Вячеслав Жуков - «Шестисотая» улика

Так все было и на этот раз. Шесть миллионов долларов были упакованы в две огромные дорожные сумки и лежали в надежном тайнике, спокойно дожидаясь своего часа.

Оперативники знали о готовящейся переправке денег, как и водится, поставили об этом в известность старшего следователя Бабенко. Командовал операми капитан Пономарев. Отношения между старшим опером, капитаном и важняком следователем, были не очень. Как говорится, иметь красивую женщину, гораздо хуже, чем не иметь ничего.

Однажды капитан Пономарев имел неосторожность привести свою жену на бал, организованный ко дню милиции, и только там понял, какую глупость совершил. За весь вечер ему самому с женой довелось потанцевать всего пару раз. Красавицу Анастасию в буквальном смысле вырывали из рук капитана. И старший следователь Бабенко не остался в стороне, пригласив очаровательную женщину на вальс.

Поначалу капитан Пономарев отнесся к происходящему, как к само собой разумеющемуся. Ревность появилась потом, когда друзья опера говорили ему, что видели его Анастасию в обществе Бабенко. В плохое не хотелось верить, и капитан терпел. Даже старался не заводить с женой разговоров о ее возможных изменах. Но следователя Бабенко возненавидел. Других баб что ли ему мало, лезет в их семью. Ведь дочь у них растет. Карине уже шестнадцать. Не глупенькая, все понимает, и в первую очередь, какие в семье между родителями отношения.

Вечером, Пономарев зашел к Бабенко в кабинет, сообщить, что буквально два часа назад к Рыбакову, за которым они вели наблюдение, приезжала медицинская машина. Какими бы не были между ними отношения, но работа есть работа, и ее нужно выполнять. Так решил капитан, переступая порог кабинета следователя.

– Около шестнадцати часов к подъезду, в котором живет Рыбаков, подъезжала медицинская машина, – сказал Пономарев.

– «Скорая»? – спросил Бабенко, сразу заинтересовавшись этим фактом. Да и собственно, почему вор как всякий нормальный человек не может заболеть? Но у Бабенко возник вопрос другого направления.

– Так его что, увезли в больницу? – спросил старший следователь.

– Нет, не увезли. Рыба сейчас дома, – сказал капитан Пономарев, стараясь не смотреть в глаза искусителю женских сердец Бабенко.

– Почему вы так решили, капитан? – спросил важняк.

На этот раз Пономарев все же взглянул в глаза следователю и сказал отрывисто:

– Да потому что, десять минут назад в квартире Рыбакова в одной из комнат зажегся свет. Разве само по себе возможно такое?

Бабенко согласно покачал головой. Но не забыл уточнить.

– А может быть, в квартире есть кто-то другой? – спросил он.

– Исключено, – заверил его старший опер, капитан. – Наблюдатели доложили, что после отъезда медицинской машины, никто в квартиру к Рыбакову не входил. Это дает уверенность, считать, что Рыба дома. Да и, по-видимому, ничего такого у него не было.

– Почему вы так решили? – спросил Бабенко, внимательно разглядывая капитана и терзаясь вопросом, ну чего могла найти в нем такая красавица, как Анастасия. Тупица и не обтесанный болван. Разве такой способен, дать женщине нежность, по-настоящему любить ее.

– Да уж очень скоро от него уехали врачи. Если бы было что-то серьезное, провозились бы долго, – заключил капитан Пономарев.

По сути, он был прав. Но он не знал того, что смог узнать старший следователь Бабенко. Никакого предынфарктного состояния или чего-то похоже на то, у Васи Рыбы не было. Если бы капитан не поленился навести справки о состоянии его здоровья, то узнал, что вор в законе никогда ничем не страдал, кроме поноса. И то, это случалось на зонах, от перемены питания. А здоровьичка его хватит на десятерых. И приезжала к Рыбе не машина «скорой помощи», а сотрудники загородного санатория, главным врачом которого был его закадычный друг по фамилии Гофман. Однажды, в тюрьме, Рыба спас Гофмана от позора, не дав освоить ему петушиный угол, когда доктор в пору своей молодости угодил туда за сексуальную связь с несовершеннолетней. Как в воду глядел Рыба, когда убеждал приятелей авторитетов, что доктор им еще пригодится. Так и вышло.

– А возможно, что врачи приезжали к Рыбакову совсем по другим делам, – сказал Пономарев, несколько удивив следователя Бабенко своей сообразительностью.

– Что вы этим хотите сказать? – незамедлительно последовал вопрос, и прежде чем ответить, Пономарев призадумался, потом сказал:

– Опера, которые наблюдают за Рыбаковым, видели, как эти двое, так называемые медики, вынесли из его квартиры две большие сумки. И с ними уехали. Они потом позвонили в «скорую помощь»?..

– Ну? – нетерпеливо спросил следователь.

– Оказалось, что от них никто по адресу к Рыбакову не выезжал, – ответил Пономарев несколько обескуражено. Зная, что Вася Рыба является хранителем воровского общака, у него возникло предположение, что в этих сумках могли быть деньги. Но вот куда их повезли, капитан Пономарев не догадывался.

– Проследить за этой медицинской машиной оперативники не смогли, – добавил он, заметив, каким задумчивым сделалось лицо у старшего следователя по особо важным делам.

Николай Константинович Бабенко, в отличие от предположений капитана Пономарева, точно знал, что в тех сумках из квартиры вора вынесли крупную сумму долларов, предназначенных к отправке за рубеж. Наверное, оперативники капитана Пономарева прошляпили момент, когда кто-то из воров привез эти две сумки с деньгами Васе Рыбе. Дальнейшее, уже было в компетенции самого Рыбы. Но дома он общаковские деньги никогда не хранил. А стало быть, приехавшие за сумками, были не какие не медики, а, скорее всего, люди из окружения Рыбы, нарядившись в белые медицинские халаты. Но где был тайник воровских денег, об этом Бабенко не знал. Но об этом знал сам Вася Рыба.

– Вот что, капитан, – подумав немного, сказал следователь Бабенко. – Наблюдение за домом Рыбы, придется снять…

– Как же это? – спросил Пономарев, удивившись и не понимая, чего этим добивается важняк. Столько времени и сил потрачено, и вдруг снять. Разве это разумно?

– В настоящий момент, даже очень разумно, – сказал Бабенко и, избегая подробностей, объяснил, для чего он это делает: – Завтра мне ваши опера понадобятся для очень важной работы, а сегодня пусть отдыхают. Никуда Рыба от нас не денется.

Капитан Пономарев на это возражать не стал. В конце концов, за расследование уголовного дела отвечает старший следователь по особо важным делам Бабенко, и если что, спрос будет с него.

– Как скажите, – проговорил капитан, покидая кабинет важняка слегка обескураженным.

В этот вечер Бабенко задержался на работе подольше. Уходил последним. Из сейфа прихватил припрятанный старенький наган. Столько времени лежал без надобности, а теперь пригодится.

Перед тем, как сесть в свой «Жигуленок», новую «девятку», купленную пару месяцев назад, свинтил с машины номера. И поехал по адресу, где проживал Вася Рыба.

Проехав пару раз вокруг дома, в котором жил вор, убедился, что Пономарев исполнил его распоряжение и снял наблюдение. Только после этого остановился и еще какое-то время сидел в машине, посматривая по сторонам.

Время было около одиннадцати, когда он тихо вошел в подъезд и поднялся на этаж, где располагалась квартира Рыбакова. Пришлось набраться терпения и несколько раз позвонить, прежде, чем он услышал, как Рыба подошел и прильнул к дверному глазку. Дверь он открыл на расстояние цепочки, словно заподозрив неладное, не спешил ее сбрасывать.

– Гражданин следователь? – произнес Рыбы с улыбкой.

И Бабенко глядя, как он улыбается, подметил еще одну особенность, что, раскрывая в улыбке рот, старый вор немного смахивает на тупоголового медлительного сома.

– Узнал? – шутливо спросил Бабенко, и, видя, что Рыба не собирается его впускать, проговорил уверенным тоном: – Поговорить срочно нужно.

Кажется, улыбка на лице вора сделалась еще шире. Теперь лицо уже напоминало морду лягушки. Бабенко даже стало противно в него глядеть.

– О чем, гражданин следователь? Мы вроде обо всем уже поговорили в вашем кабинете, когда вы меня вызывали в прошлый раз, – припомнил старик. – Да и не веду я разговоров с вашим братом без своего адвоката. – Судя по всему, старик заупрямился и не собирался впускать Бабенко, что никак не входило в планы следователя, ибо разговор должен состояться сейчас, в его квартире и что не мало важно, с глазу на глаз.

– Ну допустим, поговорили мы не обо всем, – поправил важняк вора и добавил веско: – Да и разговор у меня такой, что его вести лучше без адвоката, – посмотрел он в большие, цвета речной тины, глаза старика. – Я могу сделать так, что твоя фамилия пропадет из материалов уголовного дела. Но за это ты мне должен будешь заплатить. Понимаешь меня? – предложил Бабенко, проговорив это тихо.

Вор соображал недолго. Скинул цепочку, раскрыв широко дверь.