Дмитрий Черкасов TM - Операция «Вурдалак»

Самойлов в который раз уткнулся в карту, словно хотел увидеть на ней что-то еще, что, может быть, просмотрел до этого. Но ничего нового карта не сказала: впереди лежала почти непроходимая гряда скал. Но «почти» — это еще не «совсем».

— Слушай меня, — наконец сказал подполковник, проводя пальцем по карте. — Первое: оставить знак Фонкину. Второе: идем в обход скал вот в этом месте, затем мимо каньона и выходим на это плато. А там уже и граница рядом.

— Нормальные герои всегда идут в обход, — усмехнулся кто-то из офицеров.

Приказ был дан, и группа уверено приступила к его выполнению. Главное для командира — поставить ясную и понятную цель перед подчиненными. Тогда ты действительно командир и тебя будут слушать, как Бога.

Полковник Шаров сидел в кабинете своего шефа и напряженно искал ответы на только что поставленные перед ним вопросы.

— Меня вот еще что волнует, — тяжело просопел Торфянов. — Тебя не удивляет откровенность и открытость в поведении «соседей»?

— «Удивляет» — не то слово. Такое впечатление, что они сознательно ставят нас в известность о своей собственной разработке.

— Зачем?

Шаров крякнул. Если бы он знал!

— Может, чисто психологический фактор, — неуверенно предположил полковник. — Мы знаем, что они висят у нас на хвосте, а потому готовы к определенным контрмерам. Они знают, что мы это знаем, а мы, в свою очередь, знаем, что они знают о том, что мы знаем… Тьфу! — Он замотал головой и выругался. — Короче, все обо всем знают, но продолжают исправно играть по заранее оговоренным правилам. А это означает лишь одно — «соседи» готовят нам что-то совсем не по правилам.

Офицеры задумчиво посмотрели друг на друга. Правила в спецслужбах — понятие относительное. Гадать на кофейной гуще о замыслах ГРУ можно было до пенсии, а материала для более конкретных умозаключений пока не было.

— Странно еще и то, что оперативную разработку профессора поручили полковнику Дорожкину, — после некоторой паузы сказал Шаров. — Ведь африканские события семьдесят шестого года до сих пор «висят в воздухе».

— А может, потому и поручили? Решили поставить точку?

— Возможно, его и проверяют, но тогда почему полковник «засветился», перед Шахом? Не мог же он быть таким наивным.

— Не мог, — согласился генерал. — А может быть, налицо совпадение интересов? Цель ГРУ — отвлечь наше внимание на второстепенное направление, то есть на Бережную.

— Не стыкуется. Исламбек-то нам дал наводку на американцев. Получается, что «соседи» подыгрывают им. Хотя… Может, они хотят подсунуть ЦРУ «ложного агента». А мы в их спектакле играем роль «компромата».

— Вот это ближе к делу. В любом случае нам теперь придется играть по трем направлениям, и прежде всего — просчитать «интеллигента».

11

«Правда». ТАСС. Аддис-Абеба.

В столице Эфиопии состоялось учредительное заседание Эфиопскосоветского комитета дружбы и солидарности.

«Правда». С телетайпной ленты.

Новое преступление совершили родезийские расисты — взрывом двух бомб в штаб-квартире Союза африканского народа Зимбабве (ЗАПУ) в Лусаке они пытались уничтожить руководство этой организации.

С рыбалки в свой городок-спутник Богомолов возвращался через Москву, сделав крюк почти в сотню километров. В воскресенье вечером в электричках было полно таких же, как он: рыболовов, дачников и любителей наломать веников для парилок. Тем не менее он сумел удобно устроиться у окошка и спокойно подумать. В дороге ему всегда хорошо думалось.

Пока все шло по плану. Психотропные таблетки, которыми Богомолов регулярно потчевал Никифорова, а чай на даче во время своих визитов заваривал исключительно он сам, подействовали довольно быстро. Профессор стал плаксивым, неуравновешенным, то и дело срывался по малейшему поводу. А за поводом дело не стало. Богомолов быстро понял, какие отношения связывают супругов. Это именно он предложил «Центру» ударить профессора с «интимной» стороны, и, как выяснилось, очень удачно.

Теперь остался последний, не менее ответственный и рискованный шаг — передача документов. Хотя Никифоров и был надломлен, но не поглупел окончательно. Прошлое для него было перечеркнуто, но как все здравомыслящие люди, он думал о будущем. И это будущее, с подсказки Богомолова, профессор видел в свободной Америке. Сам Богомолов также мечтал о Западном мире и предложил Никифорову связаться с американским посольством. По его словам, ему это было сделать намного легче, чем засекреченному профессору. Таким образом, не раскрывая своего истинного лица, электромонтер Богомолов стал связным между Никифоровым и американской разведкой.

Один из тайников находился недалеко от Ленинградского вокзала, в промзоне, расположенной вдоль железнодорожного полотна.

Как все-таки иностранным агентам тяжело работать в России, где или все продумано до мелочей, или вязнет в непроходимом, чисто российском «болоте». На Западе, чтобы экстренно связаться с агентом, с которым вы никогда не видели друг друга, или передать срочное сообщение, а также секретную информацию — достаточно дать в газету соответствующее частное объявление. И можно быть уверенным на сто процентов, что информация эта появится в срок. А в России: Пока это объявление пройдет всю бюрократическую волокиту, да еще какому-нибудь горе-редактору вздумается его слегка отредактировать, что, кстати говоря, делается с благословения КГБ, то в лучшем случае оно появится лишь на следующей неделе. В итоге сообщение может приобрести совершенно иной смысл и поставить всю операцию с ног на голову. Какая уж тут, к черту, оперативность! Вот и приходится агентам идти на всякие уловки во вред своему здоровью и спокойствию. В России вообще нельзя быть спокойным. Туг даже покойники в гробах юрочаются, когда их «добрым» словом поминают.

Сделав несколько проверочных маневров на случай «наружки», Богомолов наконец вышел на исходную позицию и осмотрелся. Все было чисто, но ощущение тревоги не покидало разведчика. У него и так нервы последнее время были натянуты как струна, но в данном случае это было несколько иное чувство. Вот уже две недели он ощущал чье-то присутствие. Скорее даже не физическое, а иррациональное, как будто кто-то невидимый и могущественный следил за каждым его шагом и не просто следил, а управлял на расстоянии. Это было крайне неприятное ощущение, но бороться с ним оказалось бессмысленным.

Богомолов еще раз посмотрел по сторонам и быстро подошел к тайнику.

— «Первый», я «третий». Тайник заложен. Объект возвращается к вокзалу.

— Бас понял, «третий». Оставайтесь на месте. Объект беру на себя.

— Вас понял, «первый». Продолжаю наблюдение за тайником.

В кабинете Андропова находились генерал Торфянов и полковник Шаров. Полковник отчитывался о проделанной работе:

— Пока нам не удалось установить точно, кто такой Богомолов. Но совершенно ясно, что он связан с американцами. Нам удалось выявить один из тайников, которым воспользовался Богомолов двадцать четвертого июня. На следующий день к тайнику вышел представитель американского посольства Джон Робинсон. До этого момента Робинсон не был замечен в шпионской деятельности.

— Вы выяснили, что было в тайнике?

— Так точно. Шифр резидента не изменился: он сообщает о готовности Никифорова передать американцам материалы о его новых разработках.

— Как вы думаете, когда он намерен это сделать?

— Если судить по записи разговора профессора и Богомолова, то он передаст американцам ключ к расшифровке своей документации только на их территории. Так что у нас еще есть возможность предотвратить утечку информации и запустить фальшивку.

— Главное, не упустить этот момент, — заметил Андропов.

— Так точно, принимаем все меры предосторожности. Но нам пока не совсем понятны действия ГРУ в разработке Елены Николаевны Бережной. Сама женщина пока ни о чем не догадывается.

— Что вы намерены предпринять в отношении Бережной?

— Пока лишь наблюдаем за действиями приставленных к ней людей. Что касается того, посвящать ее в наши дела или нет, то пока в этом нет необходимости. Не исключено, что она вообще так ничего и не узнает.

— Вы уверены, что она всего лишь наживка, а не одна из главных фигур?

— Пока у нас не было оснований предполагать худшее, Юрий Владимирович. Но мы держим ее под постоянным контролем.

— Хорошо. — Лицо Андропова осталось бесстрастным, и никто из присутствующих так и не понял, о чем он думает.

А думал он о том, правильно ли сделал, что поставил в свое время на кон эту женщину и отдал ее в разработку. Может быть, для успешного завершения операции хватило бы и одного изменника Родины — профессора Никифорова? Тут ведь тоже нельзя переборщить, и, как говорят итальянцы, большая доза идиотизма уже смертельна.