось встать со стула.

— Я ничего про это не знаю. Проклятье, не понимаю, о чем ты тут толкуешь.

Пайк наклонился вперед и коротким толчком вернул Россье на место. Россье хлопнул его по руке, словно надоедливую мошку, и Пайк ударил его ладонью по макушке. Милт сразу успокоился.

— Не знаю я никакого Приму и впервые слышу о нелегалах, — продолжил он. — Вам лучше убраться отсюда, покуда я не вызвал полицию! — Он пытался выдать нам порцию справедливого негодования.

Я поднял два пальца.

— Два слова, Милт. Фрэнк Эскобар.

Он сразу заткнулся, уставившись на меня злобными глазками.

— Эскобар контролирует нелегальную иммиграцию через порт Нового Орлеана и весь прибрежный регион. Мы побывали у него несколько часов назад. Прима прежде работал на Эскобара, но решил заняться бизнесом самостоятельно — с тобой, — а Эскобару это не нравится. Бизнес Примы процветает, поскольку тот демпингует цены, а это устраивает Эскобара еще меньше. Улавливаешь мою мысль, Милт?

Россье продолжал есть меня глазами.

— А поскольку Прима берет меньше, тыполучаешь меньше. Понимаешь? Ты ведь получаешь штуку с головы. Так ведь?

Теперь Милт даже не пытался что-либо отрицать. Мы олицетворяли собой деньги, а деньги всегда к деньгам. Тут уж нелишне и прислушаться.

— Фрэнк предлагает тебе по две штуки за голову, Милт. Если ты принимаешь одну партию нелегалов в неделю, скажем, по тридцать человек, то это тридцать штук в неделю, или сто двадцать тысяч в месяц от Примы. Но Фрэнк удвоит эту сумму. Тридцать превратятся в шестьдесят. А сто двадцать — в двести сорок тысяч долларов. И это ежемесячно, если ты кинешь Приму и будешь работать с Эскобаром. Теперь понимаешь, о чем я, Милт?

Лерой Бенетт вбежал во дворик, он задыхался и едва стоял на ногах. Увидев пистолет в руке Пайка, он попытался засунуть руку под рубашку и вытащить собственное оружие. Пайк ударил его в лицо. Бенетт упал. Пайк наклонился и обезоружил его.