Владимир Гриньков - Король и Злой Горбун

Ознакомительный фрагмент

– Да, – ответил я.

Демин нажал на клавишу переговорного устройства.

– Пора, ребята!

Не прошло и нескольких минут, как к ашотовской мастерской подкатили две иномарки. Из джипа никто не появился, а из «Мерседеса» выбрались два здоровенных детины, которые с трудом втиснулись в мастерскую, сразу заняв все свободное пространство, так что бедному Саше досталось место в углу.

Парни выглядели грозно. Прежде Саша Бобриков видел такие лица только на милицейских стендах, тех самых – «Их разыскивает милиция».

– Где армянин? – спросил один из Гостей.

– Армянин? – не сразу сообразил зажатый в угол Саша.

– Ашот.

– Ах, Ашот! – осенило Бобрикова. – Его нет.

Гости с недоверчивым видом изучили окружающую обстановку, как будто Ашот мог спрятаться в каком-нибудь из старых ботинков. Не обнаружив Гаспаряна, один из парней сказал сквозь зубы:

– Ты кто?

– Я Саша.

– А я Паша, – недобрым голосом сообщил парень. – Ты че, бузишь?

– Это как?

– В непонятки играешь? – нахмурился парень и нервно повел плечами, еще больше пространства занимая в мастерской.

Казалось, еще чуть-чуть, и стены мастерской завалятся.

– Я спрашиваю – ты Ашота человек?

– Да, – неуверенно подтвердил Бобриков.

– Работаешь на него?

– Да.

– Нам Ашот денег должен.

Бобриков замялся, не зная, что ответить.

– Он разве не оставлял ничего?

– Оставлял, – кивнул Бобриков и с сомнением посмотрел на парней.

Уж больно они были непохожи на людей, пришедших за копеечной сдачей.

– Вчера еще должен был отдать, – напомнил гость. – Сказал, если его не будет, оставит напарнику. Напарник – ты?

Значит, все-таки сдача.

– Деньги он оставлял, – снова сказал Бобриков и полез в карман.

Один из гостей нетерпеливо протянул руку. В эту руку Саша Бобриков и ссыпал несколько монет.

– Вот, – сказал он с выражением честно выполненного долга на лице.

Вышла некоторая заминка. Парень все так же держал на весу широкую, как лопата, ладонь, на которой покоились монеты, и рассматривал их так, словно никак не мог уяснить, что это за металлические кружочки такие. Бобриков уже понял, что сделал что-то не то, и, будь у него такая возможность, сбежал бы, но дверь находилась за спиной у парней.

– Ах-х-х ты-ы-ы! – выдохнул парень и, багровея лицом, ухватил несчастного Бобрикова за ворот.

Саша пикнуть не успел, как был в мгновение вознесен под потолок.

– Да я тебя, падла, порешу! – как-то буднично сообщил Бобрикову страшный гость и тряхнул Сашу так, будто тот был Буратино, из которого таким образом пытались вытрясти утаенные им сольдо. – Ты же у меня под асфальт ляжешь! Я же тебя…

Но по-настоящему испугаться Бобриков все же не успел. Напарник его мучителя сказал:

– Брось его. Ты же видишь, это сперматозоид, у него понятия никакого. – И уже Бобрикову: – Давно ты на Ашота работаешь?

– Сегодня первый день, – из-под потолка сообщил Саша.

Державший его на весу парень разжал пальцы. Бобриков плюхнулся на пол, но удержался на ногах.

– Ашот должен бабки, – отрезал парень. – Если через пять минут бабок не будет, я…

Он запнулся и бешено завращал глазами. Наверное, кара предполагалась столь ужасная, что о ней даже рэкетиры боялись говорить вслух. Бобриков застыл на месте. Так теряют способность действовать люди, которые не видят выхода.

Страшные гости, похоже, никуда не спешили. Топтались в мастерской, недобро поглядывая на Бобрикова. А тот совсем погас. Он пришел сюда работать, а вместо этого попал в очень неприятную историю. Про существование рэкета он слышал, конечно, и прежде, но всегда считал, что лично его это никогда не коснется.

– Ашот нас динамит, – нарушил молчание один из парней.

– Да, – согласился второй. – Зажал бабки, падла.

Он так разнервничался, что даже вытянул из-под куртки пистолет. Бобриков побелел.

– Ты нам ни к чему, так что не вздрагивай, – успокоил его бандит. – Это я армянина мочить буду.

– Он отдаст, – непослушными губами произнес Бобриков. – Придет и все отдаст.

Жалко было старика. Бобриков не хотел, чтобы бедолагу убили из-за каких-то денег.

– Мы ему счетчик включим, – сообщил рэкетир. – Сто тысяч он нам был должен, а теперь еще проценты побегут.

Бобриков не поверил собственным ушам. Стоял и смотрел на непрошеных гостей. Но те, похоже, нисколько не шутили.

– Сто тысяч? – недоверчиво переспросил Бобриков.

Знал, что рэкетиры – это жестокие и бессердечные люди, но чтоб за сто тысяч убивать…

– Я отдам, – сказал Саша. – Сам.

Я внутренне был готов ему поаплодировать. Он оказался неплохим парнем, готовым уберечь ближнего от неприятностей, даже понеся при этом какие-то расходы. Это свое свойство он тотчас же и продемонстрировал, вытащив из кармана сто тысяч рублей.

– Вот! – сказал благородный Саша. – Возьмите!

Рэкетир смотрел на деньги так, как пять минут назад смотрел на предложенную ему мелочь. Ситуация была столь узнаваемой, что Бобриков обмер и превратился в статую.

– Нет, он все-таки прикалывается, – пробормотал бандит.

– Ты че, чувак? От жизни притомился? – осведомился второй. – Баксов сто тысяч! Баксов!

И до того у Саши Бобрикова было не самое беспечное выражение лица, но теперь он изумился так, что его вовсе нельзя было узнать.

– Долларов? – не сдержался он. – Сто тысяч?

Более растерянного человека я в жизни своей не видел. Оно и понятно. Кто такой Гаспарян? Владелец крохотной каморки, в которой он днями чинит чужую сношенную обувь. Он не хватает звезд с неба, и заработка ему явно достаточно лишь на хлеб и самую дешевую колбасу, какую только можно купить в магазине. И требовать с него сто тысяч долларов – едва ли не то же самое, что обкладывать данью бомжа.

Один из парней выглянул из мастерской и сделал знак своим товарищам, оставшимся в машинах. Тотчас же те и появились, и обнаружилось, что к Ашоту прибыла целая бригада – восемь человек. Испытавший немалое потрясение Бобриков едва нашел в себе силы, чтобы обратить внимание страшных рэкетиров на несоответствие их мощи и скромности существования такого человека, как Ашот Гаспарян.

– Вы что-то напутали, – пробормотал Саша. – Это же Гаспарян! Обувщик! Откуда у него такие деньги?

Он, похоже, все больше укреплялся в мысли, что произошла какая-то чудовищная ошибка, и когда уверился в этом окончательно, один из бандитов извлек из внутреннего кармана куртки пухлую пачку цветных фотоснимков.

– Это что? – спросил недобрый гость. – А это? А вот это?

Он перебирал фотографии по одной и каждую из них показывал Бобрикову. Фотографии были что надо, как картинки из красивой жизни: старинные замки, «Роллс-Ройсы», яхты. Но не это поразило Бобрикова, а наличие на всех без исключения фотографиях старого Ашота Гаспаряна. Нет, на фотографиях Гаспарян вовсе не выглядел старым, напротив, смотрелся так хорошо, что можно было подумать, что и не он это вовсе. Но это был, конечно, он. Где-то в смокинге, где-то с сигарой, еще было фото из разряда «Гаспарян в котелке и с тростью». Бобриков смотрел на все это широко открытыми глазами и явно ничего не понимал. Его собеседник пришел ему на помощь.

– Вот это твой «обувщик» на фоне своего дома, – сообщил рэкетир. – Замок во Франции. Неплохо?

А замок действительно был неплох. Роскошное убранство. Газоны вычурно подстрижены. Ашот Гаспарян на фоне этого великолепия смотрелся прекрасно.

– А это он на своей яхте.

Это и не яхта вообще-то. Это настоящий круизный лайнер. Здесь Ашот в одних плавках и, несмотря на свой очень даже преклонный возраст, обнимает двух полногрудых девиц. Девчонки прямо из «Плейбоя». Даже не верилось, что подобное счастье доступно невзрачному на вид Ашоту.

– Его «Роллс-Ройс».

Отличная машина.

– Его личный самолет.

Черт побери, какая красота!

– Это он в Монте-Карло.

На фото – Ашот за игорным столом, внимательно следит за игрой и курит сигару. Дым ест ему глаза, он щурится.

– Вот отмечают его день рождения. Лужайка, пальмы, на заднем плане – белоснежный дворец.

– Это на Гавайях, – пояснил бандит.

Много-много гостей. Мужчины в смокингах, дамы в вечерних туалетах. В центре – довольный жизнью Гаспарян. А рядом с ним… Бобриков недоверчиво прищурился вглядываясь.

– Да, – флегматично подтвердил бандит. – Ты не ошибся. Это американский президент.

На Бобрикова было больно смотреть. Пережитые душевные страдания не красят никого.

– Да ты и не знал ничего, похоже, – будто бы только что обнаружил рэкетир.

– Не знал, – прошептал потрясенный Бобриков.

– Это же Ашот! – сказал бандит, причем имя «Ашот» он произнес со смесью восторга и ненависти одновременно. – Он пол Москвы под собой держит! Вся армянская мафия под ним! Казино, гостиницы, проститутки на Тверской – это же все его хозяйство!

Бобриков хлопал ресницами, пытаясь постичь смысл сказанного.