Нефрит - Сергей Юрьевич Михайлов

из одной охранной фирмы. Охранники-бандиты. Я уже не удивлялся этому, в свое время Валерка просветил меня по этому вопросу, оказывается, многие ЧОПы выросли из бригад девяностых. И сейчас они не только сидели на проходных заводов. Криминальные заказы приносили гораздо больший доход. По рассказам пленных выходило, что москвичи постоянно использовали эту рязанскую фирму для таких дел – разборок или наездов.

Информация была, конечно, интересной, но мне она ничего не давала. Они не знали о целях и задачах москвичей. Стандартный ответ: «Наше дело – выполнять то, что говорят. За это нам бабки платят». Единственное, что заинтересовало меня, это рассказ про то, что с ними были четверо боевиков не из Рязани. Те держались отдельно и с остальными почти не контактировали. Они были явно из Москвы и вели себя не как обычные охранники, водку не пили, по утрам делали зарядку и прочее. Короче, выпендривались, показывали, что они спецы, а мы так, бандиты, заявил один из пленных. Двое из них пропали несколько дней назад, один был здесь. Как оказалось, это тот разведчик, которого убил Мишка. Я усмехнулся, нормально орочон зачистил московский спецназ. Сейчас в доме остались только трое из приехавших. Из рассказа я понял, что это мои крестники – Коля и шкаф-охранник. Третьим был последний спецназовец. Ну еще был, конечно, Борька. Тот с его психованностью и полной безбашенностью мог доставить хлопот больше, чем спец. Не будешь же убивать двоюродного брата. Какой бы сукой он ни был.

Делать тут больше было нечего, и надо было уезжать. Задуманное не удалось – ни главные москвичи, ни Борька в западню не полезли, отправили мелких сошек. Но, с другой стороны, тоже получилось неплохо. Мы оставили «гостей» без боевиков, так что теперь можем попытаться взять их даже в поселке. Единственный настоящий противник был тот четвертый спец. Но каким бы он ни был воякой, он был один, а нас целая Семья, и мы были дома.

В Подгорное добрались без происшествий. Захваченных отправили в уже обжитое место, в сарай Наиканчина. Завтра я планировал вывезти их в город и отправить в Рязань. Никакой ненависти к ним я не испытывал, наемники есть наемники. Пусть едут, и их командиры пусть сами разбираются с Москвой.

Чтобы показать, что у них ничего не вышло с моим захватом, я приказал пригнать арендованный грузовик к дому дядьки и оставить у ворот. Пусть губы кусают, может, со зла где-нибудь проколются. Наблюдение я усилил, не хотел, чтобы москвичи сбежали. Надо все-таки выяснить до конца, кто виноват в гибели Росомахи.

Мы сидели на кухне. Я, Наиканчин и отец. Мама суетилась у плиты, накладывая нам пельмени. Поставила пред всеми дымящиеся тарелки и тоже присела рядом со мной.

– Еште, заслужили, – улыбнулась она. Я видел, что наконец мама успокоилась. Сейчас она выглядела совсем не так, как когда я уезжал сидеть в избушку. Тогда она ни разу не улыбнулась и даже лицом потемнела.

Отец посмотрел на меня, потом на шамана и предложил:

– Может, по маленькой? Под пельмени сам бог велел.

Наиканчин глянул на меня и ответил:

– Я не против. Как ты, Коля?

Я подумал, что расслабиться немного не помешает. А то в постоянном напряжении. Не должно все закрутиться прямо сейчас. Поэтому поддержал:

– Да, понемногу можно. Только не твой самогон. Лучше мое. Сейчас я принесу.

У меня в комнате, в шкафу стояло несколько бутылок хорошего коньяка и виски. Однако отец сразу отказался:

– Не, Колька, твою вонючую бурду мы пить не будем. Раз не хочешь первак, давай выпьем водочки.

Я махнул рукой, не желая обижать отца.

– Хорошо, давай водку.

Отец достал из холодильника бутылку, ловко открыл и разлил по граненым стопкам, которые мать уже поставила перед нами. Он первым поднял рюмку, дождался, когда мы тоже взяли, и начал говорить:

– Давайте за то, чтобы…

Однако дослушать тост мы не успели. У меня в кармане настойчиво заиграл мой новый смартфон. Я вынул телефон и удивленно вытаращил глаза – на экране высветился номер Борьки.

– Алло, – ответил я после небольшой паузы. – Слушаю.

– Что, сука, думаешь, победил?! – Борька орал так, что услышали все. Они уставились на меня, ожидая, что я отвечу.

– Ты о чем, Борька? – Я постарался сбить его накал и потянуть время. – Я не понял.

– Не пи…! – смачно выругался брат. – Все ты понял, сученыш. Ты всегда во всем делал мне подлянки и теперь окончательно хочешь меня добить. Ни х… у тебя не выйдет! Я все равно тебя закопаю!

Из динамика лился поток такой концентрированной ненависти, что я даже отодвинул телефон, мне казалось, что он жжет ухо. У отца отвисла челюсть, мать контролировала себя лучше, но и у нее глаза расширились от удивления. Лишь Наиканчин никак не выразил свои эмоции, он, задумчиво глядя в свою тарелку, перемешивал ложкой пельмени.

– Борька, – наконец смог вставить я. – Ты что, пьяный? Что ты такое говоришь? Ты хоть мне звонишь? Это Колька, брат твой.

– Тебе, тебе я звоню, сучонок, всеобщий любимец. И слушай меня внимательно, я повторять не буду. Твоя подружка, Саша, – на ее имени он как-то странно всхлипнул, но тут же выправился, – находится у меня. Если хочешь увидеть ее живой и здоровой, приходи к нам. Но только один, без всяких твоих орочонов, и без оружия. Все! Я жду полчаса, потом ей конец.

– Подожди, подожди! – закричал я. Но в трубке равнодушно звучал отбой.

Я вскочил и бросился в комнату. Надо срочно идти туда! Там Саша!

Цепкая рука поймала меня сзади за футболку.

– Сядь! – голос Наиканчина прозвучал как удар хлыста. Я невольно подчинился.

– Куда собрался? – Шаман твердо смотрел мне в глаза. – К Борьке хочешь бежать? Жить надоело?

Я не стал говорить, что мне нахрен не нужна жизнь, если в ней не будет моей Саши. Вместо этого я внезапно охрипшим голосом выдал:

– Убью Борьку…

– Коля, не торопись. – Мама погладила меня по плечу. – Роман Иваныч прав. Этот сумасшедший просто убьет тебя. Сейчас что-нибудь придумаем.

– Полчаса, – опять прохрипел я.

– Николай, соберись! – Шаман толкнул меня в грудь. – Мы все слышали про время, поэтому сопли размазывать некогда. Думай!

Отец вдруг поднялся и молча пошел из комнаты. Я заметил, что на глазах у него наворачиваются слезы. Совсем сдал папка, пронеслось у меня в мозгу. Вид отца, готового заплакать, словно встряхнул меня. Блин, я что, тоже так выгляжу? Ну хрен им! Я его сам закопаю!

– Говори, Роман Иваныч, если есть что. Если нет, я пошел