Где-то в районе Сретенки - Владимир Григорьевич Жуков

class="p1">— Расскажи мне о себе, — млея от полученного наслаждения, попросил Валентин Валентинович.

Нина была готова к такой просьбе. Многие мужчины после секса интересовались её жизнью. Многие советовали бросить проституцию и завести семью. Многие звали к себе в секретарши, в домработницы.

— Я сама из города, — сказала печально Нина, — а родители мои живут в деревне. У них…

— Мне это не интересно, — запретил Валентин Валентинович и припомнил вслух: — На одной из твоих фотографий, которые мне показывал Паша-гном, ты с кистью среди картин. Ты — художник?

— Да. Я окончила художественное училище. Мою дипломную работу — одноглавая церковь на берегу реки — купил владелец автосалона, — ответила Нина.

Валентин Валентинович захотел предложить проститутке написать его портрет, но передумал и спросил:

— Ты музыку любишь?

— Да, — призналась Нина. — Люблю второй концерт Сергея Васильевича Рахманинова.

— Что?! — приподнявшись на локтях, поразился Валентин Валентинович совпадению своего музыкального вкуса со вкусом проститутки. Ни бывшая жена его, ни бывшие любовницы не любили ни классическую музыку, ни музыку вообще.

— Люблю второй концерт Рахманинова, — весело повторила Нина.

— Ты — удивительная женщина, — озвучил внезапную мысль Валентин Валентинович и разоткровенничался: — Мне нравится твой тембр голоса, твоя нежная кожа, твой запах, твои пальцы и губы. Ты завтра принесёшь мне удачу на переговорах с застройщиками территории разрушенного стадиона.

— Ещё я люблю получать подарки, — внезапно для себя призналась Нина.

— Я люблю подарки дарить, — отозвался Валентин Валентинович, — но только людям, которыми дорожу.

— Я иногда сочиняю верлибры, — сказала Нина, чувствуя к себе интерес клиента. — Деревья посылают Земле покаянные письма. Земля перелетными птицами пишет деревьям ответ. Плачет небо, читая эту переписку. Осень.

— Ты умеешь что-нибудь готовить? — спросил Валентин Валентинович. Бывшая жена его и все бывшие любовницы предпочитали еду из ресторанов.

— Я люблю французскую кухню. Я умею готовить настоящий рататуй, — призналась Нина. Несколько лет назад она окончила кулинарные курсы и часто радовала себя и Ларису французскими блюдами. — Для рататуя нарезанные свежие овощи выкладывают внахлёст на противень и посыпают тёртым сыром.

— Я люблю рататуй. Савелий отвезёт тебя на Центральный рынок, купишь овощи и приготовишь мне ужин, — произнёс Валентин Валентинович. В прошлом году путешествуя с бывшей женой по Франции, он часто вкушал рататуй, а бывшая жена без меры хомячила пасту и хлестала разное вино.

— Мне ещё надо забрать из одной квартиры мой чемодан с вещами, — воспользовалась ситуацией Нина.

— Не проблема. Савелий отвезёт тебя, куда скажешь, и привезёт обратно, — заверил Валентин Валентинович.

Нина встрепенулась, оседлала клиента, вскинула руки, запрокинула голову и задвигала тазом, убедительно имитируя наслаждение томными стонами.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Через зарешеченное кухонное окно Альберт Везбин увидел во дворе Нину в чёрном платье. Рядом с ней шёл крупный молодой блондин в строгом костюме. Какой-то необъяснимой неприятностью веяло от парочки.

Альберт Везбин быстро прошагал в полутёмную прихожую и застыл в ожидании.

— Савелий, подожди меня здесь. Я возьму чемодан и вернусь, — войдя в подъезд, попросила Нина своего спутника, который возил её на фиолетового лимузине за овощами и фруктами на Центральный рынок.

— Ещё чего?! Отец приказал не сводить с тебя глаз, — грубо отозвался Савелий и хлопнул ладонью Нину ниже спины. — Шевели копытами! Через дня три ты надоешь отцу, и я с друзьями займусь тобой. Тебе с нами будет нескучно!

— Не дождёшься, — с ненавистью во взгляде бросила Нина в самодовольное лицо Савелия. — Я лучше сдохну. Ты мне противен.

— Я тебе припомню эти слова, шалава, — проскрежетал он. — Я с друзьями наиграюсь тобой, а потом отдам тебя Густаву Эрнестовичу. Он из тебя сделает мужика, как в прошлом году из Паши-баскетболистки сделал Пашу-гнома.

Нина потеряла дар речи от новости про сутенёра и от перспективы стать мужчиной — грязным похотливым животным, портящим жизнь женщинам — и медленно достала из-под коврика для вытирания ног крестообразный ключ.

— Стой! — заметив торчащие щепки из дверной коробки, запретил Савелий, резко открыл дверь и шагнул в прихожую.

— Добро пожаловать! — низко поклонившись, приветствовал Альберт. В хлопковом просторном женском платье, в рыжем парике он выглядел клоуном из дешёвого балагана.

— Ты кто?! — поразился Савелий и вопросительно посмотрел на Нину, застывшую на лестничной площадке и прикрывавшую рот ладошкой.

— Это ты кто?! — рявкнул Альберт.

Хотя Глок 27 лежал в потайном кармане пиджака, Савелий выкинул вперёд правую руку с ключом. Альберт Везбин увернулся и стремительным хуком правой руки лишил нападавшего сознания. Затем капроновыми чулками из распахнутого чемодана Нины он шустро связал бесчувственному крупному телу ноги и загнутые за спиной руки.

Савелий застонал и открыл глаза. Альберт Везбин заткнул ему рот ажурными женскими трусиками и предложил Нине:

— Перекуси, на кухне я оставил тебе колбасы и хлеба.

— Я не хочу есть! Я хочу жить спокойно! — решительно объявила Нина. Покупая овощи и фрукты на рынке, она окончательно поняла, что хочет жить в многокомнатной квартире Валентина Валентиновича, заполненной мебелью разных эпох, картинами русских авангардистов и дорогими антикварными вещицами и безделушками.

— А я хочу тебя! — заявил Альберт и поинтересовался: — Где мои евро, милая моя? Почему ты их взяла без спроса?

— У Паши-гнома твои евро! Он забрал их у меня! — выкрикнула Нина и выбежала в переулок. Во время поездки на фиолетовом лимузине за овощами на рынок она запомнила — дом Валентина Валентиновича находится в соседнем переулке от дома с беременными кариатидами на фасаде.

Альберт Везбин последовал за Ниной по переулку, не смущаясь перед прохожими своего нелепого вида в широком женском платье, в рыжем парике. Нина влекла его к себе. Он чувствовал себя сексуально озабоченным подростком, мало понимающим в людских отношениях. Он шёл и ждал появления у себя веских слов для разговора с Ниной о совместном будущем. Он был готов идти за Ниной сколько угодно, лишь бы она существовала на Земле.

Стоявший в переулке фиолетовый лимузин с пакетами овощей и фруктов на заднем сиденье освещался закатным солнцем.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Из ванной комнаты Валентин Валентинович в шёлковом купальном халате вернулся в спальню и прилёг на кровать. После секса с женщиной он привык проверять кровяное давление и работу сердца своего холёного тела с заметным подкожным жирком на животе и на боках. Осознав однажды, что имеет лишний вес из-за стрессов в бизнесе, Валентин Валентинович, не закрыл своё риэлтерское агентство, а обратился за помощью Густаву Эрнестовичу Плошкину — к врачу хирургической клиники, занимавшей соседний трехэтажный дом. Густав Плошкин за неделю ежедневными уколами своей суспензии (без липосакции и без мучительных диет) снизил на треть вес тела Валентина Валентиновича. С тех пор Валентин Валентинович выделял Густаву Плошкину