"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 1-30 - Татьяна Юрьевна Степанова

— Какие у вас товарищи заботливые! — съязвил дежурный, передавая художника с рук на руки сыщикам. — Чуть свет уж на ногах. Беспокоятся!

— Тамбовский волк мне товарищ, — Удойко отделался затасканным афоризмом. Он был хмур, небрит и мрачен.

— Меня того? — осведомился он в машине.

— Что того? — не поняли сыщики.

— Сажаете? За берберовский магазин, да? Уже?

— Уже. — Сыщики сочувственно кивали. Зачем разочаровывать «объект»? Пусть помаринуется немножко, подергается, авось сговорчивей станет. — Ай-яй-яй, что вы там натворили! Ай-яй-яй!

Колосов встретил Удойко хоть и официально, но сочувственно.

— Присаживайтесь, Владимир. — Взял тон сразу на «вы» намеренно. Художник сел на краешек стула. От прежней его развязности и следа не осталось. — Натворили вы дел. — Колосов сокрушенно развел руками. — Нанесли побои гражданину Берберову, причинили материальный ущерб магазину. Как же вы так круто со своим приятелем обошлись?

— Он мне не приятель.

— Разве? А он о вас говорит не иначе как «мой близкий доверенный друг Вова».

Удойко дернулся.

— Я у него в доверенных сроду не ходил. Колосов удивленно приподнял брови.

— Как же так? А деликатные поручения?

— Какие еще поручения?

— А знакомства-то различные? Вы вот, насколько нам известно, знакомили Артура Берберова со всеми, с кем он жаждал пообщаться. Он вас просил, и вы шли навстречу. Ведь он просил об этом? Колосов слегка повысил голос. Удойко поднял голову. Молчал тупо.

— Он просил вас, не так ли?

— Да. Просил. — Слова брякнули, словно медяки об пол.

— С кем именно?

— С Красильниковой.

— Это мы установили еще в прошлый раз, еще с кем?

— С Ленкой Беленькой.

— С Берестовой. Так. При каких обстоятельствах? — Никита облокотился на стол. Он убрал все служебные бумаги в сейф. Стол был гладкий, голый. Прямо глаз радовался такому рабочему месту.

— Ну.., он как-то прошлой зимой спросил, нет ли у меня знакомой девушки-блондинки. Чтоб была обязательно маленькая и приезжая, чтоб в театре кой-что секла. Я тогда как раз с Беленькой сошелся и...

— А с какой целью он хотел познакомиться с блондинкой, он вам сказал?

— Сказал, что.., что ему нужна новая модель для демонстрации костюмов. Характерная модель.

— И вы его с ней познакомили. Где, в магазине?

— Нет, он подъехал к «Улью». Я Ленку вывел, посадил в машину.

— И дальше было что? — спросил Никита.

Художник вздохнул.

— Пьян я был, точно не помню. Они потолковали о чем-то и уехали куда-то. А я остался.

— Вы Берестову впоследствии в магазине на Кузнецком видели?

— Нет. Я, правда, туда не скоро забрел — месяца через три или больше.

— И судьбой ее у Берберова не интересовались? Удойко отрицательно покачал всклокоченной головой.

— Какая машина у Берберова?

— "Жигули" — «девятка», черная.

— Гараж у него есть?

— "Ракушка" возле дома на проспекте Мира.

— Та-ак... — Никита побарабанил пальцами по столу. — Еще с кем при вашем посредничестве познакомился Берберов?

— Из девушек больше ни с кем.

— Вы такую Киру Куколку на Кузнецком не встречали? Ночную бабочку и знойную женщину?

— Нет.

— Нет?

— Нет. — Удойко честно посмотрел Никите в глаза.

— За Беленькую он вас как-то отблагодарил? — продолжал Колосов.

— Что вы имеете в виду? Что я деньги, что ль, за нее, как альфонс, получил? — вспылил Удойко.

— Упаси Бог. Альфонс! Я и слова-то такого не знаю. — Никита прищурился. — Но вы ведь получили от него деньги.., в долг, разумеется, а?

— Ну! — Удойко вспыхнул. — Неделю спустя у меня действительно с бабками напряженка была и...

— И он вас великодушно выручил. Ясно. И какой суммой?

— Пол-"лимона", сто баксов, короче, дал.

— Ясно-понятно. А когда вы, как честный российский джентльмен, спустя год пожелали вернуть должок, он засмеялся, сказал, что это — мелочи, какие, мол, счеты между друзьями, и мимоходом попросил узнать для него один телефончик, да? Так было дело?

Художник опустил голову. Щеки его побагровели.

— Да.

— Когда точно он попросил вас узнать телефон Лавровского?

— Суббота это была, да, суббота, недели две-три назад. Сказал, что ему нужен актер Лавровский — ему-де Красильникова о нем говорила. Срочно нужен, просил его телефон. Я у Пашки в книжке нашел телефон «Рампы». Продиктовал ему. А он: «Старик, некогда мне, будь другом, звякни ему сам туда, узнай хотя бы, там ли он». Я позвонил, ответили — Лавровский вечером будет в клубе, каком-то «Стойле», не помню точно, и телефончик дали. Я Артуру позвонил, передал номер. Он поблагодарил.

— Вы, значит, Лавровскому в клуб вечером не звонили? — уточнил Никита.

— Нет. — Удойко криво усмехнулся. — Да и откуда мне? В общаге телефона нет, а ходить я тогда не мог. Я почему ту субботу запомнил? Мы тогда с одной девочкой-пейзажисточкой так все праздновали, так праздновали...

Никита достал пачку сигарет, предложил собеседнику. Тот вытащил одну. Они закурили.

— А что вы почувствовали, узнав о смерти Красильниковой, Лавровского и Лены Беленькой? — спросил Никита задушевно. — Вас обеспокоило это, поразило?

Удойко молчал.

— Вас посетили какие-то сомнения, да?

— Да. — Ташист нехотя бурчал себе под нос. — Сомнения.

— Насчет чего?

— Ну, что это они все вдруг пропали. Вы сказали — две женщины, с которыми я был знаком, убиты.

Туг и святой обеспокоится.

— Но вы забеспокоились не на свой счет, а на счет своего приятеля, так?

— Так.

— А он?

— Он послал меня на...

Колосов улыбнулся: ташист приврал. В том телефонном разговоре Берберов нецензурных оборотов не употреблял.

— И вас это разозлило?

— Да.

— Очень разозлило?

— Очень.

— И вы устроили разборку в магазине?

— Устроил. Меня посадят? — Удойко впился в Никиту взглядом.

— Видите ли, статья сто двенадцатая УК — нанесение побоев, не в пример более легкая, чем сто вторая — убийство при отягчающих. И срок там мизерный.

Удойко скорбно вздохнул.

— И потом... — Колосов улыбнулся уголком губ. — ВАМ это и любой адвокат скажет. У этой статьи есть одна особенность. Нанесение побоев в результате личных неприязненных отношений обычно относят к делам частного обвинения. А дела частного обвинения при благоприятном исходе обычно прекращаются за примирением сторон.

Удойко хлопал глазами.

— То есть как?

— Ну, если Берберов не будет жаждать вашей крови, а я думаю, ему сейчас будет просто не до вас, он может написать заявление о том, что полностью с вами примирился и не имеет никаких претензий.

— И что? — прошептал Удойко.

— И все. Счастливый хеппи-энд. — Колосов ослепительно улыбнулся. — Это вам и любой адвокат скажет. Только...

— Только что? Что? — Ташист весь обратился в слух.

— Только надо сделать так, чтобы ему стало не до вас. Он сейчас живет, в ус не дует, вас вот послал. А вы ему осложните среду обитания. А как это сделать? — Никита