Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

– Сказки, – продолжил за него его коллега.

– Извините, не представились. Меня зовут Фукуи, его – Судзуки. А тот молодой – Танака. А господина Митараи здесь нет?

Тут я наконец понял, что у них в головах. В общем, этим смехом они выражали свое негативное отношение ко мне и моим книгам. Мы с Митараи сталкивались с этим каждый раз, когда оказывались лицом к лицу с действующими офицерами полиции. Поэтому я знал о таком отношении и привык к нему. Однако на этот раз меня сбило с толку то, что выражали они это отношение непривычным образом.

– Митараи сейчас за границей, – сказал я.

– За границей? И где же? – спросил полицейский, все еще улыбаясь.

– В Северной Европе.

– Хо-хо, в Северной Европе… в Северной… – снова ухмыльнулся Фукуи.

Это не было похоже на начало беседы об убийстве.

– А если честно, на самом деле ведь не существует человека по имени Митараи? – спросил Судзуки.

Я почувствовал себя неприятно.

– Нет, он существует, – ответил я.

– Но сейчас-то вы один, – сказал он.

– Так я ведь…

Я уже собирался напомнить про Северную Европу, но остановился. Они хотели сказать другое – даже если на свете правда есть человек по имени Митараи, у него не может быть таких способностей, которые описаны в моих книгах.

– Вот вам еще одно необычное дело, – сказал Фукуи, – и хорошо бы господин Митараи поскорей приехал. Конечно, если он существует на самом деле.

Он снова захохотал. Он был уверен, что никакого Митараи не существует, а я пишу откровенную ложь, а он своим острым умом это понял.

– А почему великий писатель на этот раз решился проделать долгий путь в эти горы? – саркастически спросил Судзуки.

Я снова не нашелся что ответить. Но тут подключилась Кайо, которой, казалось, надоело на это смотреть.

– Это я просила его поехать со мной.

– Вы попросили?

– Да, я.

– Этого господина?

– Да.

Затем Кайо начала объяснять, и на их лицах снова появлялись улыбки. Кайо не стала говорить про кисть, закопанную под большим деревом, так что ее рассказ звучал еще более нелогично, чем было на самом деле.

– Короче говоря, вы поехали по совету экстрасенса, – сказал Судзуки, когда рассказ Кайо закончился.

– Итак, вы, господин писатель, отправились собирать материал.

Полицейские детективы снова переглянулись и разразились смехом, в котором сквозило разочарование.

– А потом случайно наткнулись на такое происшествие, – сказал Судзуки, – или вы догадывались, что что-то подобное должно произойти?

Кайо молчала. На подобные вопросы трудно ответить. Я понял, что пока они меня так высмеивают, мы в безопасности. С учетом их выдающихся дедуктивных способностей было бы очень неприятно, если бы они что-то заподозрили. Никогда не знаешь, какую версию они могут придумать и в чем вас обвинить.

– Ну, что скажете? Вы приехали сюда, зная, что что-то подобное должно произойти?

На их губах все еще оставались холодные улыбки, но я чувствовал, что ситуация может ухудшиться. Уверен, что Митараи сказал бы что-то подобное.

Короче, они в тумане и ничего не знают. Смеются и хорохорятся, а на самом деле просто ищут наудачу.

– На третьем этаже все окна были полностью закрыты?

Я попытался помочь Кайо. Однако мой вопрос, похоже, тоже не понравился этим профессионалам. Их улыбки, которые, казалось, были вполне счастливыми, исчезли, на лицах появилась суровость.

Они промолчали, как бы говоря, что такие вещи являются следственной тайной и не подлежащими разглашению дилетантам, но затем, словно не выдержав давления, заговорил Судзуки:

– Да, окна были закрыты.

– На замки, правильно? – напомнил я. – Все окна были надежно закрыты на замки. И все стекла были целы.

Сказав это, я посмотрел на полицейских. Никто из них не кивнул, но и возражать мне не стали. Так что я продолжил:

– Дверь тоже была заперта изнутри. А какого-нибудь вентиляционного отверстия в этой комнате нет?

– Нет, ничего похожего… – сказал Фукуи неторопливо, – только дымоход от камина, но он несколько раз поворачивает и изгибается. Это как раз то, что так радует авторов детективных романов. Как это у вас называется? Запертая комната, кажется? Вот она самая и есть.

Фукуи, очевидно, знал выражение «запертая комната» из детективов, но решил подойти к нему окольным путем – ведь профессионалам, в его понимании, не подобало пользоваться такими детскими словами.

– Получается, госпожа Хисикава была убита выстрелом в лоб в запертой комнате.

Как только я это сказал, Судзуки бросил на меня подозрительный взгляд:

– Откуда вы знаете, что ее зовут Хисикава?

Взгляд детектива в этот момент был по-настоящему острым.

– А, вот что вас интересует! Это я узнал вчера вечером от Инубо.

– Гм… – фыркнул Судзуки.

Как только ухмылка исчезла с его лица, оно приняло весьма мрачное выражение. Реакция Фукуи не была такой очевидной. Я это отметил про себя.

– Понятно, вам хотелось бы думать, что кого-то застрелили в комнате с запертыми дверями, только доказательств этому нет.

– Ну, если вы так говорите, значит, комната не была заперта?

– Нет-нет, это вы сразу же про запертую комнату заговорили, а я ничего такого не говорил. Комнату могли запереть и после убийства.

– Каким образом?

– Не уверен, что мы обязаны прямо сейчас отвечать на этот вопрос. Кроме того, предполагаю, что вы, ребята, знаете ответ лучше меня. Скорее всего, эта убиенная… – сказал Судзуки, сделав слегка задумчивый жест. Я удивился, что полицейский подобрал такое слово.

– Нет никаких доказательств того, что Хисикава была жива после того, как заперлась в своей комнате, – начал говорить Судзуки какие-то странные вещи.

– Но было слышно игру на кото.

Усмешка вернулась на лицо Судзуки:

– А если играл кто-то другой?

Ладно, подумал я. Значит, вот до чего додумались эти профессионалы? Кажется, я их понял.

– Значит, этот «кто-то другой» и есть преступник?

– Я этого не знаю. Я говорю только то, что мне известно.

– Но ведь господин Сакаидэ наблюдал из коридора «Рютэйкана» за происходящим в комнате со стеклянными стенами. Он видел, как госпожа Хисикава сидела и играла на кото, а потом упала назад.

– Ну, это известно только со слов Сакаидэ, – сказал Фукуи.

По небрежному тону детектива можно было понять, как он относится к Сакаидэ.

– Вот потому, что он это говорит, мы и попросим его сейчас поехать в полицейский участок, – сказал Судзуки.

Его слова меня разозлили. Людей, которые говорят что-то, что полиции неудобно, унижают, обвиняют и заставляют отказываться от своих показаний. И это профессиональный розыск?

– Надо расспросить его о подробностях; и потом, человек ведь может и ошибаться.

– Но можно расспросить и здесь, – решительно сказал я.