Полина Кочеткова - Ограбления и кражи: Бандиты, грабители, воры и мошенники

Галина была грузной, высокой женщиной. У нее были грубые, крупные черты лица, очень напоминавшие отцовские, темные волосы, забранные в пучок, и темные густые, брови. На пляж она ходила в длинном до полу шелковом халате.

Отношения Бориса и Галины были странными. По его словам, их связь началась, когда ему не было еще 20 лет. Вряд ли он любил эту женщину. Но Галина, казалось, была влюблена в своего цыгана, причем страсть ее была властной, изнуряющей и утомительной. Она ревновала Бориса, устраивала ему сцены — зачастую только из-за того, что он зашел куда-то, не предупредив ее, вместо того, чтобы целый день ждать звонка. О женитьбе Бориса на какой-либо из знакомых не могло быть и речи — он был обречен на роль вечного любовника стареющей своевольной «мадам».

«Мадам» — так называл Галину брат Бориса — Михаил. Это был удивительно красивый и высокий парень с несколько грубоватым лицом, кареглазый и темноволосый, очень похожий на актеров, играющих в Голливуде роли добрых индейцев. Он был не особенно умен и не слишком развит, но это был добрый парень, страшно скучавший в номере люкс Дома творчества ВТО, желающий лишь послушать музыку, подцепить на пляже какую-нибудь девчонку, а иногда, когда становилось совсем невмоготу, просто напивался дармовой водки, ящиками стоявшей в комнате. Напившись, он мрачнел и позволял себе презрительно отзываться по поводу «мадам», которую он явно ненавидел.

Борис был гораздо более умным и изощренным человеком. Он был скрытен и хитер, тактичен и вежлив. Пил он только шампанское и всегда держал себя в руках. Галина была крайне раздражительна, так что Борису, напротив, нужна была сдержанность. Своего 40-летнего мужа-генерала она презирала и могла закатить истерику только потому, что Борис напоминал ей, что пора уезжать, дабы не огорчать папу и маму. Галина называла родителей «двумя одуванчиками». Иногда она говорила об отце, который, несмотря на возраст и болезни, каждый день купался в Черном море. «О нем не болтают, — говорила Галина, — но все-таки он борется за мир.

Он искренне хочет мира». Напившись она говорила: «Я люблю искусство, а мой муж — генерал».

Борис Буряце жил в Москве в большой кооперативной квартире, в доме по улице Чехова, недалеко от театра кукол Образцова. Комнаты были роскошно отделаны не без участия Галины. В них было много редчайших икон и антиквариата. У Бориса было множество дорогих бриллиантов, и друзья называли его иногда между собой «Борисом Бриллиантовым». Давно прошли времена, когда, появившись в Москве в цыганском театре «Ромэн», он скромно жил, снимая комнату в чужой квартире. Теперь он работал в Большом театре сначала стажером, потом артистом, хотя он вряд ли выходил на сцену с другими артистами.

Дружба с Г.Брежневой делала Бориса влиятельным человеком. В его квартире часто собирались компании друзей Бориса и Галины, и угощение здесь было изысканнее, чем в Крыму. Это было и неудивительно. Одним из ближайших друзей Галины был Ю.К.Соколов — директор Московского гастронома N 1, или Елисеевского магазина, как его называют москвичи. Гулянки затягивались, и Галина все чаще и чаще оставалась ночевать, у Бориса. Часов в 11 утра она, небрежно одевшись, спускалась в расположенную рядом парикмахерскую, куда Московское управление бытобслуживания направляло своих лучших парикмахеров. Рассказывали, что Б.Буряце был своим человеком и в резиденции посла Румынии в СССР, жена которого также была цыганкой.

Несомненно, что Юрий Чурбанов даже по долгу своей милицейской службы знал о Борисе Буряце, его образе жизни и его друзьях. Несколько раз Бориса жестоко избивали, и не только брату, но и дружкам приходилось его охранять. Но он просто уже был не в состоянии изменить свой образ жизни, он лишь сменил золотую цепь на большой платиновый крест с бриллиантами, и Чурбанову пришлось смириться с капризами и прихотями своей жены, ибо, потеряв жену, он мог потерять и благосклонность ее отца.

Кроме молодых мужчин, у Галины была еще одна страсть — бриллианты. Она следила за поступлением лучших бриллиантов в московские ювелирные магазины и скупала самые дорогие. Однажды один богатый кавказец хотел купить в ювелирном магазине очень дорогое бриллиантовое кольцо. «Это кольцо не продается, — сказала ему заведующая. — Это имущество магазина, это для рекламы». Но через несколько дней кавказец обнаружил, что приглянувшееся ему кольцо уже не выставляется. «Что я могла сделать, — оправдывалась заведующая. — Этот бриллиант купила сама Г.Брежнева». Когда у Галины не хватало денег, она оставляла расписки, и немало таких расписок лежало в сейфах магазинов. Но чаще всего деньги у Галины были и в больших количествах. Она получала их от отца и мужа. Не слишком велика была ее служебная ставка.

Она работала теперь в Министерстве иностранных дел в отделе, который должен был организовывать отдых для дипломатов и особенно для жен дипломатов, скучающих в Москве. Немало денег привозили Галине в качестве подарков из разных республик. Даже не обращаясь к отцу или мужу, она смогла оказать своим «визитерам» свою помощь — иногда в назначении на какой-нибудь пост, иногда даже в освобождении от уголовного преследования. Но главный доход и Галине, и ее приятельнице — жене министра внутренних дел Н.Щелоковой, давала простая спекуляция бриллиантами. Как известно, с конца 60-х до начала 80-х гг. цены на бриллианты и золотые изделия повышались не менее трех раз. Быстро росли в 70-е гг. мировые цены на золото и драгоценности. Существовал строгий порядок: за несколько дней до повышения цен ювелирные магазины прекращали торговлю. Но еще раньше чем закрывались на «учет» ювелирные магазины, Галина и ее компаньонки покупали бриллианты и другие украшения на сотни тысяч рублей. Вскоре после повышения цен на купленные ими бриллианты менялись товарные ярлыки, и эти «камешки» снова поступали в продажу. На руках у Галины оставались все ранее истраченные деньги.

После строительства в Москве большой ювелирной фабрики по ул.Лавочкина Галина стала заказывать здесь украшения с бриллиантами по лучшим эскизам. И здесь, на фабрике, она нередко оставляла вместо денег расписки. Не гнушались покупками бриллиантов семьи Колеватова и Соколова.

Страсть к бриллиантам в сочетании с вседозовленностыо и злоупотреблениями власти погубила вскоре почти всех перечисленных людей.

Сама по себе роскошная жизнь, крупные взятки или «подарки», получение множества продовольственных пайков, даже махинации с бриллиантами — все это не считалось большим грехом в эпоху Брежнева. В сущности, это был образ жизни не только родственников Брежнева, но и людей из окружения Черненко; это же образ жизни копировали многие партийные боссы на местах, хотя, конечно, далеко не все. Однако, неожиданные события повернули все в другую сторону.

В самом конце 1981 г. советский цирк отмечал свой праздник На красочное представление собрались все «звезды» и все избранные любители цирка. Жена Колеватова — артистка Лариса Пашкова, жена Щелокова и Галина Брежнева одели свои лучшие украшения. И все же ни у кого не оказалось таких больших и красивых бриллиантов, как у народной артистки СССР, знаменитой дрессировщицы Ирины Бугримовой. Ее коллекция, о которой мало кто знал в Москве, была, вероятно, лучшей в стране коллекцией. Драгоценности Бугримовой достались в наследство от родителей, и многие из них числились в специальных карточках, которые находились в ювелирных магазинах. 70-летняя артистка явно поторопилась одеть на себя фамильные драгоценности.

Уголовная хроника Запада немало знает историй о краже бриллиантов, например, у Софи Лорен в Нью-Йоркском отеле. Самые крупные и красивые камни много раз меняли своих владельцев, и все это стало темой для самых разных детективных романов. Но и советская уголовная хроника знает немало таких же историй и некоторые из них можно узнать в музее уголовного розыска, открытого для немногих друзей советской милиции. Милиция удачно и быстро нашла коллекцию драгоценностей знаменитого советского скрипача Давида Ойстраха, похищенную из домашнего сейфа. Не слишком счастливой оказалась и коллекция драгоценностей, редких картин и ценных бумаг известного советского писателя — «красного графа» — Алексея Толстого. Почти все его имущество и квартиру унаследовала вторая жена писателя Людмила. Она часто бывала на различных приемах, в том числе и в посольствах. Еще в начале 70-х гг. ее пригласили на примем в румынское посольство, и, примеряя свои наряды, Людмила решила приколоть на платье уникальную по художественному исполнению французскую брошь с большими красивыми бриллиантами. Однако открыто демонстрировать такие вещи оказалось опасным в нашей стране. Через несколько дней в квартиру Толстого позвонили и на вопрос домработницы мужской голос ответил: «Из литературного музея».