Бегущая могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

Когда за Пруденс закрылась дверь спальни, Робин положила на двуспальную кровать груду одежды, затем сняла свитер и джинсы, оглядывая комнату. От дубовых половиц и широкой кровати красного дерева до изящной современной люстры, длинных газовых штор и телевизора с плоским экраном на стене — все говорило о хорошем вкусе и достатке. Страйк мог бы жить так же, подумала Робин, если бы поборол свою гордость и гнев и принял бы щедрость своего отца — хотя, конечно, она не могла быть уверена, что именно Джонни Рокби купил этот дом.

Внизу Пруденс вернулась к Страйку в гостиную, держа в руках две книги.

— Для Робин, — сказала она, положив их на журнальный столик между ними.

— Твое здоровье, — сказал он, когда она наполнила его бокал вином. — Слушай, я могу тебя кое о чем спросить?

— Спрашивай, — сказала Пруденс, садясь напротив него.

— Был ли этот твой клиент свидетелем сверхъестественных событий на ферме Чепмена?

— Корм, я не могу говорить об этом.

— Я не собираюсь искать твоего клиента, — заверил он ее. — Я просто интересуюсь.

— Я, наверное, уже слишком много сказала, — сказала Пруденс.

— Я понял, — сказал Страйк. — Больше никаких вопросов.

Наклонившись вперед, он взял в руки книгу “Борьба с культовым контролем сознания”, перевернул ее и прочитал аннотацию на обороте.

— Сейчас я больше беспокоюсь о том, что Робин туда попадет, чем полчаса назад, — признался он.

— Хорошо, — сказала Пруденс. — Извини, я не имею в виду “хорошо, что ты беспокоишься”, я просто думаю, что лучше, чтобы она понимала, во что ввязывается.

— Почему, черт возьми, люди вступают в культы? — размышлял Страйк. — Зачем кому-то отдавать такой контроль над своей жизнью?

— Потому что они не понимают, что полный контроль — это то, чем все закончится, — сказала Пруденс. — Это происходит постепенно, шаг за шагом, после того как им предлагают одобрение, подтверждение и ощущение цели… Ты, конечно, понимаешь, как привлекательно открыть для себя глубокую истину? Ключ к Вселенной?

Страйк пожал плечами.

— Хорошо, а как насчет веры в то, что ты можешь реально изменить мир к лучшему: облегчить страдания, вылечить социальные недуги, защитить слабых?

— Почему для этого нужно быть в секте?

— Тебе — нет, — сказала Пруденс, улыбаясь, — но они очень хорошо умеют убеждать людей, что членство — это лучшее из возможных способов достижения рая на земле, не говоря уже о рае после этого.

Единственный тип людей, с которыми ВГЦ, вероятно, не сможет работать, да и то не факт, что они вообще захотят их набирать, — это апатичные домоседы. ВГЦ ищет идеалистов, которых они могут превратить в евангелистов, хотя я и полагаю, что на ферме Чепмена есть и более низкие категории рекрутов, просто для того, чтобы заниматься реальным сельским хозяйством… Мой бедный клиент слишком хорошо знает, что другие люди считают его глупым и слабовольным, раз он на все это купился, что отчасти и является причиной того, что он испытывает такой стыд. Но на самом деле идеализм и интеллектуальная пытливость делают тебя гораздо более уязвимым для идеологий, подобных ВГЦ… Вы останетесь на ужин? Это паста, ничего особенного.

— Тебе не нужно нас кормить, — сказал Страйк.

— Я хочу. Пожалуйста, останьтесь, Деклан скоро вернется. Кстати, Робин кажется милой.

— Да, она такая, — сказал Страйк, глядя в потолок.

Наверху Робин определилась с тремя нарядами, хотя ей все еще было неловко брать с собой такую дорогую одежду. Она только успела переодеться в свои джинсы и топ, как в дверь постучала Пруденс.

— Входите, — позвал Робин.

— Выбрала?

— Да. Если можно, я бы хотела взять это на время.

— Отлично, — сказала Пруденс, забирая остатки одежды и направляясь к вешалкам, чтобы повесить ее обратно. — Знаешь что? — сказала она через плечо, — Ты должна просто оставить ее себе. Так будет проще.

— Пруденс, я не могу, — слабо сказала Робин. Она прекрасно понимала, что выбранная ею одежда стоит не менее двух тысяч фунтов, даже подержанная.

— Почему бы и нет? Если бы ты хотела это, — сказала Пруденс, протягивая платье Chloé, — я бы попросила вернуть его, Потому что я очень нравлюсь Деклану в нем, но, честно говоря, я легко могу обойтись без того, что ты выбрала. У меня и так слишком много вещей, ты же видишь. Пожалуйста, — сказала она, когда Робин снова открыла рот для протеста, — это будет первый раз, когда кому-то из нас разрешат подарить Корму что-нибудь, даже по доверенности. А теперь давай найдем обувь.

— Я действительно не знаю, что сказать, — сказала Робин в замешательстве. Она боялась, что Страйк будет недоволен тем, что она приняла подарок. Словно прочитав мысли Робин, Пруденс сказала:

— Я знаю, что Корм чертовски обижается, когда берет что-то у отца, но все это не было куплено Джонни Рокби, обещаю. Я зарабатываю очень хорошие деньги, а Деклан — кучу денег. Иди сюда и выбери туфли, — добавила она, приглашая Робин вернуться в примерочную. — Они прекрасно смотрятся с этим платьем. Попробуй.

Засунув ногу в туфли Jimmy Choo, Робин спросила,

— Вы близки с отцом?

— Гм… — сказала Пруденс, стоя на коленях и роясь в обуви, — …Я полагаю, настолько близки, насколько вообще можно быть с кем-то вроде него. Он немного ребенок. Говорят, что человек навсегда остается в том возрасте, в котором он стал знаменитым, не так ли? Это значит, что папа так и не вышел из подросткового возраста. Весь его образ мышления заключается в мгновенном удовлетворении своих желаний и предоставлении другим людям возможности собирать осколки. Я люблю его, но он не родитель в обычном смысле этого слова, потому что ему никогда не нужно было заботиться о себе, не говоря уже о ком-то другом. Хотя я прекрасно понимаю, почему Корм на него злится. Вряд ли можно представить себе двух более разных людей. Попробуй-ка вот это, — добавила она, протягивая Робин пару сапог. Когда Робин надела их, Пруденс добавила,

— Отца действительно мучает совесть за Корма. Он знает, что вел себя очень плохо. Он пытался достучаться до него пару лет назад. Я не знаю, что именно было сказано…

— Рокби предложил ему деньги за встречу, — бесстрастно ответил Робин.

Пруденс поморщилась.

— О Боже, я не знала… Папа мог бы подумать, что это щедрость или что-то в этом роде… чертов идиот… Он так привык бросать деньги на решение проблем… Эти выглядят слишком узкими.

— Да, немного, — признала Робин, снова расстегивая сапоги. — Знаешь, — импульсивно добавила она, — я очень рада, что вы с Кормораном общаетесь. Я думаю, что ты можешь быть… не знаю… тем, что ему не хватает.

— Правда? — сказала Пруденс, выглядя довольной. — Потому что я давно хотела с ним познакомиться. Годы. Это нелегко — быть незаконнорожденной из двух рас среди остальных. Мы все прекрасно ладим, не пойми меня неправильно, но я всегда была как бы только наполовину в клане Рокби, наполовину вне его, и знать, что Корм где-то там, наплевав на все, прокладывает свой собственный путь… Конечно, он постоянно боится, что я начну заниматься его психоанализом, — добавила Пруденс, протягивая Робин пару Manolo Blahniks. — Я много раз объясняла ему, что не смогу, даже если захочу. Отношения слишком… слишком сложные… Он был для меня своего рода талисманом в течение долгого времени. Просто мысль о нем. С таким человеком невозможно быть объективной, никогда… Ты ведь останешься на ужин? Я только что попросила Корма.

— Я… Ты уверена? — сказала Робин, чувствуя себя немного ошеломленной.

— Боже, да, это будет весело. Деклану очень нравится Корм, и он будет в восторге от встречи с тобой. Так, значит, ты возьмешь эти три, верно? — сказала Пруденс, откладывая обувь еще на несколько сотен фунтов. — Теперь давай найдем сумочку…

Внизу, в тихой гостиной, Страйк снова разглядывал фотографию комнаты Кевина Пирбрайта, которую ему дал Уордл и которую он взял с собой, чтобы показать Робин. Несколько минут он всматривался в фотографию, пытаясь разобрать несколько моментов, которые его озадачивали. Наконец он огляделся и заметил именно то, что ему было нужно: старинное увеличительное стекло, декоративно лежащее на стопке книг по искусству.