Опасное путешествие - Алексей Кузьмич Евдокимов

— Во! Отлично получилось!

— Я же тебе говорила, что все будет нормально, — усмехнулась Людмила и, сняв с плеч девушки полотенце, стряхнула обрезки волос на пол.

— Слушай, Люд… — Надя повернулась в кресле и показала Людмиле свою оголенную грудь. — А можно я тебя следующий раз попрошу меня подстричь?

— Конечно, можно… — ответила та, не сводя странного взгляда с маленьких изящных сосков девушки. — Для этого подруги и существуют, чтобы к ним в случае необходимости обращаться.

Людмила аккуратно смела в угол комнаты обрезки волос, взяла в руки фен и стала быстрыми, уверенными движениями сушить Наде голову.

— Готово! — наконец сказала она, и пока та разглядывала в зеркале свое отражение, сняла с себя черный пуловер, оставшись в полупрозрачном, едва закрывающем большую, высоко поднятую грудь топике.

Обрадовано, вскочив с кресла, Надя кинулась к подруге.

— Ой, Люд, ты просто прелесть! Дай я тебя поцелую, — она нежно обняла Людмилу за шею и быстро, едва касаясь губами, поцеловала в щеку. — Спасибо!

Людмила обхватила Надю за талию и привлекла к себе.

— Ну, "спасибом" ты, Надюха, на этот раз не отделаешься.

— А чем?.. — смущенно улыбнулась та, смахивая сползшие на глаза волосы. Людмила загадочно посмотрела не нее и вкрадчивым голосом попросила.

— Подари мне мужичка!

— Какого? Вахтанга? — брови Нади удивленно поползли вверх.

— Да нет… — Людмила поморщилась. — Нужен мне этот старый пень!

— Тогда кого?

— Новенького…

— Какого новенького?

— Который нас сегодня в аэропорту встречал. Федорова.

Надя, запрокинув голову, весело, от души рассмеялась.

— Так ты этого придурка имеешь в виду? Господи! Да бери. Не жалко. И почему ты решила, что он мой?

Людмила скользнула по ней хитроватым взглядом и едва заметно улыбнулась.

— Ой! Не притворяйся, Надюха, — в ее голосе зазвучала ирония. — Хоть артистка ты и неплохая. Не знаю, зачем в театральный не пошла вместо своего педагогического. Меня не обманешь. Я такое сразу замечаю.

— Ну и что ты заметила?.. — Надежда вдруг покраснела.

Людмила снова улыбнулась и погладила ее по голове.

— А то и заметила, что понравился он тебе.

— Да брось ты, Люд… — Надя смущенно посмотрела на подругу. — Он же слизняк. Офисный червь. Они там только и могут, что бумажки с места на место перекладывать. Брюхо отрастят и думают, что идеал мужчины.

Людмила усмехнулась.

— Я не знаю, какие бумажки он перекладывает. Но мужичок он красивый. И мордашка, и фигурка — что надо. И брюха пока нет. Он как раз в твоем вкусе. Тебе же спортсмены нравятся?

Она заглянула Наде в глаза.

— Ну, признайся, что понравился.

Надя еще больше покраснела и опустила густые ресницы.

— Ладно, Люд, хватит. Отпусти.

— Признаешься, тогда отпущу!

— Мне не в чем признаваться!

— Так уж и не в чем…

— Ну, отпусти. Я же сказала! Бери его, если хочешь.

Людмила еще немного подержала Надю в своих объятиях и, наконец, медленно разжала руки.

— Ладно. Не хочешь — не признавайся.

С трудом оторвав взгляд от голой груди девушки, она, чуть помедлив, заметила:

— Ох, и упрямая ты, Надька! Как только вы с Вахтангом уживаетесь? Он ведь тоже чуть что — на дыбы.

Надя поправила рукой сползшие на бедра трусики и тихо ответила.

— А что Вахтанг… Вахтанг хоть и старый, но мужик что надо! Я его уважаю. Прикинь! — ее лицо вдруг оживилось, и в глазах запрыгали веселые искорки. — Он на прошлой неделе в ресторане на Арбате так одному авторитету между глаз врезал! Тот пол зала пролетел, пока приземлился. Я просто обалдела. Вот это, я понимаю, мужик! А этот Федоров от одного вида этого авторитета в штаны наложит, — она пренебрежительно махнула рукой. — А что он красивый, ты права. Не буду отрицать.

Она повернулась к Людмиле спиной и стала искать на приставленной к зеркалу тумбочке тюбик с ночным кремом.

Людмила долго, с наслаждением разглядывала стройную, загорелую фигуру девушки. Затем часто задышала и осторожно положила руку на ее плечо.

— Слушай, Надь! — сказала она, — все хочу тебя спросить, да никак не решусь. Вопрос уж больно деликатный.

— Давай. Не стесняйся, — отвинчивая колпачок, разрешила Надя.

Людмила, сжав губы, снова посмотрела на ее грудь, затем подняла широко раскрытые, блуждающие глаза и напряженным голосом спросила.

— Слушай! А кроме секса Вахтанг тебя больше ничего не просит делать?

— Да так… По мелочам. — ответила Надя.

Людмила насторожилась.

— Ну-ка, расскажи. Интересно…

Надя стала натирать кремом свое лицо.

— Он вначале свои кредитки у меня вроде бы случайно оставлял. — сказала она. — На них даже ручкой иногда "пин-код" был написан. Но я ему их всегда возвращала.

— И что, не снимала с них ничего? — поинтересовалась Людмила.

— Нет, — Надя тряхнула головой. — Мне его денег и так хватает. Зачем мне лишние неприятности! Еще всплывет все. Вахтанг если что, быстро на нары посадит или растреплет всем, что я воровка. Я тогда из агентства в два счета вылечу.

Людмила понимающе кивнула.

— Ясно. А дальше?

— Один раз его охранник, симпатичный такой — в него все секретарши Вахтанга были влюблены — предложил мне в карман какую-то коробочку положить и записать все, о чем он по телефону разговаривает, когда у меня бывает. Вначале долго меня жалел, а потом сто тысяч баксов пообещал. Сказал, что он из какой-то спецслужбы.

— И ты согласилась?

Надежда презрительно усмехнулась.

— Что я, дура! Я про него все Вахтангу рассказала.

— И что было с этим охранником?

— Не знаю, — Надя неопределенно пожала плечами. — Я с тех пор его не видела. Говорили, что уволился.

— А сделать Вахтанг тебя чего-нибудь просил? — нетерпеливо переспросила ее Людмила. — Ну, там, съездить куда-нибудь или передать что?

— Вот, после этого случая как раз… — Надя на секунду задумалась. — Полгода назад. Приехал как-то вечером ко мне и попросил на месяц оформиться главным бухгалтером в одну его фирму. Я ему объясняю, что в этом ничего не понимаю, хоть с золотой медалью школу окончила. Но он свое гнет. Говорил, старый главбух заболела. А ему что-то срочно в этой фирме понадобилось сделать.

Людмила с нескрываемым интересом слушала Надю.

— И ты оформилась?

— Ну да… Ровно на месяц. Я там даже ни разу не появилась. Он мне прямо домой какие-то бумажки приносил. И я их подписывала.

— А что за документы были? Не помнишь?

— Ну что ты! Понятия не имею. По-моему, какие-то, то ли платежки, то ли векселя. Убей, не помню.

— И больше ничего не делала для него?

Надя задумчиво посмотрела в ночное окно.

— Ты знаешь, больше нет. Он что-то хотел еще. Но мы, же с ним поссорились, когда я ему про Европу заикнулась.

— Понятно, — разочарованно протянула