Тени древней земли - Юрий Борисович Салов

— Хороший вопрос… Он из тех людей, от которых кровь стынет в жилах. Он — чудовище. Настоящий монстр, гнилой до глубины души… Однако, даже если я убежден, что он по уши в этой истории, я не думаю, что именно он убил Гурджиеву.

— Его последователи? Удалось ли вам заставить их говорить?

— Вообще ничего.

Подполковник потягивал свой напиток, пытаясь осмыслить всю новую информацию.

Воспользовавшись этой минутой молчания, Евгений задал Барсукову вопрос, который не давал ему покоя уже несколько часов.

— Почему вы так спешили связаться со мной, Роман Игоревич?

Мужчина несколько секунд смотрел на нее, не отвечая. Затем он встал и достал что-то из ящика стола. Протянул Кротову. Это был блокнот.

— Должен признаться, что моя голова… Ну, скажем так, она играет со мной, как вы, наверное, заметили. Больше всего я боюсь забыть ценную информацию о старых убийствах… Поэтому я переписал все, что смог вспомнить. Все до мельчайших подробностей.

Евгений перелистывал страницы, испещренные изящным почерком полицейского.

— Воспоминания, впечатления, то, что мне кажется важным для расследования… Я старался ничего не упустить. Я хотел бы, чтобы вы прочитали ее и сохранили у себя.

— Конечно, конечно. Большое спасибо за это. Мне это пригодится.

— Я надеюсь… Есть что-то еще.

— Дайте мне знать.

Глава восьмидесятая

— Здорово, возмутитель спокойствия, — ухмыльнулся генерал Гречихин весело, будто каждый день, вот так запросто, заглядывал в кабинет к Фирсову. — Есть свободная минута?

— Конечно, конечно, — засуетился от неожиданности Яков Михайлович. — Заходите, Алексей Эдуардович… кофе будем пить…

— Будем, конечно, будем. Ты радио включи, а то как-то скучно сидеть…

Фирсов налил воду в электрочайник, включил его в сеть, нажал рычажок на корпусе. Генерал сидел у стола, задумчиво крутил в руках авторучку черного цвета.

— Семья отдыхает? — спросил он. — Как супруга?

— В Керчь к подруге отправились, — небрежно ответил полковник. — Пусть развлекутся немного…

— Пусть развлекутся, — разрешил генерал. — И пусть не мешают тут твоим комбинациям.

— А что за комбинации? — поинтересовался Фирсов.

— Заварилась очень крутая каша, — генерал неожиданно подкинул авторучку и ловко поймал ее. — А я не хочу за тебя ее расхлебывать…

— А вам я и не предлагаю ничего расхлебывать, — резко сказал Фирсов. — дело возбуждено и расследуется по всем правилам…

— Ты так считаешь? — грустно усмехнулся Гречихин. — Ты думаешь, что все так просто?

— Конечно, — кивнул скромно Фирсов. — Возбуждено дело об убийстве, задержан подозреваемый, собираются доказательства, ведется следствие.

— Твои люди с ума сошли вместе с твоим безумным дружком Неделиным, — покачал головой генерал. — Это у вас проблемы, а не у Дмитрия Бирюкова. Двоюродного брата Сергея Бирюкова! Ты знаешь, кто он?

— Понятия не имею, — пожал плечами Фирсов.

— Он замначальника УФСБ по республике Крым и городу Севастополь.

— Полицейские не любят гебистов… — засмеялся полковник.

— Умные от дураков отличаются тем, что до последнего вздоха учатся, — назидательно заметил Гречихин и мягко сказал: — Столько лет проработал в органах, а ума не набрался. Генерал-лейтенант Сергей Бирюков двадцать лет в системе ФСБ. Пять лет возглавлял отдел по борьбе с терроризмом в Карачаево-Черкессии. Десять лет работал замначальника УФСБ Ульяновской области. И я тебе по-хорошему объясняю: не даст он своего родственника в обиду…

— А я разве обижаю замечательного чекиста? Его родственник главный подозреваемый в деле об убийстве.

— Перестань! — прикрикнул генерал и директивно добавил: — Надо найти общий язык с ним…

— И не подумаю, — помотал головой Фирсов. Генерал долго, внимательно смотрел на него.

— Ты рассуждаешь, как зеленый стажер. Сейчас новые времена! Изменилась политическая ситуация. Это ведь я отвечаю за область… — Гречихин говорил горько и устало. — Наша контора отвечает за все успехи и за всю гадость в городе! — выпалил генерал с яростью. — Как ты думаешь, мне этот геморрой нужен? Мы здесь все сидим, старые кадры. Прошли переаттестацию, да, но на каждого из нас компромат можно собрать в любой момент! А на нас почти полумиллионный город. А ты отвечал только за вчерашние успехи, а за сегодняшнюю грязь — подставляешь отвечать меня!

— Вы излишне горячитесь, Алексей Эдуардович, − стараясь сохранять спокойствие, ответил Фирсов, − возбуждено дело, речь же об убийстве, все идет законным ходом.

— Это так! − Гречихин вздохнул. — Читал я дело. Надо еще все посмотреть как следует со всех сторон. Прямых улик против Бирюкова все-таки нет. А тебе еще работать… Чего молчишь?

Фирсов вздохнул:

— Я боюсь, Алексей Эдуардович, что вы меня неправильно понимаете. Наш отдел бьется не с сектой… Мои коллеги расследуют убийство, с отягчающими обстоятельствами. Возможно, в прошлом такие убийства уже имели место…

— Эх ты, полковник! — горестно покачал головой Гречихин. — Этим глупым фразам ты научился у своего сумасшедшего дружка Неделина. А тем временем вы уже потеряли одного сотрудника.

— Вы же читали рапорты, — заметил Яков Михайлович.

— Ладно! — махнул на него рукой генерал. — Я тебя предупредил. У меня есть личная просьба — думаю, ты мне не откажешь. Сергей Бирюков прилетел из Ростова. Вот-вот будет здесь. Он прилетел с совещания по борьбе с терроризмом. Ты должен его принять. ФСБ имеет большую силу на полуострове…

— С ним я встречусь.

— И на том спасибо, — генерал сказал это другим тоном — холодно и злобно. — Все знают, как ты занят, как мало у тебя свободного времени. Боюсь, очень скоро его у тебя совсем не будет…

Фирсов залпом допил остывший кофе.

СИЗО-1 г. Симферополь

Пока двое его коллег по специальной группе занимались своими смартфонами, Марат Неделин коротал время, слушая, как два сыщика шепчутся о необходимости найти неоспоримый мотив, чтобы подкрепить дело и не дать адвокатам сослаться на психические расстройства, чтобы получить смягчающие обстоятельства. Они должны были привести доводы о преднамеренности, чтобы прокурор в дальнейшем мог требовать пожизненного заключения — и добиться этого в суде. Марат был согласен с ними, но он знал, что у адвокатов Бирюкова нет никакой надежды: у следователей было слишком много улик, чтобы расследование или суд могли быть поставлены под угрозу.

Было половина одиннадцатого. Они уже ждали в небольшой комнате, предназначенной для допросов подследственных. Бирюков находился где-то в этой старой тюрьме, запертый в отделении строгого режима вместе с другими особо опасными подследственными. Они были готовы ко второму раунду допроса: утром они выбрали общую жесткую линию — разрушить любую стратегию защиты с помощью вещественных доказательств, которых с каждым часом становилось все больше и больше. Последним из них стало обнаружение костра на плато Гурзуфское седло, где неоанастасийцы разбили лагерь: они пытались сжечь одежду и личные вещи Гурджиевой, и, по мнению экспертов, весьма вероятно, что гуру