Нефрит - Сергей Юрьевич Михайлов

Интересно, кого это нас? Вот я дурак, никогда не интересовался внутренним построением иерархии в нашей семье. Хотя, когда был жив дядька, это было и ни к чему, он всегда все вопросы решал сам. Я, конечно, знал, что у нас есть какие-то люди, которые входят в ближайшее окружение дяди Афанасия и с которыми он советуется. Иногда у него прорывались высказывания типа – дело серьезное, надо дома обсудить со старыми.

Из старых в доме я знал только бабушку Полину и даже нисколько не сомневался, что она была одной из тех, кого дядька называл старыми. С самого детства мы боялись эту страшную старуху – и мне кажется, что ее боялись не только дети, по-моему, даже дядька побаивался свою мать.

Ладно, Семья теперь в курсе, надо бы позвонить Саше, но шаман так выжидающе глядит на меня. Блин! Я и сам понимаю, что время убыстрило свой ход и надо все решать немедленно, но Саша, Саша…

Я решительно шагнул к двери, мир не обрушится за пять минут, что я поговорю с любимой. Однако я совсем не хотел, чтобы этот разговор слышали остальные. На ходу коснулся контакта «Сашенька» и приложил телефон к уху, гудки начали мерно пикать, показывая, что вызов идет. Однако она не брала трубку. Я сбросил вызов и перезвонил снова – и снова бесполезно, Саша не отвечала. Это было привычно – в больнице, на работе, она оставляла телефон в своей рабочей комнате, но потом всегда перезванивала мне.

Хотя я и не поговорил с любимой, но мне сразу стало легче, теперь она увидит, что я не забываю про нее. А когда перезвонит, объясню, что телефон только появился у меня, и я сразу позвонил ей. Успокоив себя таким образом, я вернулся к шаману.

– Ну все, Роман Иваныч, я готов к делам. Говорите, что вы хотели сказать.

– Вот и отлично! – Орочон снова радостно потер руки, глаза его заблестели, и я опять подумал, что Наиканчин, похоже, любитель таких дел. Ему явно нравилось заниматься моими проблемами. Шаман показал на табурет.

– Садись. В ногах правды нет.

Я сел.

– Теперь послушай меня, только не взбрыкивай. Я не командую, а только советую. Сейчас перезвони китаезам, послушай, что за места они предлагают, но и вообще поговори о встрече.

Он показал на телефон.

– Давай. А мы послушаем. Если вдруг понадобится, я подскажу.

Я включил громкую связь и коснулся номера китайцев. Как только пошел вызов, в трубке тут же зазвучал голос Леньки-переводчика:

– Вы готовы, Николай Тимофеевич?

– Да.

– Тогда у нас тоже первый вопрос – с нашим человеком, с тем, что вы захватили ночью, с ним все в порядке?

Я вопросительно посмотрел на шамана – мы же с Мишкой так и не видели, что он натворил с китайцем, может, вообще убил его. Наиканчин кивнул головой и шепнул:

– Он в порядке.

– Да, – подтвердил я. – С ним все нормально.

– Хорошо. Мы надеемся, что все так и будет. Вы же понимаете, что пока все хорошо с нашим человеком, у ваших людей тоже все хорошо.

– Понимаю, – буркнул я. – Ладно, это обговорили, давай к делу. Ты начинал про место для встречи.

– Да, конечно.

Голос Леньки звучал ровно, совсем без эмоций. Я про себя удивился – вот дает, Ванзучонок, совсем как настоящий переводчик – ничем из себя не выведешь.

– Мы предлагаем два места: старая брошенная драга за Маликовским или карьер на двенадцатом километре.

– Я тебя понял. По месту обдумаю и дам ответ. Еще что?

– Как всегда, на встречу приходим с равным количеством людей, мы предлагаем пять. Без оружия, огнестрельного и холодного. Также не ведем никакой записи переговоров. Вообще мы предлагаем непосредственным участникам переговоров быть без всяких гаджетов. Телефонов и прочего. Пока все. Слушаем ваши предложения.

– Так. Вы не гоните, я сейчас подумаю над вашими, а потом предложу свое.

– Хорошо. Когда ждать звонка? Или перезвонить?

– Я сам позвоню.

Шаман шептал мне:

– Полчаса, полчаса…

– Жди мой звонок через час.

На всякий случай я взял запас, мало ли что может сказать семья, надо посоветоваться и с ними.

– Ждем.

Ленька отключился. А я посмотрел, кто это там пробивался ко мне со звонком. Пока я разговаривал, телефон несколько раз начинал пикать, показывая, что идет звонок по другой линии. Как я и думал, звонила Саша. Я отключил громкоговоритель, коснулся ее имени на экране и быстро пошел на улицу.

– Пять минут, – бросил я в ответ на вопросительный взгляд Наиканчина.

Но бесполезно я снова и снова нажимал на иконку номера Саши, гудки шли, но она не отвечала.

– Сраная работа! – выругался я. Похоже, она забегала на перерыв, увидела звонок от меня и пробовала дозвониться. А сейчас опять работает. Мне, если честно, совсем не нравилось, что она так серьезно относится к своей профессии, я прекрасно знал, что остальные девчонки медсестры вообще не расстаются с телефоном и сидят в нем больше, чем работают. Саша сама говорила. Но Сашенька просто не могла так, всему в жизни она отдавалась без остатка – работать, значит работать; любить так любить. Даже заведующая отделением ругала ее за то, что она все старается делать сама. Как-то, когда приехал забрать ее с дежурства, та прямо в коридоре выговаривала Сашеньке за то, что она сама переворачивает лежачего больного – для этого есть санитары. Моя девочка очень хотела стать врачом и сразу предупредила меня, что будет поступать дальше, учиться на педиатра. Наверное, я просто ревновал ее к профессии, мне бы хотелось, чтобы в ее жизни был только я.

Я, уже не надеясь, еще раз набрал ее номер. Тщетно. Ярость закипала во мне – я едва удержался, чтобы не разбить айфон об стену. Пару раз глубоко вздохнув, я пошел обратно – надо решать дела, Семья ждет.

– Что-то на тебе лица нет, – заметил мое состояние Наиканчин. – Плохие новости?

– Да, нет, ничего, – отмахнулся я. – Давайте о деле.

Говорить о Саше с кем-нибудь я точно никогда не буду, это было только мое, личное.

– Хорошо, – быстро согласился шаман. – Мы тут с Мишей поговорили о месте встречи и сошлись, что для нас лучше все-таки карьер.

– Почему?

– Смотри сам – ты же понимаешь, что мы не можем просто отправить тебя на переговоры, оставив без прикрытия.

– Почему? – опять переспросил я. – Они же приедут так же. Все проедут через совместный пост. Драгу так же предварительно совместно проверим. В любом случае китайцы понимают, это их последний шанс