Сезонное обострение (СИ) - Булахов Александр

Ознакомительный фрагмент

Я несмело заглянул на кухню и увидел за столом у окна Петьку Гедича. Тот держался за голову двумя руками и смотрел в одну точку.

— Ё-моё! — еле слышно твердил он, находясь в отрешённом состоянии. — Ё-моё! Ё-моё!

— Петя, что случилось?! — громко спросил я у него.

— Ты мудак! — завопил в ответ Гедич. — Вот что случилось!

— Тихо… тихо… не ори, — стал я его успокаивать.

Петька сжал пальцы в кулаки так, что они аж захрустели.

— А ты мне не указывай, с-сука! — завопил он.

Я тут же его спросил:

— Это я что ли?

— Нет, блин, я! — ещё громче заорал он, голос его изменился до неузнаваемости.

Такой агрессии со стороны тихони Петьки, я никогда не видел. Глаза у него налились кровью. Лицо перекосилось. Видимо, его прорвало основательно.

— Мудачила ты ходячая! — завизжал Гедич и брызнул слюной. — Урод грёбаный!

Хлопнула дверь туалета, и в коридоре показался Кирилл Рогов, одетый в чёрный свитер, синюю рубашку и джинсы, обутый в китайские кроссовки. Он заглянул в зал и выкрикнул:

— Эй, пацаны, это что такое?

И тут же двинул к выходу.

— Извините, конечно, но я пошёл… я тут не при делах.

Я среагировал моментально: развернулся и бросился в ноги Кирилла, обхватив их руками.

— Кирюха, стой! Не бросай меня! — стал я его умолять. — Бабок дам, сколько попросишь. Только делать что-то надо. Помоги, прошу тебя.

— Сука ты! — не успокаивался Гедич. — Меня родаки за яйца подвесят. Из-за тебя козлины. Они мне тачку обещали купить. И что теперь?! С-сука ты!

— Тихо-тихо, пацаны, — завыл я. — Всё это можно как-то скрыть.

— Не получится! — заявил Кирилл. — Я не хочу на это подписываться.

— Кирилл, я пять штук зелени отвалю, — тут же предложил я. — Ты же знаешь, у меня есть бабки. Я только-только тачку свою продал. Кирюха, не губи.

Рогов проглотил ком, подступивший к горлу, и скосил взгляд в сторону Гедича. Петя тут же замотал головой.

— Нет! Нет! Ничего не получится! Вот скажи, где Женька — она ж всё видела.

— Если б Женька знала, что случилось, — сказал я. — Она б уже давно сюда милицию вызвала. Согласись!

— Хрен её знает! — ответил Гедич.

— Вали за деньгами, — произнёс Кирилл. — А мы с Петькой пока подумаем, помогать тебе, или нет. Втягиваешь ты нас по самое не хочу.

9.

В глазах Жабы блеснул огонёк. Он легонько стукнул пальцами по столу.

— Стой, Денис. Дай подумать. Получается, что Женька могла стать свидетелем этого убийства, и из-за этого убийца от неё избавился.

Денис сделал глубокий вдох и выдох. На его лбу выступили капельки пота.

— Что нет так? — спросил Дмитрий.

— Воды бы мне. Душно здесь как-то.

— Воды принесите, — громко сказал Жаба.

Денис кивнул. И вновь шумно втянул в себя воздух. И так же шумно выдохнул.

— Могла. Запросто. Только вот я вам ничем не могу помочь. Я ничего насчёт Женьки не помню.

— Рассказывай то, что помнишь. Кто как себя вёл? Что подозрительного ты заметил?

— Да, всё как в тумане. Я пытался во всём разобраться. Потом сеструха моя подключилась…

Открылась дверь, и в комнату для допросов вошёл младший инспектор следственного изолятора в камуфляже с графином и стаканом в руках. В графине была вода. Инспектор поставил графин на стол. Жаба налил воды в стакан и протянул его Денису. Тот осушил стакан жадными глотками и попросил ещё. Жаба налил ему ещё. Денис выпил и второй стакан. Младший инспектор забрал графин и стакан, и удалился.

— Не нравишься ты мне, — сказал Жаба. — Тебя врач смотрел?

— Смотрел.

— Ну и что он сказал?

— Пить меньше надо. Это отходняк у меня такой тяжёлый.

— Слишком уж тяжёлый, — очень громко сказал Дмитрий, так, чтоб Перова обратила внимания на его слова.

— Траванулся я. Отойти никак не могу. Намешал всякого говна.

— Тебе надо к врачу! И немедленно!

— Был я в медчасти. Мне даже две капельницы ставили. Ничего не помогает. Хреново мне и всё. И никому до этого нет дела.

Лицо Жабы стало багровым.

— Значит надо к другому врачу! Тот, что тебя смотрел — он валет тупой! Ветеринар с купленным дипломом!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Чего вы так кричите? — испугался Денис. — Я же не могу вызвать другого врача.

— Ты — нет! Но я попробую для тебя что-нибудь сделать. Только и ты для меня постарайся во всю. Напряги свои мозги как следует. Вы на вечеринки не курили ничего?

— Нет! Не знаю… Я точно ничего не курил.

— Хорошо, проехали пока… Рассказывай дальше. Вспоминай любые мелкие детали.

Жаба взглянул прямо в камеру и вновь повысил голос:

— Перова, организуй парню толкового врача! И немедленно! Не тяни резину! С ним что-то не так! Сдохнет пацан, будут у тебя проблемы. Тебе это надо?!

— А дальше со мной стало твориться что-то непонятное, — сказал Денис.

— Конкретику мне давай!

— Вы мне не поверите…

— Давай, рассказывай. Не тяни кота за яйца.

Зазвонил мобильный телефон Жабы. Он подумал, что это звонит Мария Владимировна по поводу его реплики в камеру, поэтому даже не взглянул на номер.

— Ну! — рявкнул он в трубку.

— Ты даже не открыл дело двести сорок четыре, — раздался в мобильнике голос мудака, который угрожал Дмитрию. Жаба этот голос хорошо запомнил: он был слегка писклявый, вкрадчивый, педерастический, сразу же вызывающий неприязнь к человеку. И уж точно, старик, адрес которого дала Косыгина, не говорил таким голосом.

Жаба вскочил со стула:

— Чё тебе надо? Кто ты такой вообще?

— Я Манипулятор. Не слыхал о таком?

— Нет, не слыхал! Чего тебе надо, Манипулятор?

— Я свои требования тебе уже выдвинул.

— Не звони мне больше! — выкрикнул в мобильник Жаба. — Достал ты уже!

Жаба не просто сбросил вызов, он полностью отключил свой мобильник. Сердце его забилось так сильно, что он несколько минут просто тяжело дышал и смотрел на Дениса.

Лицо Дмитрия опять стало бордовым, лысина и руки взмокли от пота.

— Давай, продолжай! — произнёс он сдавленным голосом. — День какой-то дурацкий. Я сегодня всем нужен.

Денис продолжил свой рассказ, но ему показалось, что Жаба его совершенно не слушает, что он погрузился в свои мысли. 

10.

То, что ещё успел рассказать Денис Жердин.

Я двигался домой со скоростью черепахи и с полным опустошением, как физическим, так и душевным. Я не ощущал в себе ни капельки энергии. Мне даже дышать и то было тяжело.

Я пересёк парк «Влюблённых», который когда-то хотели назвать «Парижским», но так почему-то и не назвали. Перешёл дорогу и присел на остановке возле сигаретного киоска. Меня мучило сильное отравление. Голова кружилась. Но больше всего давило на психику то обстоятельство, что я убил человека. Хотя сам я в это не верил.

Меня подставили и причём удачно, внушал себе я. Но сомнения тут же начинали грызть мою душу. Как же так получилось, что я совершенно ничего не помню? Неужто мне на самом деле сорвало башню, и я с отвёрткой накинулся на Полину Дорину? Она ещё та штучка — постоянно меня доставала, пыталась унизить и перед Женькой выставляла не в лучшем свете.

Да, я вспыльчивый. Горячий по натуре. Если меня зацепить, могу обложить хорошим матом. Но вот бить кого-то, убивать — это не из моей оперы. Не мог я убить Полину! Не мог! Хотя кому сейчас это докажешь?! Надо бежать, решил я. Садиться на поезд и уезжать куда-нибудь очень далеко. А потом подумал: может, пронесёт? Я с пацанами спрячу труп Полины, и всё обойдётся.

Я заскулил, не веря в удачный исход дела. Кирилл и Петя могли уже позвонить в милицию. Возможно, они специально послали меня за деньгами в качестве предлога, чтоб я ушёл. Ну, не хотели они звонить при мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В висках вновь застучало.

«Тихо! Тихо!», — стал успокаивать себя я. — «Это только домыслы! Кириллу нужны «бабки». Есть вероятность, что он рискнёт. Рогов влез в такие огромные долги, что ради денег может согласиться на многое».