Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий

— Значит, если согласиться с вами, — заметил Любавин, — а я не вижу оснований не соглашаться, нам нужно установить владельцев восемнадцати «Москвичей» и определить, кто же из них приезжал вчера вечером в Гюмюштепе.

— Владельцы восемнадцати «Москвичей» установлены. — Рустамов расстегнул планшет и вытащил оттуда листки бумаги. — Вот их список. Я успел захватить его в магазине по пути к вам.

— Так, — заметил Любавин, просматривая списки, и начал читать вслух: — Мамедов — токарь завода им. Ленина, Сигалов-мастер механического завода, Гасанов- врач карадаглинской районной больницы, Джеванширов — профессор медицинского института, Хуршудов — мастер спорта, Кокорев — профессор, Хайранов — шофер, Теймурян — электросварщик, Алиев — народный артист республики и так далее. Восемнадцать человек, восемнадцать адресов, восемнадцать профессий. И никого из них не спросишь: ты приезжал в Гюмюштепе убивать Худаяра Балакиши оглы? Мы не можем оскорбить подозрением ни одного советского человека, не имеем права. И мы обязаны установить убийцу и тоге, кто его привез и, вольно или невольно, стал соучастником преступления. Значит, проверка. Негласность, быстрота, тщательность и секретность, подчеркиваю, абсолютная секретность, — таковы условия этой проверки. Не оскорбить подозрением человека, не спугнуть розыском преступника и обнаружить его возможно в кратчайший срок, а обнаружив, уже не выпускать ни на секунду из своего поля зрения. Так, товарищ капитан?

— Так точно! — ответил Рустамов.

— Давайте решать, как мы практически проведем эту операцию.

— Нужно будет расширить нашу группу, — сказал майор Чингизов.

— Вы намерены взять розыск в свои руки? — спросил. Любавин.

— Да, — ответил Чингизов.

— А что предложит товарищ капитан?

— Если сочтете возможным и нужным, поручите это дело нам, — ответил Рустамов.

— Но насколько я знаю, — заметил Чингизов, — в отделе, кроме вас, всего два оперативника. И если даже вы оставите все ваши дела, то и тогда эта работа может у вас затянуться на весьма длительный срок. Так?

— Если разрешите, товарищ майор, не совсем так, — возразил Рустамов. — У нас в отделе, действительно, три оперативника. Один сейчас в командировке, значит, остаются два. Но у меня есть возможность двинуть, на это дело не двух, а если понадобится — и тридцать, и пятьдесят человек, умеющих успешно решать боевое задание в пределах поставленных им границ.

Любавин, не вмешиваясь, внимательно вслушивался в этот диалог.

— Откуда они у вас? — удивился. Чингизов. — Или вы намерены снять с постов всех милиционеров в вашем отделении?

— Ни одного, — ответил Рустамов. — Это было бы как раз полным отсутствием секретности. Наших милиционеров все знают в лицо и все знают предел их служебных обязанностей.

— Вы говорите загадками!

— Никак нет, товарищ майор, никаких загадок. С нами сотрудничает штаб бригадмильцев, и я являюсь членом этого штаба. Ребята как на подбор. Рабочие, студенты, отличные спортсмены, многие из них велосипедисты. Мы с ними давно дружим, и они привыкли выполнять наши задания скромно, тихо, тактично, без излишнего любопытства, как и полагается настоящим общественникам, друзьям советской милиции. Вот их я и пущу по следам всех восемнадцати «Москвичей», и думаю, что уже завтра к вечеру мы будем иметь исчерпывающие сведения об их владельцах. А когда круг сузится, тогда, конечно, слово за майором Чингизовым.

Любавин, иронически улыбаясь, взглянул на Чингизова и неожиданно спросил:

— Товарищ майор, вы, кажется, большой любитель футбола?

— Да, а что? — недоумевая, ответил вопросом на вопрос Чингизов.

— Да так, ничего. Я хотел просто футбольной терминологией определить итог нашей беседы. А итог таков: 1:0 в пользу капитана Рустамова. На том и порешим. Действуйте. У вас все?

— Нет, товарищ полковник, еще одно обстоятельство, которое, я считаю, нужно доложить.

— Докладывайте.

Капитан Рустамов повторил Любавину то, что рассказала ему женщина с ребенком. Чингизов даже приподнялся с места. В одной машине с Худаяром была высокая женщина, и они приезжали в Гюмюштепе за час или два до того, как была совершена кража в квартире Азимова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не будем терять и этой ниточки, — заметил Любавин, — и не будем торопиться с выводами. Спасибо, товарищ капитан. Вы хорошо выполнили задание. А сейчас попробуйте решить еще одну небольшую задачу. Когда вернетесь в свое отделение, позвоните в институт и пригласите к себе инженера Азимова. Верните ему пальто, пусть распишется в получении, и можете рассказать ему нашу с вами гласную версию о воре и его судьбе. Объявите ему о закрытии следственного дела о квартирной краже. А потом уже свяжетесь со мной.

Любавин встал, пожал Рустамову руку и, подождав, пока тот выйдет за дверь, довольно улыбаясь, сказал. Чингизову:

— Каков парень, а? Я не удивлюсь, если через два-три года встречу его в числе руководителей Советабадского уголовного розыска. Еще десяток таких рустамовых — и преступникам придется менять адреса. А теперь вот что. Вы, кажется, хорошо знакомы с директором института, где работает Азимов.

— Да, он был директором того завода, где мне пришлось работать инспектором по технике безопасности.

— Так вот, позвоните ему сейчас, объясните, что инцидент с кражей Азимова исчерпан. Неплохо будет, если он сам вызовет Азимова на откровенный разговор и сделает ему соответствующее внушение по поводу его работы, которую тот брал домой. И, кстати, вы докладывали, что там был еще какой-то справочник с грифом «Для служебного пользования».

— Да, справочник Скворцова, — сказал Чингизов.

— Так вот пусть заодно сделает внушение и библиотекарше института. Причем объясните ему, что все эти замечания исходят из просьбы капитана Рустамова. Вашего имени пусть он не называет, чтобы не ссорить вас с приятелем. Вы меня поняли?

— Ясно, — ответил Чингизов.

— Идите звоните, а через час возвращайтесь ко мне.

«Случайное» знакомство

В те часы, когда оперативники мчались к дому убитого Худаяра, а Вася в своей комнате терзался бессоницей и кошмарами, Татьяна неторопливо поднималась по лестнице на второй этаж Дома офицеров, приветливо раскланиваясь со знакомыми и своими партнерами по самодеятельному эстрадному ансамблю.

Полковника Семиреченко она застала у стенда, на котором красовались портреты участников ансамбли. Татьяне нетрудно было догадаться, что смотрит он главным образом на ее портрет. Ей очень удавалось одухотворенное выражение лица с мягкой грустью. Именно так и сумел запечатлеть ее фотограф. Скольких ввела в заблуждение эта маска, под которой таилась опаснейшая хищница, в сколькие доверчивые сердца проникла она, действуя этим печальным взглядом своих голубых глаз.

С инженер-полковником Николаем Александровичем Семиреченко, крупным специалистом в области вооружения, прибывшим из Киева в Советабад в служебную командировку, Татьяна познакомилась «случайно» по настойчивой рекомендации Владимира Соловьева. Она сидела в вестибюле гостиницы «Приморская», дожидаясь своей очереди к маникюрше. В дамском салоне было много клиенток. Судя по тому, что она часто поглядывала на часы, Татьяна, видимо, очень торопилась. Вдруг она безнадежно махнула рукой, вышла из вестибюля и направилась к стоящему у подъезда гостиницы такси как раз в тот момент, когда к машине подошел инженер-полковник Семиреченко.

— Машина занята товарищем полковником, — сухо сказал ей шофер, отдавая дань уважения военному.

— Пожалуйста, пожалуйста, — уступил ей машину Семиреченко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, что вы, я подожду другую, — смущенно ответила Татьяна.

— Знаете что, — сказал полковник, — давайте решим вопрос полюбовно. Думаю, что шофер не будет на нас в обиде. Мы завезем вас, куда вам нужно, а потом поедем дальше. Я же вижу, что вы очень торопитесь.

— Я просто боялась остаться без обеда, — простодушно рассказывала по пути Татьяна. — Я обедаю в столовой Дома офицеров. Там вкусно и дешево кормят, но если придешь позже, то ничего хорошего не застанешь, а я, грешная, люблю вкусно поесть, — рассмеялась она.