Рассказы - Роберт Альберт Блох

пустота, которая не была пустой, тишина, которая не была неподвижной, отсутствие, которое составляло присутствие. Загадка, но пугающая, неотразимая загадка. Теперь я начал понимать. Доктор Антон был маскировкой. Хартвик, должно быть, тоже был одним из них. На самом деле это была сущность, голос. Я начал понимать, но дальше не пошел.

Ибо глаза удерживали меня, приковывали мой взгляд, приковывали мои мысли. Один человек не может загипнотизировать другого против его воли — но то, что гипнотизировало меня, не было человеком! Мое тело исчезло. Тело Антона тоже. Исчезла и комната. Остались только мой мозг и эти глаза. Глаза существа, сверлящего мое существо. Рев вокруг меня был могучим шумом пустого пространства, через которое я нырнул.

Я почувствовал тяжесть силы — силы, достаточно мощной, чтобы покорить Землю, — направленной против моей души. И я поддался. Я знал, что где-то говорит голос, и что мое тело выходит из комнаты. Мы поднимались по лестнице, шли по коридору второго этажа. У доктора Антона был пистолет, и он вел меня, но и Антон, и я были просто картинками. Настоящий Антон, настоящий я, все еще были вовлечены в битву глаз и мозга.

А теперь мы были в комнате, и там был кто-то еще, и рука, принадлежащая телу Антона, вкладывала пистолет в руку, принадлежащую моему телу, и голос говорил мне стрелять в другого обитателя комнаты, и все это время глаза и мозг висели там, за миллион миль в ревущем пространстве. Так что не имело никакого значения, что делает мое тело — ничто не имело значения, пока я был там — и я поднял пистолет…

Пустое пространство раскололось на части под эхо выстрела. Шатающаяся Вселенная растворилась, когда глаза погасли. Мой мозг пронесся на миллион миль вглубь черепа. Я открыла глаза. Мюриэл Эстерли стояла рядом со мной. В руке она держала пистолет, который выхватила из моих пальцев. Из дула выползала струйка дыма. Мюриэл смотрела на дверь. В коридор, спотыкаясь, вышла фигура доктора Антона в белом халате. Между плечами появилось растущее красное пятно. На полу тоже были маленькие багровые пятна.

— Дэн! С тобой все в порядке? — выдохнула девушка.

— Да. Что случилось?

— Ты пришел с ним, и он дал тебе пистолет. Он велел тебе застрелить меня. Он продолжал смотреть на тебя, и ты выглядел так, словно двигался во сне. Ты взял пистолет и направил его на меня. Я выхватила его у тебя из рук и направил на доктора Антона, и он выстрелил.

— Держи его! — Я схватил ее и тряс за плечи, пока она снова не открыла глаза. Потом я повернулся. — Пойдем. Он пошел по коридору.

Мы последовали за ним. Как доктору Антону удалось спуститься по лестнице, я никогда не узнаю. Когда мы нашли его в морге, в его груди была дыра, достаточно большая, чтобы вместить пушечное ядро. Он упал на пол рядом с каменной плитой и был мертв, совершенно мертв. На самом деле, он был немного хуже, чем мертв. Его кожа была синей и холодной, как будто он был мертв уже несколько месяцев, а не минут.

И тут меня осенило.

— Может, и так. Может быть, все произошло именно так.

Потом я отвернулся. Я должен был подумать о Мюриэл. Стоя там, глядя на тело Хартвика на столе, она была совершенно спокойна. Хорошая девушка. Она флегматично посмотрела на каменную плиту. Я тоже. Но не так флегматично. Тело Банни Хартвика исчезло!

Глава X

Мне повезло, что я отослал ее из комнаты.

— Найди документы, — хрипло приказал я. — Выкопай все, что тебе покажется интересным. Я загляну сюда.

Она ушла. Мне нужно было поискать кое-что другое. Теперь эти шкафы. Тело Хартвика должно быть в одном из шкафов, стоящих вдоль стен. Я открыл ближайший. Оттуда выпало тело. Это был не Хартвик. Это был труп женщины лет сорока с небольшим. На ней был твидовый костюм. Она была мертва уже около месяца. В шкафу была катушка холодильной установки, и это помогло. Я открыл еще один шкаф, потом еще один. Я нашел тела в полном порядке. Их было восемь. Они были с остекленевшими глазами, холодные, как макрель. Шесть мужчин и две женщины. Я никого из них не узнал, да и мне тоже не хотелось бы быть узнанным.

В мозгу промелькнула картина, способная поранить мой рассудок. Фотография доктора Антона, стоящего в этой комнате с открытыми дверцами шкафа и смотрящего на тела, выстроившиеся вдоль холодильных ящиков. Глядящего на них, и делающего выбор, словно речь идет о костюме, или будто женщина выбирает шляпу. Какое тело мне надеть сегодня? Мое Деловое тело или мое Спортивное тело, или просто случайное тело…

Это было похоже на что-то из книг о Стране Оз. Умирающая оболочка Антона притащилась сюда, чтобы перенести сущность в тело Хардвика. Тело Хартвика снова вышло в мир. Я оглядел комнату, потом кое-что сделал и выбежал оттуда, захлопнув за собой дверь.

Мюриэл поднялась после осмотра папок и стола.

— Эти документы пустые, — воскликнула она. — Только это.

И она отвернулась, протягивая мне вырезку из газеты. Я взял ее, скомкал.

— Неважно. Я видел это. Это подделка.

Я надеялся, что в моем голосе прозвучала убежденность.

— Значит, эти документы бесполезны, — продолжал я. — Он — или оно — сохраняет всю информацию в своей голове. Но где он держал наркотики для всех пациентов?

— Здесь нет пациентов.

— Что?

— Я была единственной. Я знаю. Эти служители сказали мне.

— Но прошлой ночью… я слышала, как они выли…

— Это делали служители. Когда я вернулась, парень, которого я ударила, пришел в себя. Он связал меня и вышел. Я видел, как они шли по коридору, разговаривая с Антоном. Потом они пошли и завыли перед твоей дверью, чтобы обмануть тебя. Видишь ли, это совсем не настоящий санаторий.

Понятно. Я подумал, не принадлежали ли когда-то тела в соседней комнате настоящим пациентам.

— А где они сейчас? — огрызнулся я.

— Служители? Я думаю, они ушли, — кивнула Мюриэл. — Шум привел бы их сюда гораздо раньше.

— Хорошо. Тогда мне не придется никого предупреждать, если заведение опустеет.

— Предупредить о чем?

— Я только что поджег эту помойку.

Я указал на дверь, из-под которой уже валил дым. Я схватил Мюриэл за локоть.

— Пошли, — сказал я. — Мы должны выбраться отсюда.

Она схватила что-то со стола.

— Что это такое?

— Дневник, я думаю. Нашла его в ящике стола. Больше там ничего не было.

— Хорошо. Тогда пошли.

Один раз я остановился в холле, чтобы поджечь шторы. Мюриэл не