Данил Корецкий - Принцип каратэ

Впервые в жизни Колпаков находился в состоянии, близком к обморочному. И ничего не мог с собой поделать. Он даже не думал, что тут можно что-то сделать, ибо все связанное с Системой казалось страшным и отвратительным.

5

Результаты регистрации инструкторов каратэ удивили членов федерации: на эту роль претендовали пятнадцать человек. Изучившие кустарные самоучители, когда-то где-то нахватавшие вершков, спешно переквалифицировавшиеся борцы, боксеры, а то и просто резкие спортивные ребята, умеющие высоко подбросить ногу или сильно ударить кулаком.

Все они считали, что освоили новый спорт достаточно и могут тренировать других. Однако квалификационные занятия показали прямо противоположное: низкий уровень базовой техники, полное незнание методики проведения тренировок, у некоторых — недостаточность физической подготовки. Обычные плоды поспешности и самонадеянности.

Встал вопрос: как с ними быть? Габаев, боящийся утратить исключительность и последовательно выступающий против увеличения числа инструкторов, предлагал разрешить тренерскую работу только Котову, который действительно выглядел лучше прочих.

— А остальных разогнать к чертовой матери! — выразился он с обычной грубой прямолинейностью, но конкретных мер не предложил.

Между тем каждый из новоявленных «инструкторов» имел группу преданных неофитов и вовсе не собирался сворачивать занятия, каким бы ни было решение федерации. С другой стороны, федерация не видела реальных возможностей закрыть самодеятельные секции.

Поэтому было принято компромиссное решение: обеспечить контроль за деятельностью зарегистрированных секций и повышение мастерства их руководителей.

«Сэнсэи» не возражали, правда, Котов сказал в кулуарах с кривой усмешкой: выучил, мол, их на свою голову, теперь они меня учить хотят!

Ту же мысль, но в более обтекаемой форме он повторил и своим бывшим ученикам, доверительно сообщив, что все эти годы не стоял на месте, сейчас успешно работает в «контакт», поэтому не следует ставить его на одну доску с остальными.

— Контактное каратэ запрещено, — ответил Колпаков, дав ясно понять, что не собирается прошлые заслуги Котова переносить в сегодняшний день.

А Габаев держался с ним уважительно и, отозвав в сторону, долго о чем-то беседовал, стреляя по сторонам черными, блестящими, как маслины, глазами.

Через некоторое время Колпаков, зайдя в зал после тренировки, увидел напряженную спину замершего в прямой стойке Габаева и услышал глухие удары — Кулаков мерно и методично, как в мешок с опилками, бил его в грудь и живот.

Потом они поменялись ролями, бородач напрягся, а Григорий несколько раз вонзил в него кулак так, что в кимоно на уровне солнечного сплетения образовалась перекрученная вмятина.

— С ума посходили?

— Очень полезная штука. Гена. Во-первых, закаляет волю, учит переносить боль, держать удар. Во-вторых, развязывает руки в реальном бою: если удар не очень опасен, можно принимать его на корпус и контратаковать, не затрачивая времени на защиту.

— В каком «реальном» бою? Ты где воевать собрался? Не знаешь, что правила запрещают настоящие удары?

— Это не для правил, для себя. И ребят на тренировках приучать буду — пригодится. И ничего страшного тут нет, смотри!

Он сделал партнеру знак приготовиться, мощно ударил. В животе у Кулакова екнуло.

— А головой об стенку не пробовал? Еще не хватало покалечить друг друга!

— Не волнуйся, шеф, все будет в норме. Методика тренировок предполагает учет индивидуальных особенностей. Вовке ничего не сделается, да и мне тоже, мы ребята неслабые.

Он изо всей силы начал бить себя в грудь, грудная клетка загудела, как барабан.

— Так делают гориллы. Или орангутанги, — съязвил Колпаков, но у Гришки была толстая кожа.

— Вот видишь, шеф, сама природа подсказывает... Кстати, почти во всех новых группах практикуют контакт. И ничего!

— Ты меня удивляешь. С нарушениями правил нужно бороться, а не перенимать их! И можешь быть уверен — мы заставим всех тренироваться как положено!

— Согласен, шеф, согласен. Но это будет трудно.

Габаев оказался прав. Руководители самодеятельных секций без энтузиазма относились к заботам федерации. Распространенное заблуждение дилетантов — они считают, что все знают и умеют, значит, учиться незачем.

Котов открыто отказался посещать занятия по повышению мастерства, остальные избегали явных демонстраций, но тренировались без охоты, с явной ленцой избалованных чемпионов. Соответствующими были и результаты.

Федерация решила проверить уровень возглавляемых ими групп, с этой целью на загородной спортивной базе организовали двухдневный сбор. Как и следовало ожидать, итоги его оказались удручающими. В довершение всего между секциями разгорелся спор о преимуществах различных школ и достоинствах «сэнсэев», который вылился в грандиозную драку с вывихами, разрывами связок и переломами.

Колодин схватился за голову, Стукалов кричал про плохую воспитательную работу, отсутствие контроля за секциями, неправильный подбор спортсменов. Сбывались его мрачные предсказания — каратэ становилось неуправляемым.

Как раз в это время Всесоюзная федерация объявила об аттестации тренеров в масштабе всей страны. Посланцы местных федераций должны были пройти учебно-тренировочный сбор в столице, сдать экзамены, после чего им присваивалась квалификация «тренер-инструктор по каратэ». Лицам, не имеющим такого звания, тренировать кого-либо категорически запрещалось.

Окладов поехать не смог: некому было заменить его на работе, к тому же надвигалась сессия — он учился на вечернем в технологическом. Николай болезненно переживал неудачу и просил Колпакова привезти подробные конспекты.

Зимин тоже не собирался в дорогу, хотя он и сослался на необходимость завершения плановой темы, причина была в другом.

— Честно говоря, не хочется, — пояснил он Колпакову. — Чувствую, что все идет как-то не так.

— Что ты имеешь в виду?

Зимин махнул рукой.

— Нездоровый ажиотаж, просьбы, звонки, полуграмотные сэнсэи, драки... Это все так не похоже на то, о чем мы мечтали. Буду тренироваться у тебя в секции. Возьмешь?

Колпаков грустно кивнул. Несостоявшееся братство разваливалось окончательно.

Они поехали вдвоем с Габаевым. Петя Котов поехал тоже, но самостоятельно — городская федерация не дала ему рекомендации как недостаточно подготовленному.

И у Габаева, к его удивлению, не все прошло гладко: Серебренников спросил, почему он часто меняет места работы и до сих пор не обзавелся профессией, капитан Крылов к нему присоединился, заметив, что физической силы и техники тренеру мало, необходима четко определенная жизненная позиция.

Гришке пришлось попотеть, пожаловаться на бытовую неустроенность и трудности с учебой, клятвенно заверить, что в следующем году закончит институт и начнет работать по специальности. Он по-настоящему разволновался и облегченно вздохнул, когда проголосовали «за», а так как обычно Гришке все было до лампочки, Колпаков понял, что ему очень нужно получить удостоверение тренера. И не только из тщеславия, очевидно, с этим фактом он связывал какие-то далеко идущие планы. Гришка умел заглядывать в будущее и в рационализме, пожалуй, превосходил кого бы то ни было.

На учебно-тренировочный сбор съехались более ста человек из разных концов страны. Построенные строгими шеренгами, в одинаковых кимоно, выполняющие одни и те же упражнения, они составляли однородную массу, но за пределами зала обретали индивидуальность и становились совсем непохожими друг на друга. Уверенные спортивные мальчики со свободными манерами, знающие, чего они хотят, прагматики габаевского типа, энтузиасты каратэ с чистым взглядом и фанатичным блеском в глазах. Надо отметить, что последних было немного.

Перед собравшимися выступил председатель Всесоюзной федерации — напористый человек с жестким лицом и романтичной, зовущей вперед фамилией. Он нарисовал блестящие перспективы развития каратэ и призвал хорошо учиться, так как каждый из присутствующих станет у себя в городе ведущим пропагандистом нового вида спорта.

Месяц они слушали лекции, тренировались, практиковались в оказании первой медицинской помощи, сдавали зачеты и сложный выпускной экзамен. Котов пропускал занятия, нарушал дисциплину и был отчислен с середины сбора, они же успешно выдержали все испытания и возвращались победителями.

Габаев часто доставал новенькое удостоверение, раскрывал, внимательно, словно в первый раз, читал и блаженно улыбался.

— Представляешь, Гена, нас всего двое! Всего двое на огромный город!

— Ну и что?