Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

Ознакомительный фрагмент

– Ничего. Будем ждать милицию.

– Я думаю, имеет смысл сообщить остальным. Разве нет?

– Им ничто не мешает спать спокойно до при­бытия милиции.

– Я так не считаю, в конце концов…

– Делайте что хотите, – решила я не вступать в полемику. Никифоров взглянул на Петра, тот пожал плечами и виновато заметил:

– Я думаю, Оля лучше знает, у нее есть опыт…

– Что ты имеешь в виду? – разозлился Ники­форов.

– Она работала в милиции, следователем. Ведь это правда, Ольга Сергеевна?

– Всего год, и довольно давно. И совершенно не претендую на роль сыщика. Тем более что через несколько часов здесь будет милиция.

Никифоров посмотрел на нас, кашлянул и ска­зал:

– Я все-таки сообщу остальным.

Через двадцать минут и остальные пялились на труп и беспомощно разводили руками. На меня по­глядывали настороженно, ясное дело, Никифоров уже сообщил, что застал меня рядом с убитой.

– Я ничего не понимаю, – захныкала Вера.

“Неудивительно”, – мысленно съязвила я, дама с трудом стояла на ногах, а уж соображать и вовсе не могла.

– Кому понадобилось ее убивать? Зачем? И во­обще… А куда он делся? – додумалась спросить она.

– Кто, дорогая? – задал встречный вопрос Ни­кифоров, сверля меня взглядом.

– Убийца, естественно.

Повисло тягостное молчание.

– Я думаю… – откашлялся Петр, – так получа­ется, что… мне очень неприятно…

– Но убийца кто-то из нас, – закончил его мысль Никифоров, продолжая гневно сверкать гла­зами. – Что скажете? – обратился он ко мне.

– Не уверена, – пожала я плечами.

– Кроме нас, на яхте еще трое, – напомнил Райзман.

– До приезда милиции у нас есть время, – не­ожиданно подала голос Лапшина, – и мы могли бы все обсудить.

– Что “все”? – не удержался Никифоров.

– Ситуацию. Выяснить, кто чем был занят в мо­мент убийства. Возможно, кто-то слышал что-то по­дозрительное или видел?

– Мне не по душе играл сыщиков, – отмахнул­ся ее муж. – Вот приедут следователи…

– А по-моему, Лера права, – заявил Райзман, поглядывая на меня. – По крайней мере будем знать, чего стоит ждать от жизни. И не обольщайтесь, по­жалуйста, для милиции мы все в равной степени окажемся подозреваемыми.

– Господи, как это могло произойти? – едва не плача, вздохнул Петр. – Мне даже в голову не при­ходило, что убьют ее…

– А насчет кого приходило? – встрял неутоми­мый Никифоров.

– Я… я… я опасался за свою жизнь.

– Ребята, на ее месте должен быть я, – дураш­ливо пробормотал Лапшин. – Извините, – сказал он, смутясь, – я не верю, что убийца среди нас. До­пустим, за тех двух парней я ручаться не могу, а что касается остальных… Кому надо ее убивать, скажите на милость? Ольге Сергеевне? Чушь. За то, что пья­ная баба наговорила гадостей, не убивают.

– Не скажи… то есть слова словам рознь. Лично я даже не понял, что она имела в виду, – заметил Никифоров. – Какую-то свадьбу, так, кажется? – Он уставился на меня, ожидая пояснений.

– Мне самой это очень интересно, – сообщила я. Теперь все уставились на Веру.

– Я ничего не знаю, – заволновалась она. – И не смотрите так. Я считаю, что это просто пьяный бред и ничего более.

– А что, если она кого-то шантажировала? – вдруг подала голос Лапшина. Положительно, дамочка увлекается детективами. – И этот человек воспользовался ситуацией…

– И кто, по-вашему, этот человек? – съязвил Райзман. Я с некоторым удивлением поняла, что он испуган, по крайней мере нервничает всерьез.

– Я попросила бы вас не увлекаться, – призва­ла я граждан к спокойствию. – Убийством займется милиция.

– Лично мне бояться милиции нечего, – за­явил Лапшин. – Убитую я сегодня увидел впервые. Моя жена тоже. Я прав, дорогая?

– Прав.

– Когда я уходил с палубы, Анна была жива. Я выпил лишнего, жена помогла мне добраться до постели. Ни у нее, ни у меня возможности убить просто не было.

– Лера, когда мы разговаривали с вами, вы еще приняли меня за мужа… – обратилась я к Лапши­ной.

– Да-да…

– Не помните, который был час?

– Без пятнадцати три. Я проснулась, услышав шаги, и посмотрела на часы. Гены в каюте не было, и я решила, что это он возвращается и не может отыскать дверь, вот и позвала.

– А что вам понадобилось возле чужой две­ри? – проявил интерес Никифоров.

– Мне понадобилась выпивка, и я надеялась найти ее в кают-компании, но там спала Тамара Ива­новна.

– О господи, я ее не разбудил, – вспомнил Петр.

– Думаю, Тамара Ивановна здесь совершенно ни при чем, – отрезал Никифоров, успевший воз­ложить на себя миссию дознавателя. – Мне хотелось бы послушать Ольгу Сергеевну. Итак, вы обна­ружили в кают-компании Тамару Ивановну и…

– И пошла к себе. Яхту качнула, и дверь вось­мой каюты хлопнула, от этого Валерия и просну­лась, а я, поговорив с ней, поднялась на палубу. Вы как раз прощались. У меня вопрос: кто-нибудь слы­шал скрип двери и шаги примерно в два тридцать пять?

Все ненадолго задумались, первым вновь отве­тил Никифоров:

– Мы вчетвером были на палубе и ничего слы­шать не могли.

– Я проснулась от шума, – сказала Лера, – и вы…

– Да-да, я помню.

– Я ничего не слышал, – с сожалением ответил Райзман.

– Я тоже, – разволновался Петр, он и не мог слышать, раз крепко спал и даже похрапывал.

Тут заговорили все наперебой, кто что видел и слышал. Воспользовавшись этим, ко мне подошел Петр и увлек в сторону. Надо сказать, что собрание происходило на носу, подальше от трупа, его сосед­ство всех откровенно пугало.

– Ольга Сергеевна, – начал Петр, нервно огля­дываясь, – вы сказали, что дверь восьмой каюты была открыта…

– Открыта.

– Но этого не может быть, – зашептал он.

– Что – не может быть? – не поняла я.

– Она была заперта, понимаете? А ключ пропал.

Теперь я смотрела на него в крайнем недоуме­нии.

– Давайте-ка поподробней.

– Когда мы поднялись на яхту, все ключи тор­чали в замках, помните?

– Что касается моей двери – безусловно.

– Все восемь ключей были на месте, я их лично видел. Я же не знал, кто какую каюту займет, да и вообще… Лапшины могли попросить разные каюты, ведь очень тесно, спать на верхней полке довольно неудобно. Но они поселились вместе, и одна каюта осталась свободной.

– А ключ?

– Ключ так и торчал в двери, по крайней мере, я его не брал.

– Ночью никакого ключа не было, – нахмури­лась я.

– Конечно, он исчез еще раньше.

– Что значит исчез?

– После ужина я зашел в рубку, Анатолий стоял за штурвалом, а Иван спал там же. Я предложил ему занять каюту, чего мучиться, раз есть место?

– И тогда выяснилось, что ключ пропал?

– Вот именно.

– Вы его искали?

– Честно говоря, нет.

– А Иван дверь открыть не пробовал?

– Замок ломать? Сказал, чтобы я не беспокоил­ся, ключ найдется, куда ему деться, он где-то на яхте. И я пошел, неудобно гостей оставлять. А те­перь вы говорите, что дверь была не заперта.

– Вот что, давайте спустимся вниз.

Мы спустились, и я смогла убедиться, что дверь в самом деле заперта. Ключ, конечно, отсутствовал.

– Дела, – заметила я, слегка присвистнув.

– Ольга Сергеевна, я не хочу, чтобы у вас были неприятности, поэтому…

– Я все поняла, – кивнула я поспешно.

Ситуация складывалась паршивая. Открытую дверь видела только я, скрип и шаги тоже слышала я одна, теоретически зарезать Анну мне тоже ничего не мешало, дело двух минут. Она сидела в шезлонге, пьяная, – подошла сзади, схватила за волосы и по­лоснула ножом по горлу. Никифоров заявит, что не только обнаружил меня рядом с трупом, но и на не­которое время оставил меня после этого одну, так что ничто не мешало мне избавиться от орудия убийства, например, выбросить нож за борт.

В общем, меня нисколько не удивило, что у ми­лиции я оказалась практически единственным по­дозреваемым. Памятуя мое близкое знакомство с Дедом, они не спешили с обвинениями, но и так все было предельно ясно. Плеск за бортом тоже, кроме меня, никто не слышал. Правда, один из мачо, Ана­толий, заметил за несколько минут до убийства муж­скую фигуру по левому борту. Мужчину он не раз­глядел, потому что не очень интересовался, но определенно это был мужчина. Меня он тоже видел в окно рубки.

Значит, мы стояли с убийцей друг напротив дру­га. Забавно. Выходило, что повод для убийства, хоть и дурацкий, тоже был только у меня. По крайней мере все в один голос заявили, что Анна упорно ис­кала со мной ссоры. То, что я легонько задела ее лок­тем, тоже углядели. Впрочем, еще у одного человека был мотив – ревность. Но Лапшина убить ее не мог­ла, я видела, как она встречала мужа, и Анна тогда была жива. Конечно, ничто не мешало Лере тут же подняться на палубу, зарезать ее и спуститься вниз, но ее шаги кто-то бы наверняка услышал, а, судя по показаниям, в коридоре царила тишина, лишь Райз­ман засек, как Никифоров возвращался на палубу, соблюдая максимум осторожности, но в тот момент в шезлонге уже сидел труп. Конечно, обвинение мне не предъявили и вместе со всеми отпустили домой, но покоя в душу мне это не принесло.