Посредник - Дженсон Хэнк

— И вы не смущаетесь, когда столько мужчин разглядывают вас обнаженной?

— Я просто не думаю об этом так, как вы сказали. Когда я выполняю стриптиз, я не считаю, что в этом действии много сексуального.

— И все же непонятно, почему вы так смущались там, на озере?

— Потому что когда я на сцене, это одно, а вот когда кто-то…

До меня дошло.

— Так вы хотите сказать, что я вам небезразличен?

Наступила долгая пауза. Я вырулил на обочину, а потом заехал в кусты. Там я остановился, выключил двигатель и вышел из машины. Мы нашли поляну.

Ее темперамент был подобен вулкану. Она стонала, кричала, кусалась и царапалась. Обессиленные, мы почти четверть часа лежали рядом, не двигаясь.

— Высади меня здесь, — попросила она. — Будет смешно, если мы явимся домой вдвоем.

— Мне все равно надо увидеть твоего отца, — ответил я.

— В другой раз.

— Сегодня. Это срочное дело.

Я остановился недалеко от дома, мы вышли из машины и пошли к крыльцу. Джин нашла ключ и открыла дверь. Внутри было тихо. Так тихо бывает только в пустом доме.

— Странно, — проговорила Джин, как будто прочитала мои мысли.

Она прошла в комнату, подошла к столу, взяла со стола листок, прочитала.

— Отца не будет два или три дня. Странно, раньше он никогда так не уезжал.

Я все понял. Мне надо было сразу догадаться, что задумал Майер, когда он спрашивал, что будет, если Андерсон сдастся полиции. Я лихорадочно соображал, что может предпринять Майер.

— Пойди наверх и посмотри, взял ли он с собой чемодан.

— Какого черта ты тут командуешь? — спросила Джин сухо.

— Послушай. Это очень важно. Ты должна мне довериться. Делай, что я скажу.

Она пошла наверх. Едва она вышла из комнаты, я достал складной нож и бросился к письменному столу Майера. Так и есть. Он взял с собой пистолет. Через две минуты вернулась Джин.

— Он ничего с собой не взял, даже зубной щетки.

— Твой отец в опасности, — сказал я. — Мне необходимо сделать для него то, что я смогу.

— А что за опасность? — спросила она с тревогой в глазах.

— Я не могу тебе сказать. Я ему обещал молчать. Ты ничего не должна делать. Не ищи его и не выясняй, куда он ушел.

— А ты собираешься искать его?

— Возможно.

— Я поеду с тобой. Если отец в опасности, я должна быть рядом с ним.

Я немного подумал.

— Ну, хорошо. Я возьму тебя с собой, но с одним условием. Мы поедем в Чикаго. Я постараюсь найти твоего отца, но ты должна будешь сидеть в номере какого-нибудь маленького отеля. Ты же не хочешь, чтобы тебя нашли журналисты?

Она испуганно замотала головой.

— Договорились? — спросил я.

— Договорились, — ответила она после минутного раздумья.

10

Я открыл дверь своей квартиры, включил свет и прошел в гостиную. Там я тоже включил свет, снял пиджак и направился в спальню. Но вдруг остановился, как вкопанный. С дивана, потягиваясь, на меня смотрела Шейла.

— Ты паразит, — проговорила она презрительно.

— Какая муха тебя укусила? И вообще, как ты сюда попала?

— Управляющий дал мне ключ. Он мне его еще раньше давал, помнишь? Тогда ты потерял свои штаны.

Это был прямой намек на негатив.

— Я был занят, — сказал я уже сдержаннее.

Она вскочила на ноги и гневно засверкала глазами.

— Ты пустил меня по ложному следу. Ты ведь обещал помочь.

У меня был жаркий денек, и мне просто необходимо было принять душ.

— Послушай. Я хочу принять душ. Я сейчас вернусь, и мы поговорим.

Она последовала за мной в спальню.

— Сейчас я буду снимать штаны.

Фыркнув, она отвела глаза в сторону.

— Ты подвел меня, Хэнк, — пожаловалась она.

Я прошел босиком в ванную комнату, включил душ и, перекрикивая шум воды, ответил:

— Я не подводил тебя, мне просто нужно было срочно заняться делом Андерсона.

— Ты должен мне помочь, Хэнк. Должен.

Я быстро помылся и вышел, укутавшись махровой простыней.

— Это мой первый шанс здесь, Хэнк, с тех пор, как я вернулась. Я должна доказать, что я что-то могу.

— Разумеется, — проговорил я, вытираясь и проходя в спальню, чтобы найти там чистую рубашку.

Шейла нашла ее быстрее, расстегнула пуговицы и подала мне.

— Прямо как жена, а?

Наступила долгая пауза. Такая долгая, что я успел понять, насколько глупую фразу я произнес.

— Я никогда не смогу быть хорошей женой, — проговорила она мрачно.

— Да брось ты. Поменьше думай о своем снобе-англичанине.

— Он был слабовольный, а родители у него отвратительные. Моя гордость пострадала, именно поэтому я должна сейчас хорошо работать. Если у меня не получилось в личной жизни, то должно получиться в газете.

— Тебе не надо доказывать. Мы все знаем, что ты хорошая журналистка.

— Я должна это доказать себе. Я должна первой найти эту Джин Браун. И ты мне поможешь, Хэнк.

Всего четверть часа тому назад я отвез Джин Браун во второразрядную гостиницу на окраине города. Я строго-настрого велел ей никуда не выходить. Только мне одному во всем Чикаго было известно, кто такая Джин Браун и где она находится.

— Я сделаю все, что смогу, дорогая, но не сейчас. У меня очень важное и срочное дело.

Шейла посмотрела на меня переполненными от слез глазами. Вскоре она уже плакала на моем плече.

— Я несчастная, Хэнк. Бесполезная, никому не нужная.

— Успокойся, дорогая. — Я гладил ее по волосам. — Подожди меня здесь. Я скоро вернусь, и мы что-нибудь придумаем. Ладно?

— А что мне делать, Хэнк?

— Просто ждать.

— Мне не надо было уезжать в Англию.

— Пожалуй.

— Я наверное, сумасшедшая. Но я не могла не поехать. Я его так люблю, что готова умереть.

Когда держишь в объятиях дамочку и всеми силами пытаешься успокоить ее, а она вдруг заявляет, что до смерти любит другого, то это как пощечина.

Я легонько оттолкнул ее.

— Мне пора. Я скоро вернусь.

11

Лэнгдейл огляделся по сторонам, потом наклонился ко мне через стол и спросил, в упор посмотрев на меня здоровым глазом:

— Ты передал ему все, что я сказал?

Во мне поднялась волна злости. Репортеру приходится иметь дело с разными людьми, и не все они должны нравиться. Есть ребята, которые помимо взломки сейфов, нормальные прямые люди, умеющие держать свое слово. Но такие, как Лэнгдейл — мерзкие скользкие типы, злобные и трусливые. Впрочем, все шантажисты похожи по характеру.

— Да. Я все ему сказал, как ты просил.

Мне приходилось сдерживаться. Я должен был помочь Майеру ради его дочери.

— Он все понял?

— Да. Но он не может достать двадцать тысяч. У него нет таких денег.

— У кого-то должны лежать деньги из банка. Там ведь было сто кусков. У Джонсона их нет. Андерсон не успел с ними ничего сделать. Так что они у Майера. Пусть делится.

— Ему нужно пару дней, чтобы собрать всю сумму.

Лэнгдейл злобно сверкнул глазом и опрокинул рюмку виски, как будто это было молоко.

— Пару дней, чтобы сдернуть отсюда. Не выйдет, крайний срок — полночь.

Я вздохнул. Мне никак не удавалось уговорить этого типа дать побольше времени Майеру.

Лэнгдейл опять наклонился ко мне.

— Ты видел там девицу?

— Да, — проговорил я сдерживая волнение.

— Его дочь?

— Майер говорит, что дочь.

— Не могу поручиться за ее здоровье, — хихикнул Лэнгдейл.

Мне стоило неимоверных усилий, чтобы подавить желание дать ему в морду.

— Ты сам понимаешь, Лэнгдейл: если ты наведешь Андерсона на девушку, то он ее не пощадит.

— Это точно. Так что звони Майеру и все ему объясни. У него осталось, — он повернулся и посмотрел на часы на стене, — шесть с половиной часов.

Я поднялся.

— Увидимся позже, — проворчал я, не глядя на него и вышел.

Инспектор Блант внимательно смотрел на меня голубыми глазами.