Критическая метаморфоза - Максим Похил

этой работе, звучит типа: «Дают — бери. Бьют — беги».

— Ну я думаю, этот урок ты усвоил.

— Этот да… — и вновь посмеялись.

Во время диалога, напротив них, по дороге проезжала полицейская машина, после чего ребята слегка сменились в лицах и Ми́лан задумался. «Очередная смена уехала» — сказал про себя и посмотрел на часы. А Дэриэл в этом момент вспомнил совершенно другое.

— Так. Стоп. Это мы тут сидим. А что там с Димоном и Климом? Они идут к нам или как?

— Ну Димыч сказал, что где-то уже идут, — Ми́лан задумался, — Наверное, давай я сейчас их наберу, — быстро нашёл нужный контакт из списка и собирался уже на него нажимать, как внезапно остановился и посмотрев вперёд, начал показательно играть челюстями.

Дэриэл сразу не понял, что происходит, подумав на секунду, что уже что-то случилось и назревает драка. Но всё было намного прозаичней.

— Шо вы, блять? — крикнул впереди идущий Дима.

— Да не кричи! Все люди уже дома, — они сидели под подъездом, — И окна у всех открыты настежь, — пихнул его Клим, махнув Ми́лану с Дэриэлом рукой.

— Вы как раз вовремя, — сказал Дэриэл и начал жать им руки.

Ми́лан поднялся с лавочки и сделал тоже самое.

— Вовремя? Вы что уже пиво взяли?

— Ещё никто ничего не брал без вас.

— Тогда это не считается вовремя! — добавил Дима, — Так, ну что собираемся и дружненько идём в Ламель. И давайте, наверное, решим, кому сколько брать.

— Чур, — выкрикнул Клим, — Мне три бутылки тёмного, — и дал в руки Дэриэлу Веру, как тот и попросил.

— Каво? — смешно возмутился Дима, — Дэриэл и Ми́лан удивлённо засмеялись, — Ты ж больше одной никогда не употреблял и то брал что-то лёгкое.

— Ну было когда-то… И что? — надменно высказал Клим.

Ми́лан и Дэриэл тихо наблюдали с открытым ртом.

— «Ну и что?» Асуждаю! — Дима.

— Что? — смеясь крикнул Клим.

— Я осуждаю твой будущий алкоголизм. И вообще, — он обернулся к другим, — Вы понимаете, что это говорит тот человек, к которому я, предложив всё это час назад, получил в ответ отказ. Говорю ему: «Всмысле нет, ты дурак или как? Либо бухаем, либо бан». И только после этого он согласился. А тут на тебе, сразу тёмного.

— Бан из чего? — смеясь поперхнулся Дэриэл, — Дружбы? — и гладил сову, которая уже во всю бодрствовала и не хотела сидеть на месте.

— Жизни! — возразил Дима, — Думал, если оставлю там, сойдёт с ума к ебени. А теперь понимаю, что и тут ему капец, — Клим саркастично закивал, — Это было во-первых. А во-вторых, ты сильно не расслабляйся, за бухлом идёшь со мной. А в третьих, если так хочется, то хорошо, четыре так четыре. Всё равно не я плачу, — улыбка во весь рот.

— А кто? — удивился Дэриэл.

— Я, — утвердил Ми́лан.

— А чего? Мы скидываться не будем?

— Нет, я заплачу, — они втроём переглянулись, — Всё нормально, я так хочу.

— Ну, блин, ладно, тогда следующий раз я заплачу.

Ми́лан кивнул Дэриэлу, понимая в глубине души, что этого уже не случиться.

— Так, а почему мне кажется, что кого-то не хватает? — возгласил Дима.

— Потому что нас четверо, — ответили хором остальные.

— А почему тогда мы сейчас не у Жени? Чего ждём?

— Конца операции… — пробормотал Дэриэл.

— Ааа… — Дима, поняв, о чём идёт речь сразу же притих, — Так это сегодня?

— Димон, даже я знаю, ты какой-то забывчивый, он же говорил, — добавил Клим.

— Та я запамятовал. Ну так и всё равно, чего сидим, айда к нему, там и поднимем ему настроения.

— Да успокойс…

— Нет! Дима правильно говорит, — перебил Ми́лан, — В принципе уже время. Мы договаривались на пол седьмого встретиться. Пойдём не спеша.

Все одновременно закивали, Дэриэл отдал совёнка и направились за Ми́ланом, указывающим им путь. Одеты они были по сезону зимы. Ботинки, куртки, Клим достал шапку из кармана, а Дэриэл надел шарф.

Женя сидел на парапете ровно напротив Ламеля и как будто никого не ждал. Взгляд сухой, а глаза мокрые. От слёз. Которые довольно быстро сохли на ветру. На улице уже было темновато, да и градус температуры понизился порядочно. Из-за чего Женя, в своей одежде, слегка удивлял прохожих.

Простая кожаная куртка, которую он не надевал с прошлого года, когда ему и подарила её мама. Он считал, да и не однократно говорил ей, что такое он носить не будет. Простые чёрные Джинсы, летней толщины, ну и кроссовки.

Слёзы хоть уже и не сочились с его глаз, только лишь через щур красные щёки, но подходящие к нему парни, ясно видели отблеск в его глазах и говорило это о том, что мокрота в них ещё осталась.

Волосы растрёпанные, нижняя губа разбита, как и косточки на левом кулаке.

Подходящих парней к нему, впереди с Ми́ланом, увидев Женю таким, кинуло в ужас. Все они понимали, что операция может закончиться плачевно, но мало кто хотел в это верить. Они подошли в четырёх, стали в двух метрах и секунд десять стояли молча, не пробовали подходить.

Через пол минуты Ми́лан пошёл вперёд. Медленно подойдя к нему, он увидел на лавочке, рядом с Женей, открытую пачку сигарет и не задумываясь произнёс:

— Помню, как ты говорил, что только смертники покупают эту паль.

— Дааа! Говорил, — его тон напоминал пьяный галдёж, но на самом деле, как и подумал Ми́лан, это был голос безысходности, приправленный агрессией, — Я вообще много чего говорю… А это… — посмотрел на пачку, — Ты знаешь, решил попробовать, — сказал Женя обернувшись и посмотрев на всех присутствующих.

— И как?! — крикнул Клим, а Дима аж испугался от неожиданности.

— Как? Эм… Да хуйня полная!

— А что с прикидом? — это было от Дэриэла.

— Ты об этой кожанке? — не дал ответить Дэриэлу, — Тёплая. Мне не нравиться.

Про сбитые косточки и ссадину на губе, никто не хотел спрашивать.

— Слышите? А чё вы все как-то… — он начал тереть глаза и умолк.

— Что? — спросил Дима.

Все старались поменьше выдавать эмоций и по больше вслушиваться в слова. Чтобы понять, что им делать дальше.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мм? — повернулся он к Ми́лану, — Эээ… я вот сидел тут и думал. О том… На нашем мосту, центральном, Лыманьськ, в году, спрыгивает насмерть более тысячи людей. А ведь, там высота не настолько огромная, чтобы моментально умереть. Я учил это и представляю каков эффект от удара воды такой высоты. Так что, могу с уверенностью сказать, что не все они умирают быстро. Некоторые скорей всего мучаются, захлебываясь в воде.

— Зачем ты это говоришь? — тихо спросил Клим.

— Аа?