Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

Полицейские проводили допрос в гостиной, как и после убийства Сатико Хисикавы вчера вечером. После еды нас оставили ждать в зале и по очереди вызывали оттуда в гостиную.

Когда дело дошло до меня, мне показалось, что сыщики были явно раздражены. Я не раз бывал в подобных ситуациях вместе с Митараи, и мой опыт подсказывал, что, как правило, полицейские всегда так себя ведут, сталкиваясь с трудными делами. Чтобы избежать критики за некомпетентность, они стараются выглядеть максимально недовольными и склонны и вести себя, и разговаривать подчеркнуто высокомерно. Но ведь от этого у нас, у обычных людей, уважение к полицейским падает до нуля. Почему они никогда не осознают такой простой вещи?

Что касается моего допроса, то они просто повторили то, о чем мы уже говорили несколько раз. Кто я такой, когда, откуда и зачем я приехал сюда. Потом – где я был во время инцидента, что я видел и слышал, слышал ли какие-либо выстрелы; и когда я честно отвечал, что не слышал, Судзуки каждый раз принимал угрожающий вид и говорил, что это странно. Это напоминало третьесортную пьесу. Повторение одного и того же снова и снова.

Они явно заблуждаются, считая, что если они начнут кому-то угрожать, то тот выдаст информацию, которая их устроит. Не исключено, что такое может случиться, если допрашиваемый что-то скрывает, но если человек говорит честно, то такое их поведение вызывает только неприязнь. Сколько бы времени ни прошло, эта манера, характерная для японских полицейских еще с феодальных времен, никогда не исчезнет. По отношению ко мне они еще несколько сдерживались – возможно, потому, что я известный писатель, – но Кайо откровенно запугивали. Жизнерадостность и непринужденность, которые они проявили при первой встрече, теперь полностью исчезли.

Тем временем мы, постояльцы, остановившиеся в «Рюгатэе», ожидая в зале, обсуждали, что делать дальше. Больше всего меня беспокоила мать с ребенком. В их комнате убили знакомую. Пуля попала в ее голову всего в нескольких десятках сантиметров от места, где сидела дочка, и если бы рука преступника немного дрогнула, вполне возможно, что он мог бы убить девочку. Понятно, как сильно испугалась мать.

К счастью, на девочке происшествие никак не отразилось. Она была совершенно спокойна и принесла в зал книжку с картинками под названием «Мой хлеб», в которой рассказывалось, как пекут хлеб. Она стала читать ее вслух нам, сидевшим с самыми серьезными лицами. Она и правда очень хорошо читала и очень естественно передавала диалоги между детьми – героями книжки. Поэтому каждый раз, когда она заканчивала читать очередную страницу, мы благодарили ее искренними аплодисментами. Мне показалось, что поведение дочери очень помогло уменьшить беспокойство матери.

Кончив читать, она стала играть с Икуко Инубо в кубики, которые принесла бабушка Мацу. Четырехлетней девочке эта гостиница казалась сундуком с сокровищами, наполненным бесконечными источниками развлечений. В разгар трагедии этот ребенок был единственным, кто, казалось, действительно наслаждался происходящим.

– На самом деле я просто хочу вернуться домой в Киото, – сказала мне Митико, – ладно я, но если что-то случится с ребенком, это будет ужасно. А если что-то случится со мной, некому будет позаботиться о девочке. Но полицейские требуют, чтобы я никуда не уезжала.

Судя по всему, у нее не было мужа. Они расстались? Или, может быть, он умер? Мне показалось, что за всем этим стоят какие-то серьезные обстоятельства, но я не решался задавать такие вопросы просто из праздного любопытства.

– А почему вы решили сюда приехать? – спросил я.

Я не хотел вмешиваться в чужие дела, как Кадзуо Инубо, но, возможно, здесь могла быть какая-то связь с инцидентом.

– Гадалки и просто люди постоянно говорили мне, что у меня тяжелая карма и мне нужно провести поминальные церемонии по своим предкам, и сделать это очень тщательно.

– Что-то действительно пошло так плохо? – спросил я.

– Это происходит постоянно с самого детства. Все время что-то плохое. Я не могу рассказать об этом другим, но плохо бывает и мне, и окружающим, из-за меня происходят несчастные случаи.

– Я вас понимаю. Я чувствую то же самое. Вот почему экстрасенс сказал мне избавиться от груза своей кармы, – сказала сидевшая рядом Кайо.

– И вы тоже?

– Мне всегда кажется, что здесь кто-то есть, – сказала Кайо, положив руку на левое плечо.

Когда она говорила о подобных вещах, у нее на лице всегда появлялось особенно мрачное выражение, а голос становился хриплым.

– Ах… – мать закрыла глаза, показывая свое сочувствие.

Ее дочь поодаль играла в кубики с бабушкой Мацу.

– Я стала чувствовать тяжесть в плечах и спине, в желудке неприятные ощущения. Мало того, что физическое состояние у меня нехорошее, еще и родные страдают от разных несчастий. Но вот мне сказали про мою пропавшую кисть. И еще сказали, что если я найду ее и проведу поминальную службу, то злые духи исчезнут. Я послушалась и по совету экстрасенса приехала сюда, сначала на поезде, а потом на автобусе. Я сказала господину писателю, что не смогу сделать это одна, и попросила его поехать со мной, – объяснила Кайо.

– О, это потрясающе, – сказала Митико тоном, выдававшим непереносимое волнение, – с этой деревней Каисигэ связана какая-то тайна.

Веселый тон, которым она разговаривала со своей дочкой, исчез, голос ее помрачнел.

– Это место с действительно сильной кармой. Вот почему все тут такие суеверные. Но удивительно, что все они прибыли сюда по зову своих духов.

Видно было, что эта тема захватила ее целиком.

– Я вот слышала, что мои предки были отсюда, поэтому решила здесь провести по ним поминовение.

– Вами владеет что-то плохое? – спросила Кайо с большим энтузиазмом.

– Да, меня окружают духи умерших младенцев. Так что я дошла до того, что даже головы не могла поднять…

– У вас был аборт?

– Да, был. Я не хотела рожать ребенка от того человека, поэтому у меня не было никаких сожалений по этому поводу, но в конце концов это оказалось проклятием.

– Значит, у вас было несколько абортов?

– Я не хочу об этом говорить.

– Ой, извините.

– В моей судьбе замешаны не только умершие младенцы. В ней и еще худшие духи, и мои предки. Потому мне сказали поехать сюда и хотя бы полгода жить, молясь и ухаживая за могилами предков.

– Значит, здесь могилы ваших предков?

– Родственники моей матери раньше жили в этой деревне, но они перед войной переехали в Киото. Я только слышала, что кто-то из родни похоронен у храма Хосэндзи, поэтому решила приехать, но оказалось, что