Тайный наблюдатель - Мария Александровна Скрипова

в результате осложненной послеродовой депрессии, плюсом – суицидальные расстройства поведения. Так бывает, когда живешь с нелюбимым мужем, а ребенок нужен только для того, чтобы семьи наконец смогли получить контрольный пакет документов, объединив акции.

– Почему ты нам не сказал? – спросил Тимофей. – Мы с детства дружим!

– Да, дружим… Вот только не особо хотелось, чтобы вы всю оставшуюся жизнь меня «папенькиным сынком» дразнили, – усмехнулся Гроссмейстер, уставившись на Ладу. – Твоя девчонка за десять минут поняла обо мне больше, чем лучшие друзья за годы. Откуда, кстати, ты все это знаешь?

– Пришлось научиться разбираться в людях, залог выживания, – коротко пояснила блондинка. – Но это сейчас далеко не самое важное. Рассказывай все как есть про эту чертову больницу, сейчас информация на вес золота. Когда ты был здесь?

– Два месяца назад, навещал здесь Лилю. Она вскрыла вены, ночью в ванной, пока я спал. Если бы сын не заплакал, спасти бы не успели. Родители ее упрятали сюда, у отца крестный внучатого племянника главврачом работает. Я за всю жизнь его ни разу не видел. Но это элитная больница, под государственным началом, сюда просто так не попадешь.

– Не может быть. Да здесь лет двадцать никого не было, если не больше! Правдоподобнее ничего не смог придумать? – мотнул головой Тимофей, забираясь с ногами на стойку. – Эта больница может быть элитной только в одном случае, если за окнами зомби-апокалипсис! Эй, ау, мозгоеды, вы здесь?!

– Здесь было все по-другому! – Богдан зло посмотрел на друга. – Одноместные палаты, новый ремонт, цветы на окнах, кровати с ортопедическим механизмом, мебель. Здесь даже карцер обит натуральной кожей с десятисантиметровым поролоном внутри, чтобы, не дай бог, кто-то из пациентов не разбил голову во время истерического приступа. Ну и, главное, конфиденциальность. Под своими именами здесь мало кто лежит. Так проблем в будущем меньше, учет у психиатра – то еще удовольствие. Билет в один конец. Зачем я вам все это рассказываю, все равно не поверите.

– Докажи, – без капли смущения предложила Лада. – Во все это чертовски сложно поверить на слово. Ты не глупый парень, сам сомневаешься в том, о чем говоришь, недальновидно принимать каждое слово за чистую монету.

– Как доказать?

– Ты здесь самый умный, вот и подумай, – пожала плечами. – Если ты действительно был здесь пару месяцев назад, что-то должно быть.

– Есть, – после минутной паузы ответил Гроссмейстер. Он торопливым шагом направился к палате № 8, шаря рукой над наличником. – Вот они! – ключ достал, вставляя в замок. – Подходит… Здесь одна медсестра работала, она всегда оставляла запасные ключи возле палат. Говорила, так быстрее к пациентам можно попасть в непредвиденной ситуации, которые в психушке скорее норма, чем парадокс.

– А ты молодец, – удивился Тим, протягивая руку Ладе. – Как ты про его жену догадалась? А я тебя действительно совсем не знаю… Но хочу узнать. По-настоящему.

– Тим, ты про своих друзей ничего не можешь сказать, – вздохнула она. – Я тебе не по зубам.

– И все же я попытаюсь, – принял вызов Казанова. – Какая-никакая база есть: тебе девятнадцать лет, учишься на юриста, занимаешься всеми возможными экстремальными видами спорта. Мама – прокурор, а папа либо министр, либо стриптизер. Не так мало для начала!

– Да, если учитывать, что мы общаемся пару дней, – хихикнула Лада, изящно сморщив нос. – Это так не работает. Не забивай свою хорошенькую головку лишними мыслями.

– Кем ты меня считаешь, тупым жиголо? Я тебе не мальчишка для секса!

– Ты не жиголо, ты нарцисс. Золотой, смазливый мальчик, который привык получать от жизни все, что хочет. Даже сейчас, когда мы заперты неизвестно где, ты можешь думать только о том, чтобы потешить свое самолюбие. Ты ничего в этой жизни не добился сам, все твои хотелки оплачивают богатенькие родители.

– Кто бы говорил! У тебя у самой двухкомнатная квартира на Адмиралтейской, центр города! Хочешь сказать, тебе ее не предки подарили? – ощетинился Тим, не желая признавать очевидное.

– Квартира съемная, и плачу я за нее сама. Знаешь, так бывает, когда люди работают, – улыбнулась блондинка. – Давайте наконец искать выход.

Лада невзначай встряхнула волосами и зашла в единственную открытую палату. Богдан подошел к другу, ободряюще похлопав по плечу:

– А она ничего, сообразительная. Два верных диагноза за один день. Упустишь, будешь полным идиотом.

– Ничего, не такие крепкие орешки ломали, – прячась за маской «плохого парня», ответил Тим, быстрым шагом догоняя дерзкую девчонку.

Обычная, ничем не примечательная палата. Паутина, пыль, как и во всем остальном здании, засохшие листья, налетевшие из открытой форточки, но мебель, если не считать плесени и затхлости, относительно новая, с небольшими следами коррозии на стальных элементах.

– Если судить по кровати, то здание не могло пустовать двадцать лет, такие года четыре назад в ход вошли, – проверяя подъемный механизм, констатировала Лада. – С другой стороны, если учитывать климатические условия и наплевательское отношение, в такое состояние здание могло прийти гораздо раньше.

– Так вы мне верите? – уточнил Богдан.

– То, что ты говоришь, на грани фантастики, но да, я тебе верю, – она пожала плечиками. – Здание пустует точно не пару месяцев, но и тебе нет смысла врать про жену, не повод для гордости. Логическое объяснение должно быть, просто мы его пока не видим.

– Значит, это сейчас не так важно. Сама сказала, главное – найти выход отсюда, гипотезы вселенского масштаба будем строить потом, – попытавшись выкорчевать решетку, хмыкнул Тим. – Заварено. У нас осталось полчаса, потом ребята пойдут нас искать, нужно успеть осмотреть этаж. Если ключи действительно над каждой дверью, это значительно облегчит жизнь. В женском отделении я насчитал шестнадцать палат, в мужском примерно столько же, плюсом кабинеты врачей и медсестер. Зашли, проверили окна, вышли, дверь оставляем открытой. Вопросы?

– Нет. А знаешь, таким ты мне нравишься куда больше, – улыбнулась блондинка. – Сразу альфа-самцом повеяло.

– Ну, может, ты тоже не до конца меня знаешь, – подмигнул Казанова. – Держись за мной.

– Пафоса поменьше, а то от такого облака самолюбования мы здесь все скоро задохнемся, – рассмеялась Лада. Тимофей, довольный результатом, достал ключ от следующей комнаты и прошел внутрь.

Десять палат не заняли много времени. Все четко выверено, без суеты, но без результатов. Планировка, интерьер как под копирку, даже не закрытая форточка повторялась из помещения в помещение, меняя разве что угол распахивания.

– У меня крыша начинает ехать, все одинаковое, – занервничал Богдан, проверяя очередную ржавую решетку. – Намертво.

– Может, в форточку бумажный самолетик запустить с просьбой о помощи? – не всерьез предложил Тим. – Или хотя бы еды попросим, живот урчит. Есть хочу.

– Ребята, – в непривычной манере пискнула блондинка, замирая в дверях. – Кажется… Мы