Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий

Сюззи-Магда, осмотревшись, нет ли кого поблизости, вошла в телефонную будку, бросила в аппарат монетку и, вставив в дырочку диска острый лакированный ноготь, набрала номер.

— Адам, — сказала она, услыхав знакомый голос, — мы прибыли. Ждем вас на третьей улице, справа от вашей дачи, здесь стоит телефонная будка, понял, да? Теперь передай трубку Эрике, с ней поговорит мадам Вера. И сразу приходите. Мы будем в машине: черный «Опель», номер 17–22.

Магда передала трубку госпоже Кинкель, а сама вышла из будки понаблюдать. Хотя ничего подозрительного в пути немка не заметила и тревога почти покинула ее, она не сняла плаща и, приехав, еще в машине надела темные очки. Стоя возле будки, она с легким презрением слушала прерывающийся от спазм голос швейцарки: распустила нюни, ну, ты еще зарыдай, корова. Ведь она почти кричит, нет, так нельзя! Они с девчонкой устроят здесь концерт, сбежится весь поселок, этого недоставало! Магда рывком открыла дверь, но сказала сдержанно:

— Мадам Вера, прошу вас, кончайте, больше нельзя. Идемте к машине!

Бурже сказал в микрофон:

— Квадрат-два! Я — Вексель. Нахожусь в Квадрате-один. Слушаешь меня?

— Вексель, — ответил в приемнике голос, — я — Квадрат-два. Слушаю вас, патрон.

— Полное внимание! Начинаем. Даю корректировку. Наши дамы, позвонив по автомату, не пошли к вилле, а вернулись назад, к своей машине. Это черный «Опель-капитан», номер 17–22. Мы «вели» его от Пайерна. Агента в «Опеле» после передачи девочки берет на себя Квадрат-один. Думаю, ребенка они приведут сюда, к «Опелю», так как мать тоже говорила по автомату, конечно, с дочерью. Но посмотрим, если что изменится… Когда выведут девочку, пропустите их — полагаю, с ней будет один сопровождающий. — а затем выдвигайтесь к вилле. Брать будете сначала тех, что в доме, а того, кто сопровождал ребенка. — по его возвращении. Что у вас тут произошло с момента наблюдения?

— В дом не входил никто, патрон. Девочку не видели. Из дома дважды выходил один и тот же тип. Прогуливался за оградой, по саду, курил. Выходил минуты на две-три и возвращался. Их людей у виллы нет, осмотрели, как надо. В доме тихо.

— Вы звонили туда?

— Извините, патрон. Так точно!

— Соберитесь, Люсьен, я не узнаю вас. Ну и что?

— Звонили дважды, извинялись за ошибку. Судя по голосу, трубку брал один и тот же человек.

Бурже помолчал, облизал языком пересохшие губы.

— Странно… — сказал он, — там должны быть двое по крайней мере. Ну, ладно… Напоминаю о главном: обеспечить полную безопасность девочке.

— Ясно, патрон!

— Тогда с вами все, — заключил Бурже и, не изменяя радиоволны, спросил в микрофон: — Квадрат-три. Я — Вексель. Хорошо нас слышали?

— Отлично, патрон! — Приемник будто вздрогнул от сильного голоса. — Я даже испугался: вдруг «объект» подслушает!

— Веселишься, сынок?

— Простите, патрон… У нас все в ажуре. Ведем наблюдение и ждем вашего приказа. «Объект» не выходил из дома, но он там. Для проверки позвонили, как вы велели, только один раз. На вилле ответил мужской голос. Прочесали в округе — их людей нет. Ничего настораживающего. В дом никто не входил и не выходил.

— Ну ладно, порадовал. Но помните: если «объекту» вздумается уйти или уехать, брать немедленно, и только живым!

С примыкающей улицы, из-за угла кирпичной ограды, вышла Эрика в сопровождении непримечательного молодого человека, с бесцветным лицом, который держал девочку за руку. На Эрике было белое платьице, начищенные ботинки и белые гольфы на тонких ногах. На макушке, в русых «маминых» локонах, торчал большой красный бант. Она все время вертела головой, высматривая маму, и бант болтался, как красный флажок. Они приблизились к «Опелю». Сидя в машине (немка запретила ей выйти), Вера Сергеевна видела через стекло, как Эрика остановилась, упершись, не желая идти дальше, несмотря на уговоры мужчины. В расширенных серых глазах застыл страх. Магда, стоявшая у автомобиля в темных очках, поняла, что девочка не узнала ее и испугалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вылезайте! — нагнувшись, приказала через опущенное стекло Магда. — Она боится — покажитесь ей!

Госпожа Кинкель вышла из машины и откинула вуаль на шляпку. Эрика с криком «мамочка!» бросилась к ней.

— Поехали, поехали, садитесь! — подталкивая обе их, с раздражением приговаривала немка. Она махнула рукой Адаму, он кивнул, и Магда села за руль. Поворачивая назад, за угол ограды, молодой человек еще раз оглянулся и исчез. «Опель-капитан» тронулся, набирая разгон.

Агент, наблюдавший издали из-за кустов, метнулся к ближайшему перекрестку и подал сигнал рукой. Синий «Мерседес-Бенц» с заведенным мотором рванул с места и понесся к перекрестку. Под прямым углом по другой улице к нему быстро приближался черный «Опель». «Мерседес», затормозив на перекрестке, преградил ему путь. В сотне метров впереди Магда увидела синий автомобиль — тот самый! Тот самый! Но это произошло столь внезапно и страшно, что отреагировать нужным образом она не сумела. Машинально притормаживая, она с возрастающим ужасом, как парализованная, взирала на синий «Мерседес», из распахнутых дверей которого выскочили и бежали к ней двое, и лица их казались тоже ужасными. На миг Магда ощутила полную слабость в теле, воля покинула ее, но затем она в панике завертела рулем, надеясь проскочить мимо «Мерседеса», — лазейки не было: она глянула в зеркальце, туго прижав тормоза и переключая заднюю передачу, и услышала шумное дыхание уже подбегающего сбоку к машине третьего агента.

— Прошу выйти, мадам! — отворяя дверцу, приказал агент. — Вы арестованы по подозрению в похищении дочери госпожи Кинкель. Предъявите свои документы.

Эти слова вывели Магду из шока: она попыталась протестовать.

— Выходите, мадам! — настойчиво повторил агент. — Все объяснения вы дадите старшему. — И он защелкнул на запястьях Магды никелированные на ручники.

Подбежали двое других и встали по бокам «Опеля», держа руки в карманах (никто из них не доставал оружия, чтобы не напугать девочку). От синего «Мерседеса» не спеша шел полный низенький человек в распахнутом пиджаке.

— Все в порядке, патрон! — отрапортовал первый агент, протягивая майору шоферские права Магды. — Мадам утверждает, что паспорта не захватила с собой.

Бурже лишь покосился на брюнетку в наручниках, открыл дверь и заглянул в салон автомобиля. С заднего сиденья, бледные, обнявшись, на него молча смотрели русоволосая женщина в шляпке с вуалью и такая же русоволосая девочка в белом платьице, с красным бантом.

— Прошу прощения, мадам Кинкель, за волнения, причиненные моими людьми вам и вашей дочери, — ласково сказал Анри. — Теперь все позади! Ну как, мадемуазель? — улыбаясь, обратился он к Эрике. — Все в порядке, не так ли? Как вы себя чувствуете?

— Ответь же господину. Эрика, — сказала Вера Сергеевна. Видя, что мать улыбается и протягивает руку толстяку с веселыми черными глазами, девочка тоже слабо улыбнулась и тихо спросила:

— А вас как зовут, мсье?

— Меня зовут Анри, дорогая.

— Благодарю вас, мсье Анри! Я чувствую себя неплохо. Спасибо вам, — и посмотрела на мать, ища в ее глазах подтверждения, достаточно ли хорошо она разговаривает с этим симпатичным дядей. Госпожа Кинкель обняла ее за плечи, рассмеялась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Анри пухлыми пальцами коснулся щеки девочки.

— Она у вас храбрый ребенок! Совсем не испугалась, не так ли, мадемуазель?

Эрика смущенно прислонилась лицом к плечу матери.

— А теперь, дорогая, — сказал Бурже, — ты поедешь вместе с мамой домой, в Лозанну. Папа ждет вас. А вот этот дядя — его зовут Раймон, познакомься с ним — будет сопровождать вас до самого дома. Счастливого пути, маленькая!

Пока они устраивались в «Опеле» — Раймон за рулем, а мать с дочерью сзади, — уже совсем осмелевшая Эрика торопливо, по-приятельски рассказывала дяде Анри о гадкой обманщице тете Магде и противных дураках Адаме и Гейнце, которые держали ее под замком. «Вот спасибо, дорогая, теперь мне многое ясно, — бормотал, щуря лукавый глаз, Анри, — теперь я займусь этими гадкими людьми, и, уж поверь, им не поздоровится!» Он помахал пухлой ладонью вслед отъезжающему «Опелю», в заднем стекле которого светилось улыбающееся лицо и любопытные глаза Эрики, и повернулся к брюнетке.