Борис Пугачев - Дуэль с собой

— Пап, мне девчонки на один день дали послушать кассету Виктора Цоя. Хочешь, поставлю? — опять переходя на русский, спросила Наташа.

— Конечно, ставь, — с радостью согласился Родик и, почему-то вспомнив Оксу, добавил: — Жалко его. Совсем молодым погиб. Давай послушаем, но, извини, долго не смогу составлять тебе компанию — должен встретить самолет из Душанбе. С удовольствием взял бы тебя с собой, но, во-первых, тебе надо делать уроки, а во-вторых, приезжают сразу четыре человека и всем в машине места не хватит.

Дочка явно огорчилась и грустно начала убирать со стола посуду. Родику как-то хотелось смягчить обстановку и он пообещал:

— Не грусти, в субботу пойдем в цирк, а сегодня вечером будем лакомиться настоящей дыней — прямо с бахчи. Позвони, пожалуйста, в справочную. Вдруг самолет задерживается, тогда мы еще поболтаем.

Самолет находился уже в воздухе и должен был прибыть без опоздания. Это совсем расстроило Наташу. Она поплелась на кухню мыть посуду, изображая всем своим видом «несчастного брошенного ребенка». Родик оделся, зашел на кухню, поцеловал ее в лоб и отправился в аэропорт.

Прилетали Абдулло Рахимович с двумя сотрудниками и Окса. Замминистру предстояло держать экзамен по специальности и проходить предварительную защиту кандидатской диссертации. Кроме того, Родик ожидал, что он полностью прояснит ситуацию с «Волгами». Окса, уже сдавшая квартальные отчеты по кооперативу, должна была поработать с бухгалтерией совместного предприятия.

Ждать Родику практически не пришлось. Его гости вышли через депутатский зал.

— Рад вас всех видеть, — приветствовал он. — Как долетели?

— Ассалому Алайкум. Рахмат. Все очень хорошо, — откликнулся Абдулло Рахимович. — Командиром корабля оказался ваш друг Саша Стрючковский. Все прошло на высшем уровне.

— Саша передавал привет и просил, если у тебя будет время, забежать к нему. Он тебя ждет в помещении, где обычно передают посылки из Душанбе. Дежурного на вахте он предупредит, — вмешалась в разговор Окса.

— Мне неудобно заставлять ждать Абдулло Рахимовича и его спутников, — засомневался Родик.

— Родион Иванович, вы не беспокойтесь, за мной прислали служебную машину, и я доеду до гостиницы «Россия» без проблем. Я там много раз останавливался.

— Нет, уважаемый Абдулло Рахимович, Саша — мой друг, и он поймет, а вы мой гость. Я вас должен устроить в гостиницу, все проконтролировать, а потом нас ждет ужин в «Метрополе». Поэтому давайте рассаживаться по машинам и вперед. Абдулло Рахимович, я, конечно, понимаю, что на черной «Волге» комфортнее, но я вас приглашаю в свою шестерку, а то, не дай бог, где-нибудь потеряемся.

— Хоп, Родион Иванович, намек на неполученные «Волги» понял, но я вам привез извинения. Думаю, ваша обида несколько уменьшится. Не могу с вами согласиться, что я только ваш гость. Я ваш друг.

— Ман медонам[60], Абдулло Рахимович, конечно, вы мой лучший друг, но и гость тоже. Почетный гость. И я не могу думать о деле, когда встречаю долгожданных друзей. Вы меня неверно поняли. Сегодня о делах ни слова и завтра тоже. Завтра сдадите экзамен по специальности. Предзащита у вас послезавтра, думаю, все пройдет отлично, отметим, а уж после этого будем говорить о делах.

— А что, моя диссертация — это не дела?

— Нет. Это важное мероприятие. Почти как свадьба с наукой, — пошутил Родик.

— Хоп, ака, вы стали совсем восточным человеком, хотя последнее время нас не посещаете. Мы поэтому расстраиваемся. Всегда с нетерпением ожидаем. Самое лучшее для вас. Рахмат. Я вам очень многим обязан.

— Что вы! Это я вам обязан. Расскажите, как обстановка в Душанбе, а то я там, как вы правильно заметили, давно не был, а слухи пугают, — открывая перед Абдулло Рахимовичем переднюю дверь своей машины, сказал Родик.

— Не только вас напугали наши события. Центр вообще нас забыл. Это усугубляет и экономический и политический кризисы. Контроль Москвы ослаб, и все встало с ног на голову. Памирцы теперь пытаются кем-то стать. Это они виноваты во всем. Однако приезжайте спокойно. Вам вообще нечего бояться, да и все внешне успокоилось.

— Да я и сам очень хочу. Соскучился. У вас там сейчас тепло, фрукты. Самая любимая моя пора, но здесь очень много дел. Я вам потом расскажу.

— Вот когда узнаете, что вам предлагает наше правительство, уверен — бросите все дела и поедете. Я собираюсь улетать из Москвы в пятницу. Надеюсь, вместе с вами. Поэтому билеты я пока не заказывал.

— Давайте не загадывать. Но ваши слова меня заинтриговали…

Предзащита была разыграна на высоком уровне. Несмотря на косноязычный и туманный доклад соискателя, заранее подготовленные выступающие сумели объяснить суть работы, хотя никого из присутствующих это не интересовало. Все необходимое было одобрено, работа рекомендована к защите.

Родик заказал в ресторане «Узбекистан» отдельный зал. Абдулло Рахимовича смутило название, но Родик пояснил, что ресторана «Таджикистан» в Москве давно нет, а хорошую кухню и восточный уют он гарантирует. Абдулло Рахимович лично проинструктировал повара, который и без того знал отличия таджикского плова от узбекского. Банкет удался на славу и закончился далеко за полночь в номере Абдулло Рахимовича, куда часть гостей пришла из ресторана пешком, пожелав «прогуляться». «Прогулка» в просторном полулюксе продолжалась еще несколько часов, после чего все разбрелись по домам. Родик, заказав такси, отвез Оксу в гостиницу, а сам попал домой только к пяти утра, за что получил от дочери строгий выговор.

Проснулся он около одиннадцати. На прикроватной тумбочке лежала записка с подробными инструкциями по поводу завтрака и обеда, кончавшаяся словами: «Ты, пап-чик, хорош. Звонила мама, я тебя выдавать не стала. У нее все по плану. Я буду часа в четыре. Целую».

Родик заставил себя подняться, а потом в ванной долго лил на голову прохладную воду. Мыслей от этого не прибавилось, но стало легче, и появился оптимизм. Завтракать он не захотел и, позвонив Абдулло Рахимовичу, договорился, что приедет часа через полтора-два.

В номере Абдулло Рахимовича висел тяжелый запах портящихся фруктов, каких-то специй и табачного дыма. Родик с трудом поборол подступившую тошноту.

— Муаллим, присоединяйтесь к нам, — приветливо пожимая руку, пригласил хозяин номера, обдав гостя спирто-перегарным зловонием.

Родику стало совсем плохо. Ему пододвинули стакан с водкой и тарелку с крупно нарезанными казы[61] и шахлутом[62], но он понял, что выпить не сможет.

— Предлагаю поехать в ресторан и там нормально пообедать, — предложил он, — а то эта сухомятка вредна. Да и за рулем я.

— Зачем куда-то ехать? — удивился Абдулло Рахимович. — Здесь в гостинице вполне приличный ресторан.

— Я не против. Собирайтесь, — согласился Родик, с трудом демонстрируя бодрый настрой.

— Мои сотрудники останутся в номере, — сообщил Абдулло Рахимович, — а мы пообедаем и обсудим будущее…

За обедом замминистра рассказал, что он после информации Родика о встрече с председателем Госснаба связался с его помощником и получил подтверждение наличия фондов и письмо о первоочередной поставке. Первая партия «Волг» пришла, но машины распределили по автохозяйствам. Сделать ничего было нельзя: обстановка настолько неустойчива, что достаточно незначительного повода — и опять начнется борьба за жизненное пространство. Скрыть приход партии машин невозможно — всюду общественный контроль. Руководство республики, лишившись поддержки Москвы, не справляется с появившейся оппозицией, а те под лозунгом спасения нации проникают повсюду и стараются занять ключевые посты.

— В общем буду откровенным: я не в состоянии гарантировать получение обещанных «Волг», даже если все они поступят в Душанбе, — заключил Абдулло Рахимович. — Могу вернуть деньги, не все сразу, а частями в течение трех-четырех месяцев.

— Не совсем понятно. Ведь у нас есть договор, и его можно показать любому общественному контролю. Выполнение обязательств — это как раз то, чего должна требовать любая оппозиция.

— Простите, муаллим, но вы не ориентируетесь. Эти люди на словах ставят национальные интересы выше всего, играют в демократию, а на самом деле просто перетягивают курпачу[63] на себя, врут, обманывают, воруют. Это предатели, а не патриоты.

— Вам, конечно, виднее. Я подумаю, что делать. Может, действительно заберу деньги, хотя они сегодня сильно обесценились по отношению к стоимости «Волг».

— Если, ака, хотите мой совет, то не торопитесь с этим. Такой шаг произведет плохое впечатление и вам навредит. Вы же знаете наши национальные особенности — таджики ставят дусти[64] выше денег. Я вам привез предложения по машинам для производства кирпичей. Предлагается государственный заказ на тридцать единиц. Я увеличил стоимость в два раза. Наши товарищи подготовили постановление Совмина о выделении в следующем году десяти миллионов рублей на покупку ваших машин. Предварительно со всеми договорились. Осталось согласовать детали, но самое важное, что ваше НПО уже записано головным. Начало поставок — середина следующего года, окончание — март девяносто второго. Все подписать надо не позднее первой декады ноября, а то планы сместятся на год, а там, может, и вообще сорвутся. Поэтому срочно летите в Душанбе, билеты для вас и для себя я заказал на завтра.