Живописец смерти (СИ) - Лукарелли Карло

— Не думаю, что ее глаза голубые. Они зеленые, — произносит он голосом Донны и отвечает:

— Ты ошибаешься, Донна. Они голубые.

Пытается вспомнить. Ему кажется, что когда-то он уже видел их и цвет знает точно.

Может, это от усталости?

Он кладет голову на подлокотник дивана. В ушах звучит обрывок песни: «Разбуди меня перед уходо-о-ом…»

Нет, заснуть не удается.

Нужно немного поработать, порисовать. Хочется произвести на нее впечатление.

Он выбирает одну из недавно законченных картин, натюрморт. Проверяет, высохла ли краска, затачивает карандаши и начинает писать знакомые имена. Снова и снова. Бренда, Брендон, Донна, Дилан, Тони. А после, почти автоматически, новое имя — Катрин Макиннон-Ротштайн. Много, много раз. Пока все не превращается в сплошные каракули. Но зато края картины окаймляет красивая вязь. И тут он придумывает способ, как дать ей знать о себе. Возможно, она вспомнит.

На небольших, оставшихся чистыми местах картины он делает небольшие рисунки карандашом. Отставляет в сторону, уверенный, что она поймет.

Потом включает телевизор. На экране Рики Лейк, как всегда, вместе со своей публикой в студии над кем-то издевается. Сейчас это толстая девушка и неуклюжий парень. Тоже очень толстый и прыщавый. Почему-то плачет.

Он переключается на мультфильм. Вот это другое дело.

Постепенно глаза начинают слипаться. Усталость одолевает его. Он ложится на диван, в самом углу, подгибает по себя ноги, засовывает в рот большой палец. Сейчас это просто грустный мальчик с алыми царапинами на щеке. Некоторое время хихикает над проделками героев мультфильма, мечтает о чуде, когда снова увидит цвет, думает о Центральном парке. Скоро он убедится, действительно ли глаза исто-рич-ки искусств голубые. Или зеленые.

Глава 20

В комнату для заседаний вошел Браун. Усталый, с припухшими глазами. Шлепнул на стол пачку папок, подождал, пока все рассядутся.

— К сожалению, проверка подозреваемых по делу об убийствах в Бронксе пока ничего не дала. — Он вздохнул. — Что касается последней жертвы маньяка, Ландау, то лаборатория еще не закончила анализы ДНК добытых образцов.

— Если у вас не справятся, я отошлю образцы в Квонтико, — сказал Грейндж.

— Прекрасно. — Вступать в пререкания со спецагентом ФБР Брауну не хотелось. Он перебрал бумаги.

— Вот результаты медицинской экспертизы трупа художника, Леонардо Мартини. Кровоподтеки на шее указывают на то, что его душили.

— Перед тем как всунуть в рот дуло пистолета? — спросил Перлмуттер.

— Возможно. Также обнаружены гематомы в нижней части спины. Скорее всего, он получил пару ударов по почкам. — Браун перевернул страницу. — За Мартини не числится никакого зарегистрированного оружия. В том числе и пистолета, который обнаружили у него в руке. — Браун снова перелистнул страницу. — Заключение токсиколога. В организме Мартини есть следы диазепама и хлоргидрата. Дозы не смертельные, но достаточные для усыпления. В его аптечке этих препаратов нет, как и рецептов на них и регистрации в местной аптеке. Ко всему прочему у него в крови обнаружено 2,1 процента алкоголя.

— Таким образом, достоверно подтверждены два факта, — подытожил Грейндж. — Первый — картину из центра написал Мартини, и второй — это не самоубийство, а убийство.

— И оно, вероятно, связано с этой картиной, — продолжила Кейт. — Это был опустившийся человек. Поэтому, когда некто, — например, мистер Бальдони, у которого Мартини работал, — заказал ему картину, он с радостью согласился. Ему нужны деньги. Через некоторое время в газетах появляется описание картины, найденной на месте убийства, и Мартини приходит в голову, что можно получить еще денег. Он начинает шантажировать Бальдони. Что в конце концов приводит его к гибели.

Браун посмотрел на Грейнджа:

— Ваши ребята продолжают следить за Бальдони?

— К сожалению, след потерян. Копировальная мастерская закрыта. Место жительства не установлено. Он постоянно менял квартиры. Потому что не платил налоги, как всякий «хороший мальчик». — Грейндж повернулся к Кейт: — Прошу меня извинить, но вынужден задать один вопрос. У вас есть какие-то предположения относительно того, почему этот профессиональный убийца занимался вашим мужем?

Кейт старалась держаться спокойно, хотя слова Грейнджа больно ударили по нервам.

— Возможно, вам известно, мистер Грейндж… извините, агент Грейндж, что Ричард был довольно заметной фигурой в адвокатском мире и, следовательно, наверняка имел недоброжелателей. На общественных началах он оказывал юридическую помощь мэру, предыдущему, вел переговоры с управлением окружного прокурора. Подозреваю, что его действия раздражали многих негодяев, которые были бы рады увидеть его… — она сглотнула, — мертвым.

— Составьте список предполагаемых раздраженных негодяев, — Грейндж повернулся к помощникам, — которые могли быть заинтересованы в убийстве мистера Ротштайна. — Он посмотрел на Брауна. — Не целесообразно ли, чтобы ваш отдел сконцентрировался на поисках убийцы из Бронкса, а мы занялись бы этим делом?

Браун посмотрел на Кейт и на Грейнджа:

— Пока Тейпелл, шеф полиции Нью-Йорка, поручила мне вести оба дела.

Грейндж, хоть убей, не понимал, почему шефу полиции Нью-Йорка так необходимо участие Макиннон в расследовании. Это следует выяснить.

— Ладно, — бросил он. — Но Бальдони будем вести мы.

Браун кивнул, раскрыл другую папку и положил на стол несколько черно-белых фотографий.

— Результаты наружного наблюдения. Снято сильным телеобъективом. Вы не ошиблись, Макиннон, к Стоуксу нужно было приставить хвост.

На фотографиях значились дата и время. Стоукс выходит из офиса, останавливает такси, снимает проститутку в Бронксе, ведет ее в отель, выходит оттуда через полчаса.

Перлмуттер вгляделся в фотографию, на которой Стоукс выходит из отеля.

— Это же на Зегер-авеню.

— Правильно, — подтвердил Браун. — Дом, где жила первая убитая, Сузи Уайт.

Кейт не знала, что и подумать. Энди Стоукс, помощник Ричарда, снимает в Бронксе проститутку. Неужели убийства связаны?

— Нужно показать фотографии Росите Мартинес. Может быть, она опознает в Стоуксе постоянного клиента Сузи Уайт.

— И Ламару Блэку тоже, — подсказал Перлмуттер. — Возможно, он тоже его знает.

— К сожалению, со Стоуксом случился прокол, — сказал Браун. — Я послал к нему полицейских, как только увидел эти фотографии, — но его нет ни дома, ни в офисе. Секретарша не видела Стоукса со вчерашнего дня, жена говорит, что собиралась заявить о его исчезновении, поскольку вчера он дома не ночевал.

В голове у Кейт вертелось: Стоукс, Сузи Уайт, Анджело Бальдони… что между ними общего?

— Кто-нибудь беседовал с этой проституткой? — спросил Перлмуттер, постукивая пальцами по фотографиям.

— Пока ее ищут, — ответил Браун.

— Я все пытаюсь вспомнить, — проговорила Кейт, — есть ли у Энди Стоукса загородный дом, где он мог спрятаться.

Браун посмотрел в свои записи.

— По словам жены, дом в Бриджхэмптоне они продали полгода назад. Сейчас у них только квартира на Семьдесят второй. — Он посмотрел на Кейт: — Не поговорите ли с ней по душам, а? Ведь ваши мужья работали вместе.

Кейт встала и направилась к двери. Брауну незачем было это предлагать. Она уже сама решила поговорить с Норин Стоукс.

— Если вам удастся что-то из нее вытянуть, сразу же сообщите мне, — сказал Браун.

— Конечно, — отозвалась Кейт. — Но не стоит рассчитывать на что-то существенное. Мы ведь едва знакомы.

Грейндж положил мясистую руку на предплечье Брауна:

— Задержитесь на секунду.

Он подождал, пока за Перлмуттером закроется дверь.

— Что-то случилось? — спросил Браун. Ему не нравился огонек в глазах спецагента ФБР.

Грейндж кивнул Маркусу и Собецки, и те тоже вышли.

— Нужно поговорить.

— О чем?

— Я понимаю, это неприятно, но тем не менее. Убийство Ротштайна явно заказное. И вы прекрасно знаете, что первая подозреваемая в таких случаях — супруга.