Михаил Черненок - Брызги шампанского

Ознакомительный фрагмент

– Только «Сникерсы», кофе да фрукты: яблоки, апельсины, бананы.

– Бананы – пища обезьян, – улыбнулся Голубев. – Нам бы чего-то посущественней, наподобие шашлыков.

– Весь шашлычный запас Хачик с утра сегодня перетаскал к тестю на юбилей. Кузнец всю родню собрал, – девушка скосила взгляд в сторону усадьбы Одинеки. – Слышите, какой сабантуй там творится…

– Если часик-полтора обождете, такую утиную похлебку сготовлю – пальчики оближете, – предложил старик Ванин.

– Спасибо, – отказался Бирюков. – Перебьемся «Сникерсами» с кофе да покорившими Россию бананами.

– Смотрите, а то я мигом ужин сварганю.

– Не беспокойтесь, Егор Захарович. Нам не привыкать…

Отделанный под русскую старину просторный зал таверны покорял безупречной чистотой и своеобразным уютом. На двух широких, тоже в старинном стиле, деревянных столах, вытянувшихся параллельно друг другу, стояли вазы с фруктами и высокие фужеры на тонких ножках. В дальнем конце зала располагался бар, где можно было выпить и перекусить у стойки. Обширные полки бара были заставлены фасонистыми бутылками заморских вин, пирамидками баночного пива и прозрачными пластиковыми пузырями с напитками разных мастей. Одну из нижних полок занимали красочные блоки импортных сигарет, другую – низкорослые шеренги водочных четвертинок, на этикетках которых под фирменной надписью «Столичная» гордо красовался двуглавый орел. На стойке возвышались стационарная кофеварка и миксер для приготовления коктейлей.

– У вас, как в приличном ресторанчике, – рассматривая полки, сказал Бирюков.

Взявшаяся варить кофе Лиза смущенно улыбнулась:

– Стараемся.

– Жаль, что выпивки больше, чем закуски.

– Национальная черта. И при советской власти было так. Водки – хоть залейся, а закусить – чем придется.

– Много посетителей бывает?

– Когда как. Иногда густо, а в другой раз, как сегодня, почти пусто. Всего человек десять с трассы завернули, и тех толком покормить было нечем.

– А свои селяне не заходят?

– Свои лишь хлеб свежей выпечки покупают да водку.

– Хлебопекарню имеете?

– Пекарня у бывшего нашего хозяина, Богдана Куделькина. Мы только продаем.

– Почему сменился хозяин?

– Не знаю. Это его проблемы.

– Кто из хозяев лучше: старый или новый?

– Какая нам разница. Деньги платят и ладно.

– Много?

– Коммерческая тайна, – на левой щеке Лизы появилась и сразу исчезла кокетливая ямочка. – На жизнь хватает.

– Грабителей с большой дороги не боитесь?

Лиза мгновенно выхватила из-под стойки газовый пистолет:

– Руки вверх!

– Сдаюсь, – шутливо испугался Бирюков и захохотал. Просмеявшись, иронично сказал: – Очень грозное оружие для рэкетиров.

– Настоящие рэкетиры к нам не заглядывают. Не хотят мелочиться. Больше миллиона за день у нас выручки не получается, – словно извиняясь за не совсем удачную шутку, виновато проговорила Лиза и, спрятав пистолет на место, вздохнула: – Но одного заросшего волосатика я этой хлопушкой сбила с копытков. С игрушечным детским автоматом, идиот, на меня буром попер, а я, не будь слабоумной, прямо в ноздри ему пшикнула. Ахнулся об пол так, что сама чуть не до смерти перепугалась. Думала, не очухается. Ничего, отдышался. От стойки до двери на четвереньках полз, а от крыльца драпанул к трассе с такой прытью, аж длинные космы на ветру развевались.

– Вы, оказывается, смелая.

– Как сказать… Инстинкт самосохранения сработал, – потупившись, ответила Лиза и неожиданно предложила: – Хотите, раздобуду для вас по шашлыку?..

– Где их возьмете?

– Хачик оставил в холодильнике полсотни заготовленных шампуров с мясом. На завтрашний день, для своих гостей. Отделю у него немножко.

– Если отделите, не откажемся.

– Сейчас скажу кухарке, чтобы срочно приготовила.

– У вас, кроме Закаряна, кухарка в штате есть?

– У нас, как в Греции, все есть. Не хватает только денег в достаточном количестве.

Лиза улыбнулась и торопливо ушла на кухню. Бирюков присел за стол, где уже расположились остальные участники оперативной группы.

– Шустрая девушка… – сразу сказал Голубев.

– Не зря у нее фамилия Удалая.

– А в синих глазенках – тревога. Заметил?

– Заметил.

– Она, по-моему, вообще не хотела нас кормить, но почему-то вдруг передумала.

– Вероятно, сообразила, что сытые оперативники добрее голодных, – с улыбкой сказал Бирюков и сразу посерьезнел: – Когда поужинаем, я останусь расплачиваться и поговорю с ней с глазу на глаз.

– А нам с Лимакиным чем заняться?

– Попробуйте разыскать Семена Максимовича Гусянова и фермера Куделькина.

Шашлыки из молодой баранины, приготовленные по правилам кавказской кухни, были объемистыми и вкусными. Свежеприготовленный кофе тоже оказался хорош. От «Сникерсов» и фруктов все единогласно отказались. Оставшись один, Бирюков стал расплачиваться за ужин. Лиза, не пересчитывая, сунула деньги в кармашек белого передника и тихо спросила:

– Это правда, что Володьку Гусянова застрелили?

– К сожалению, правда, – ответил Бирюков и попросил девушку присесть.

Чуть отодвинув от стола массивный стул, она села напротив Антона. Потупившись, вздохнула:

– Какой ужас… Не к добру он вчера прямо из кожи лез, веселился. Шампанскими пробками в потолок стрелял – не успевала бутылки подносить. Местных алкашей Упадышева с Замотаевым напоил так, что те, забулдыги, не могли в открытую дверь попасть. Раза три об косяки боками бились.

– Гусянов вместе с ними в таверну пришел?

– Нет, Володька приехал из Кузнецка с другом. Машину оставили у крыльца и сразу – за стол. Взяли по бутылке шампанского. Только наполнили фужеры – Кеша с Гриней нарисовались. Я хотела их вытурить, чтобы не зловонили перегаром, но Володька сказал: «Отстань от мужиков. У меня с ними будет серьезный деловой разговор».

– И о чем же они говорили?

– Не слышала. Я за стойку ушла, да еще Володька попросил включить магнитофон.

– Друг Гусянова участвовал в разговоре?

– Нет, тот молча опустошал фужер за фужером. Иногда что-то буркал, вроде смешил.

– Как он выглядит?

– Здоровый слон. Подстрижен по-крутому. На правой щеке от уха до подбородка заросший шрам, как будто ножом полоснули. Володька называл его Крупа, а он Володьку – Вован. Голос грубый, словно простуженный.

– На гулянке у Одинеки какой-то бас…

Лиза не дала Антону договорить:

– Нет, это сват кузнеца частушки пел. Высокий бритоголовый здоровяк лет под шестьдесят. Приехал из Новосибирска поохотиться на наших лугах. Вчера утром заходил в таверну. На пару с Хачиком распили четушку водки под шашлык.

– А сегодня на утренней зорьке он не охотился?

– Может, и охотился. Сабантуй у Одинеки начался с обеда. Теперь прогудят до полночи.

– Сколько Гусянову было лет?

– Двадцать пять. Володька ровесник моему старшему брату Андрею.

Задавая вопрос за вопросом, Бирюков узнал, что самой Лизе недавно пошел двадцать первый год. После школы она уезжала в Кузнецк. Работала там продавщицей в коммерческой палатке. Выходила замуж, но неудачно. Бросила все и вернулась в Раздольное. Здесь купила небольшой домик рядом с усадьбой родителей и живет в нем одна. В шашлычной работает со дня ее открытия. Пригласил Богдан Куделькин. Пока шашлычная принадлежала Богдану, заработок зависел от выручки. Часто получалось до миллиона в месяц. Теперь, когда стала «таверна», Семен Максимович больше пятисот тысяч не платит, хоть разбейся. В таверну перекрестил шашлычную Володька Гусянов. Название, конечно, как корове седло, но с дурака взятки гладки. Причиной для переименования явилось то, что Володьке нравились песня «В таверне веселились моряки» и мелодия танго «Брызги шампанского». Вот они смешал кислое с пресным. Доволен был этим, как малый ребенок. Нигде, мол, такого названия нет. Главным в таверне считается Хачик. Он ведет учет расходов и доходов. Мясом, продуктами и всем прочим товаром обеспечивает Гусянов-отец, а выручку полностью забирает сын. Вчера Володька не брал из кассы ни рубля, а расплачивался за выпивку новенькими стотысячными купюрами. Он строго соблюдал заведенный им же самим железный порядок: бесплатно в таверне ничего не брать. Даже за пустячную жевательную резинку всегда платил.

– Говорят, Гусянов был неравнодушен к вам, – сказал Бирюков.

Лиза поморщилась:

– Ой, знаете, неравнодушных здесь хватает. Только я обожглась с замужеством в Кузнецке. Теперь не клюю ни на какие посулы. Еще прошлую ошибку не забыла. Как вспомню, так вздрогну. А уж связаться с Володькой Гусяновым – это сверхглупость.

– Почему?

– Потому, что такие беспардонные циники и тунеядцы рождаются раз в сто лет.

– Чем он занимался в Кузнецке?

– Насколько поняла из его трепа, официально числился механиком в какой-то липовой конторе. На самом же деле с бандой таких же трутней, как сам, прикрывал кого-то из крутых бизнесменов. Так мне кажется.

Конец ознакомительного фрагмента