Дожить до весны - Влада Ольховская

он действительно сделал это делом всей жизни, что бы там ни болтали знакомые покойной Клары Сафроновой. Для него «Милл» была не трофеем, а творением. Но он не любил свою компанию так, как любил своих детей.

И все-таки он не поверил. Сомнение мелькнуло и исчезло, взгляд Вадима снова сделался жестким. Должно быть, он перебрал в памяти все аргументы и вернулся к версии о том, что это Форсов нападал на него с самого начала, а вовсе не какие-то мистические промышленные террористы.

– Я предупрежу вас один раз и больше не буду, – сказал Мельников. – Если что-то еще случится с моей компанией – я приду к вам. Если начнутся угрозы моим детям и уж тем более попытки им навредить – я приду к вам. Мне совершенно все равно, вы за этим стоите или действительно стараетесь помочь. Старайтесь больше, теперь спасение моей семьи в ваших интересах!

– Оно изначально было в моих интересах, и мне очень жаль, что вы не позволили помочь вам. Прошу, будьте осторожны – любым способом.

– Достаточно, – отмахнулся от него Вадим. – Вы услышали все, что надо. Прощайте, Николай Сергеевич. Надеюсь, больше не увидимся.

⁂

Она написала сама и попросила о встрече. Видимо, она не разделяла убежденность своего отца в том, что история заканчивается в момент, когда он сказал, что все кончено. Как и следовало ожидать, связалась она с Форсовым, однако Форсов к ней ехать не собирался. Гарик был почти уверен, что в гости отправится старший ученик, когда задание неожиданно досталось ему.

– Это потому что я черный?! – тут же показательно возмутился Гарик.

– Нет, это потому что ты балбес, – спокойно пояснил Форсов. – Но в данном случае балбес – это практически психологический термин.

– Нет такого термина… Или есть?

– Ты – единственный из моих учеников, настолько нагло игнорирующий теорию, что я могу тебе внушить что угодно, и ты поверишь.

– Но и вреда не будет, потому что я так же быстро забуду, – рассудил Гарик. – Так почему роль балбеса в кои-то веки оказалась полезной?

– Я не составлял полный психологический профиль Елизаветы Мельниковой, но то первое впечатление, которое создают ее соцсети, подсказывает, что у вас похожий тип личности. Она открытая, активная, легко внушает симпатию людям. К тому же, вы похожи внешне, а это значит…

– Что она будет доверять мне, потому что люди быстро верят «зеркалу», – подхватил Гарик. – Видите? Я знаю теорию – ту, что менее скучная.

– Рад за тебя. А пока я пускаю старческую слезу умиления, иди работай!

Гарик не был убежден, что Лиза Мельникова так уж им нужна. Она провела вторую половину зимы, разъезжая по курортам, в Россию вернулась лишь недавно. Она не застала большую часть трагических событий, да оно и к лучшему. Но сейчас-то ее почему потянуло на откровения?

Догадаться было невозможно, а получить ответ Гарик мог лишь у нее дома: приглашение Лиза прислала в свою квартиру. Это не было капризом с ее стороны, девушка честно призналась, что подхватила грипп и сейчас не склонна выбираться из кровати дольше чем на полчаса. Кстати, еще одна причина Форсову не приближаться к ней. Хотя старший профайлер не потащился бы сюда в любом случае.

Лиза давно уже покинула родительский загородный коттедж, она жила в новой квартире в центре города. Естественно, территория охранялась, но Гарика пропустили без лишних вопросов, хозяйка предупредила о его приезде. Он прошел через светлый холл, украшенный цветами и шариками – то ли в честь первого месяца весны, то ли тут всегда так. Кабина лифта, оформленная в винтажном стиле, подняла его на седьмой этаж, а там у открытой двери уже ждала Лиза.

Гарик с первого взгляда понял, что насчет болезни она не соврала. Девушка, облаченная в плотную пижаму, делавшую ее похожей на гигантскую плюшевую игрушку, выглядела бледной и замученной. Волосы слиплись в сальные пряди, похоже, у нее давно не было сил, чтобы добраться до душа. Глаза сильно покраснели, воспалились, и она то и дело прижимала к носу платок.

– Вы уверены, что вам вообще можно вставать в таком состоянии? – нахмурился Гарик.

– Нормально… Как будто вы раньше не болели!

– Этот разговор может подождать.

– Я хочу поскорее со всем покончить.

В квартире было жарко и душно, в воздухе завис запах лекарств и травяного чая. Если бы выбор был за Гариком, он бы тут немедленно открыл все окна, да еще прорубил парочку новых. Но Лиза, похоже, мерзла, даже замотавшись в плед, который дожидался ее на стуле.

Да уж, сомнительно у нее акклиматизация проходит… Но Гарик был вынужден признать, что для допроса это хорошо, каким бы чудовищным ни казался такой подход с общечеловеческой точки зрения. Лиза – не какая-нибудь «просто папина дочка», она действительно работает заместителем отца, разбирается в бизнесе, умеет вести переговоры. Но это при обычных условиях и нормальном самочувствии, а в период тяжелой болезни любому человеку намного сложнее сосредоточиться. Так что даже если Лиза продумала какую-нибудь сложную стратегию для этого разговора, не факт, что сейчас у нее получится воплотить собственный план.

– Я прочитала, кто такой Николай Форсов, – тихо сказала она, грея руки о чашку чая, окруженную смятыми бумажными салфетками. – Сначала, когда отец упомянул, что его преследует какой-то там психолог, я решила, что это шарлатан, которому нужны деньги. Но Форсов – человек совершенно другого уровня.

– Хорошо, что мне не придется объяснять это.

– И такой человек не стал бы устраивать моему отцу пакость ради пакости. Да и конкуренты его бы не подкупили, если я правильно понимаю, Форсов богат?

– Неплохо обеспечен, – уклончиво ответил Гарик.

– То же самое. А если это не ради денег, это ради того, что считают высшей ценностью…

– Ну и как видится мотивация Форсова вам?

– Кто-то убедил его, что мой отец убил мою мать и остался безнаказанным. Форсов решил, что так не должно быть, и пытается вывести преступника на чистую воду.

Ну, тут она определенно романтизировала Форсова. Если бы он доставал супергеройский плащ каждый раз, когда в мире происходит нечто несправедливое, у него времени даже на чай с печеньками не осталось бы. Форсов и ученикам своим не раз повторял: нельзя исправить реальность. Можно сделать ровно столько, сколько тебе доступно, и не рыдать над всем остальным.

Но прямо сейчас Гарик говорить об этом не стал. Он видел, что Лизе совсем плохо, и не хотел отвлекать ее спорами. Он лишь уточнил:

– Почему вы решили, что все сводится к гибели вашей матери? Вашего отца больше не в чем обвинить?

– Представьте