Кто-то третий - Николай Иванович Леонов

мне не отвечает. Вы не представляете, какое это счастье, когда я, наконец, слышу ее голос и это холодное «да» в трубке. Я просто живу надеждой и следующим ее «да».

— Вы скажете мне номер Марины?

— Вы хотите разъяснить ей, что так нельзя обращаться с матерью? — то ли с опаской, то ли с надеждой в голосе спросила Оксана Сергеевна.

— Нет… не знаю, — замялся Лев. — Как получится. Мне нужно с ней поговорить о другом. Я расследую обстоятельства гибели вашего мужа. Марина может что-то знать, что поможет мне в этом деле. И еще. Может быть, вы знаете, какая профессия у Марины? С чем связана ее работа?

— Она — менеджер по продажам чего-то, не знаю точно. Только вам это не поможет. Сейчас все менеджеры и все по продажам.

У Станислава Крячко знакомые и очень хорошие знакомые были, наверное, в любой организации Москвы. По крайней мере, Гурову иногда так казалось. Куда бы они ни зашли с напарником, тот обязательно с кем-то раскланивался, здоровался, кого-то похлопывал по плечу, с кем-то обнимался или просто махал рукой. Крячко был человеком весьма общительным или же умело старался таким быть для пользы своей профессии.

В Следственном управлении Станислав тоже знал многих. За годы работы в уголовном розыске ему часто приходилось общаться со следователями, чаще, чем с коллегами других управлений и ведомств. Такова работа сыщика — всегда быть в паре со следователем. И сейчас, здороваясь, пожимая руки, улыбаясь направо и налево, он шел к кабинету капитана Измайловой. Наступил такой момент, когда в расследовании убийства генерального директора агрохолдинга «Эко-лайн Демидово» без следователя никак не обойтись. Во-первых, Измайлова официально занималась расследованием этого преступления, а во‑вторых, познакомиться со следователем было необходимо из чистой вежливости и ведомственной корректности.

— Разрешите, Екатерина Михайловна? — Крячко открыл дверь и замер на пороге кабинета с самой благожелательной улыбкой на лице. — Был в вашем департаменте с намерением обязательно к вам зайти. Надеялся, что вы на месте и не очень заняты!

Измайлова не стала заявлять, что вот уже больше ста лет в Москве существует телефон, и, прежде чем заявляться с визитом, сомневаясь, на месте ли человек, можно позвонить и договориться о встрече. Это Стасу понравилось. Девушка оказалась умницей и прекрасно понимала ситуацию. Следователь, конечно, лицо важное, незаменимое и главное в любом расследовании. Но оперуполномоченный по особо важным делам Главного управления уголовного розыска МВД России — это человек, который обладает не только большими возможностями, но и определенными профессиональными талантами. Вызвать к себе в кабинет следователя, который ведет интересующее его дело, Крячко не смог бы. Точнее, ему запросто можно в этом отказать. Все-таки он не прямое начальство для следователя. Вообще не начальство. Но он мог запросто организовать беседу на высоком межведомственном уровне, куда следователя вызвали бы другие люди. И там ей пришлось бы отвечать на его вопросы в обязательном порядке. И вот этот самый полковник Крячко появляется на пороге кабинета, вежливо и открыто улыбается и говорит, что им непременно нужно побеседовать. Это не просто любезность с его стороны, это умный профессиональный ход человека, который действительно хочет профессионального сотрудничества.

— А я уж думала, что вы так и не захотите со мной разговаривать, — не удержалась от маленькой «шпильки» Измайлова, доказывая, что она все-таки женщина.

— Вы видели меня в Демидово, — произнес Стас и вошел в кабинет, посчитав реплику следователя разрешением и согласием на беседу. — Напрасно вы так думали. Так что, мы можем с вами пообщаться? Как у вас со временем? Если вы заняты, то давайте договоримся о месте и времени встречи.

Молодая следователь поняла по серьезному тону и некоторой безапелляционности, что пора переходить к деловому общению. Все-же Крячко старше по званию, по должности. Надо и меру знать.

— Да, слушаю вас, товарищ полковник, — доброжелательно, но все же сухо ответила она.

— Дело о гибели генерального директора агрохолдинга заинтересовало нас в связи с тем, что мы занимаемся проверкой версий одного преступления, — заговорил Крячко. — Они у нас неожиданно пересеклись. Поэтому я и предлагаю приложить совместные усилия, так сказать.

— Я понимаю, что мы делаем одно дело, товарищ полковник, — строго заявила следователь. — Но вы же знаете наши правила и закон. Несмотря на ваши погоны, я не могу рассказать вам, как идет мое следствие, какие у меня есть версии и чем они подтверждены…

— Конечно, — охотно закивал головой Стас, перебив ее на полуслове и бросив короткий взгляд на часы. — И вы будете абсолютно правы. Ведь что такое в нашем деле утечка информации? Это значит, что информацией могут воспользоваться преступники, те, что остались на свободе. Это значит, что подозреваемые могут изменить показания, подготовить себе алиби. Да, вообще, исчезнуть, а мы с вами будем подавать их в розыск. Я вот помню, у нас в МУРе был случай…

Измайлова удивленно смотрела на полковника, не зная, как реагировать на его поведение. Только что он вошел добродушный, открытый, потом вдруг изменился, стал строгим, в голосе появились принципиальные нотки, а теперь опять перед ней сидел весельчак, балагур… И тут на столе затрезвонил внутренний телефон, и она, извинившись, с огромным облегчением схватила трубку.

— Катерина! — раздался нетерпеливый басок прямого начальника Измайловой. — Там к тебе придет один полковник из МВД. У них дела с твоим делом пересекаются. Поделись, чем можешь, глядишь, и они тебе помогут. Дело серьезное, «на контроле».

— Я… — замешкалась Измайлова, которой не хотелось обращаться сейчас к своему начальству по имени-отчеству, чтобы ушлый Крячко не понял, с кем она говорит по телефону. — Я все понимаю и готова, но вы ведь знаете, что ваш устный приказ я не могу к делу подшить. Есть ведь…

— Вот только не надо, принципиальная ты моя, волну поднимать! У тебя три нераскрытых за этот год, а ты еще кобенишься. Сейчас секретарша занесет тебе письменное распоряжение. Эх, и зануда ты, Катерина! Нет в тебе гибкости…

Измайлова ошарашенно посмотрела на трубку и медленно положила ее на аппарат. В дверь коротко стукнули, и в кабинет вошла Лизочка — секретарша шефа.

— Екатерина Михайловна, вам просили занести. Под роспись!

Лизочка бухнула на стол перед следователем журнал, показала, где расписаться, а потом оставила бланк с каким-то текстом и, бросив игривый взгляд на мужчину, сидевшего напротив следователя, вышла. Измайлова дважды перечитала текст распоряжения, сунула его в стол и постаралась сделать невозмутимое выражение лица, хотя удалось ей это плохо. Она понимала, что Крячко просто тянул время, он знал про это распоряжение и ждал, когда оно дойдет до следователя.