Анатолий Афанасьев - Принцесса Анита и ее возлюбленный

На другой день Желудева вызвали в прокуратуру, где допрашивали около пяти часов, потом отпустили, взяв с него подписку о невыезде. На летучей пресс-конференции Станислав Ильич успокоил журналистов, сказав, что это все обыкновенное недоразумение, и намекнул, что отлично знает, откуда растут ноги у гнусной провокации. Но мировая общественность уже была взбудоражена очередным вопиющим нарушением прав человека. Самую разумную трактовку происходящему дал по центральному телевидению находящийся в розыске Борис Абрамович. Оказывается, в России полным ходом строится полицейское государство, и начало этому положили взрывы жилых домов в Москве, главной целью которых было возбудить нездоровые великодержавные настроения. Борис Абрамович пообещал представить вскоре новые (помимо фильма) неопровержимые доказательства того, кем в действительности является нынешний президент, коего он сам по неосторожности посадил на трон. Оправдывал он свой поступок тем, что у него не было выбора, остальные претенденты были еще хуже, достаточно вспомнить ужасного Зюганова. Напоследок Борис Абрамович с глубокой горечью предостерег россиян, что если они и дальше будут мириться с разгулом фашизма, то недалек день, когда любого из них можно будет взорвать или бросить в тюрьму.

В заключение речи автор указал на ряд блистательных реформаторов, уже пострадавших от нового режима, начиная с Собчака, которого замучили до смерти, заставляя слушать гимн Советского Союза, и Гусинского, у которого отобрали НТВ вместе с Киселевым. Автор предложил читателям самим ответить на риторический вопрос: «Кто следующий, господа?»

Никита ликующе улыбнулся принцессе, ткнул пальцем в заметку:

— Все, Аня, мина сработала. Скоро мы с тобой разбогатеем.

Анита скосила глаза на газету и поморщилась. К заметке прилагался эффектный портрет Станислава Ильича: подобно Ельцину и его великим предшественникам, он на каком-то митинге обращался к народу, воздев к небесам правую руку с растопыренной пятерней. Одухотворенное лицо, смелый взгляд. Возможно, призывал всем миром подняться на защиту общечеловеческих ценностей Уолл-стрит.

— Господи, как я ненавижу этого лощеного убийцу, — прошептала она.

— Он не стоит того, забудь, — посоветовал Никита. — Мало ли на земле всякой мрази.

Анита опалила его уничтожающим взглядом:

— Ты можешь так спокойно говорить об этом?

— Могу. И ты научишься. Главное, мы живы, понимаешь? И будем жить вопреки всем им.

На улице их ослепило полуденное солнце. Поток машин, публика на тротуарах, стены домов — все было словно облито кремовых глянцем. Город парил, охваченный весенней паутиной. Никита бережно обнял девушку за плечи:

— Поверь, кроха, все еще только начинается.

— Ага, и мы так и будем бегать от них?

— Только до тех пор, пока роли не переменятся.

— И когда же это произойдет?

— Не так скоро, как хотелось бы, — честно ответил Никита.