Посредник - Хэнк Дженсон

и выбрался из машины.

— Вы так добры, — сказала она, улыбаясь.

Часть лица, не прикрытая очками, показалась мне очень милой и привлекательной.

— В чем дело? — буркнул я.

— Она… она просто остановилась.

— Вы проверили уровень бензина?

— Я… э…

Я проверил уровень бензина. Он оказался достаточным. Тогда я открыл капот и заглянул внутрь. Пахло горелым маслом. Я вытащил мерную линейку, вытер ее и опустил, чтобы проверить уровень масла. Масла не было.

— Что случилось до остановки? — спросил я. — Вы слышали какой-нибудь стук?

Она удивленно раскрыла глаза.

— Откуда вы знаете?

— А потом стук стал сильнее, — предположил я.

— Да. Очень громкий стук, а потом она остановилась.

Я вздохнул.

— Вашу машину теперь можно двигать только с помощью тягача. Надо было проверить уровень масла. У вас сгорели подшипники.

— О боже!

— Я могу вас подвезти до ближайшей ремонтной мастерской.

Она всплеснула руками. Руки были красивыми с длинными нежными пальцами.

— Но я так спешу. Я не могу ждать.

— А куда вы едете? — спросил я.

В ее глазах сверкнула надежда.

— И вы будете так добры? А вы сами куда едете?

— Только до Стоунвилла.

В глазах ее появилось удивление, рот приоткрылся, но она тут же собралась и спокойно произнесла:

— Мне тоже в том направлении. Если вы будете так добры, то я доберусь с вами до Стоунвилла, а оттуда уеду автобусом.

— А что с этим? — Я показал пальцем на ее машину.

— Я позвоню из Стоунвилла в компанию и скажу им, чтобы они забрали машину.

Я лично не против того, чтобы подвезти человека. Но день был такой радостный и солнечный, что я бы предпочел подвезти какую-нибудь стройную длинноногую даму, чем эту закутанную неуклюжую женщину.

— У вас дела в Стоунвилле? — спросила она, как только мы тронулись.

Я помедлил, потом спокойным голосом ответил:

— Хочу навестить приятеля, — И тут же попытался задать контрвопрос: — Давно в Чикаго?

Она подозрительно посмотрела на меня.

— А почему вы решили, что я не живу в Чикаго?

Я довольно хмыкнул.

— Догадался. Женщины в Чикаго не носят твид.

— Твид носят везде. Он очень удобен для поездок за город.

— Только не для Чикаго, — парировал я.

— Мне кажется, вы грубите.

— Ерунда, леди. Вы задали прямой вопрос, я дал прямой ответ.

Она надолго замолчала. Затем неожиданно сказала:

— Я не всегда ношу твид.

— Надеюсь, — отозвался я искренне. — А сегодня зачем? Маскировка?

Она резко выпрямилась, посмотрела на меня сквозь очки и, прищурившись, спросила:

— Что-что?

— Да вы не обижайтесь, — ответил я успокаивающе. — Я просто так сказал.

— Извините, я была слишком резкой. Нервы на пределе.

— Ничего. У меня тоже день неудачный.

Она вздохнула.

— У всех бывают плохие дни. Надеюсь, у вас ничего серьезного?

Я пожал плечами.

— Моя девушка отвергла меня, один хитрый парень обыграл меня сегодня на биллиарде на десятку.

— Сожалею о вашей девушке, — сказала она.

— А мне всего жаль — и девушку, и десятку, и то, что я не попаду на встречу.

— Встречу? — посмотрела она удивленно-вопросительно.

— Да, — ответил я кисло. — Сегодня приезжает удивительная девушка из Франции. А у меня пропадет интервью с ней.

— Из Франции?

Я глянул на нее.

— Вы быстро улавливаете. Из Франции в Нью-Йорк ходят пароходы, как вам известно, а из Нью-Йорка в Чикаго — поезда.

— Удивительная девушка? — спросила она, почти переходя на шепот.

— Только не говорите, что вы не слыхали о Джин Браун, — сказал я. — Это девица, которую видели обнаженной столько…

— Да-да, — быстро проговорила она. — Я знаю, о ком вы говорите.

Она как будто задохнулась. Я с любопытством посмотрел на нее.

— Эй! Что с вами?

Она приложила ладонь ко лбу и откинулась на спинку сиденья.

— Сейчас пройдет, — сказала она слабым голосом. — Это, наверное, из-за жары.

— Мне остановиться? — спросил я с беспокойством.

— Нет-нет, пожалуйста, не беспокойтесь. Сейчас пройдет.

Я продолжал ехать. Я не был уверен, но мне показалось, что она наблюдала за мной из-под полуопущенных век.

— Значит, вы репортер, — проговорила она резко.

— Совершенно верно, леди, — сказал я бодро. — Все время в погоне за сенсацией. Ищу новости там, где другие их не замечают… — Только сегодняшней встречи не получилось, — вздохнул я.

— Может быть, это и к лучшему. В конце концов она просто девушка, а в Америке их так много.

— Джин Браун — особая, — сказал я. — Она в центре внимания. Любой мужчина, который слышит ее имя или встречается с ней, начинает представлять, как она выглядит голой, если, конечно, он ее еще не видел такой раньше. А женщины, услышав ее имя, начинают представлять, каково выступать голой перед публикой.

— У вас это звучит отвратительно, — тихо сказала она.

— Послушайте. Не я создаю общественное мнение. Я просто даю публике то, чего она хочет. Публике нужны новости, вот я и даю им новости. Они хотят новостей о девице, которая выступает перед публикой в чем мама родила, значит, я даю им эти новости.

— А вы не выполнили своей работы, — пустила она «шпильку». — Не встретились с ней.

— Но я с ней встречусь, — сказал я решительно. — Я встречусь с этой дамочкой когда-нибудь.

— Неужели так легко брать у людей интервью?

— Конечно, — хвастливо ответил я. — Репортеры проникают куда угодно и встречаются со всеми. Я все равно встречусь с этой Джин Браун и буду разговаривать с ней так же, как сейчас разговариваю с вами.

Она снова приложила руку ко лбу.

— Остановить машину? — спросил я испуганно.

— Ничего. Сейчас пройдет. Это солнце.

— Откройте «бардачок», — сказал я. — Там фляжка с бренди. Может, вам станет легче.

Она достала фляжку, сделала маленький глоток, посидела с минуту, закрыв глаза, и положила фляжку на место. Вот тут она и заметила мой пистолет. Она вытащила его и держала между указательным и большим пальцем руки, как будто это был не пистолет, а дохлая крыса.

— Эй! Осторожней, — сказал я.

— Почему? Он разве заряжен?

— Конечно.

— Но он не опасен, если не снят с предохранителя, да? — спросила она наивным голосом и тут же сняла пистолет с предохранителя.

Ничего не заставляет меня нервничать больше, чем дамочка с заряженным револьвером. Я не стал понапрасну убеждать ее и предупреждать, а просто затормозил и стал у обочины, выключив двигатель.

— Послушайте, передайте-ка пистолет мне, только осторожно, и не кладите палец на курок.

— Значит, он действительно заряжен, — произнесла она и, направив на меня ствол, положила палец на курок.

Меня бросило в жар.

— Направьте его куда-нибудь в сторону, — сказал я.

— Не хочу. Мне так больше нравится, — ответила она совершенно спокойным голосом.

По мне побежал пот.

— Осторожно, сестренка, — попросил я. — Это