Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

«Где это я? В каком очередном притоне?» — вяло подумала Света, привыкшая за пару последних лет своей неупорядоченной, забубенной, бродячей жизни не очень-то удивляться перемене мест и обстановки. И тут же вспомнила, как вчера познакомилась с Дроном и Любой из барака.

Голова трещала. За знакомство было выпито слишком много вина вперемешку с пивом и самогоном, который по дешевке покупал Дрон в соседнем доме. Впрочем, голова у нее в последнее время болела постоянно. Сказывались перенесенные в детстве частые побои от отца и матери и последовавшие затем избиения мужа. Тот все пытался «наставить ее на путь истинный», когда она стала «закладывать за воротник» и «вертеть хвостом». Кроме родителей и мужа, в последнее время ее довольно часто били случайные собутыльники, с которыми сводила горемычная, непутевая жизнь.

За медпомощью она никогда не обращалась. «Поболит — и перестанет. Не в первый раз!» — успокаивала себя.

К головной боли постепенно привыкла и почти не обращала на это внимание, особенно, если день начинался с опохмелки или очередной выпивки.

«Если утро начато не с «Солнцедаром», то, считай, что день прошел даром!» — повторяла она, как попугай, услышанную от кого-то фразу.

«Не осталось ли чего выпить, — подумала, отгоняя боль. — Вряд ли… — ответила сама себе. — Но на всякий случай стоит проверить… Вдруг повезет…»

Она встала с кровати, благо, что лежала крайней и ей не пришлось перелезать через остальных и тем самым будить потенциальных конкурентов. Обнаженной прошла на кухню, где вчера так лихо опрокидывали стаканчик за стаканчиком. Но там, кроме кучи пустых бутылок и грязных засаленных стаканов, стоявших на неубранном столе, и веером разбегавшихся тараканов-пруссаков, ничего не было. Заглянула в обшарпанный холодильник «Смоленск», доставшийся Дрону от родителей по наследству. Но он был пуст уже вечность. И, если бы не холод, в нем бы давно свили свои сети пауки.

«Мать мою бог любил! — беззлобно ругнулась про себя Светлана и пошла в туалет справить нужду.

Когда вышла из туалета, то увидела, как по кухне такой же голой русалкой бродит в поисках чего-нибудь съестного ее новая подруга Любаша.

— Тут ни выпить, ни червячка заморить, — лишенным каких-либо эмоций голосом, морщась от головной боли, протянула она. — Нужно было с вечера позаботиться об утре, а мы, как всегда, одним моментом живем…

— На нет и суда нет! — беззаботно согласилась Любаша. — Пойдем к нам в барак, что-нибудь да раздобудем. Мать теперь на работу ушла, так что стесняться некого. И попрекать нас некому.

— А Дрон? — высказала сомнения Светлана.

Ей как-то не хотелось расставаться с новым знакомым, который имел хоть какую-то крышу над головой. И плохо ли, бедно ли, но вчера покормил и угостил.

— А что Дрон?!! — все так же беззаботно отреагировала Люба вопросом на вопрос. — Никуда он не денется. Пусть дрыхнет в своей кровати. Толку-то от него, как от кобеля на сене: сам не может, и другим не дает. А у меня там соседи ого-го! Кобылу без подставки осеменят, не то, что нас с тобой, если захотим, конечно… Воронята — Васька и Юрка! Да еще Борька Шахёнок! Не чета спившемуся Дрону, который только и может, что слюни пускать… как вчера, когда спать ложились.

— Все равно неудобно: не успели познакомиться, и уходим, — сопротивлялась Светлана.

Ей так не хотелось расставаться с удачно подвернув-шейся крышей над головой. Когда еще такой случай представится?..

— Неудобно сексом заниматься на потолке, — безапелляционно ответила Люба, — говорят, одеяло спадает. А все остальное даже очень удобно. Иди одевайся, да побыстрей, не голяком же идти по городу… на самом деле. И холодно, и мы не нудистки, в конце концов… Я быстренько в туалет сбегаю и тоже шмотки наброшу, да тронемся. Торопись, подруга!

Не обращая внимания на головную боль, Светлана стала искать среди разбросанных по комнате вещей свои и надевать их.

Через пять минут обе, полностью одетые, оставив Дрона дохрапывать в постели, вышли из его квартиры на лестничную площадку, а оттуда — на весеннюю улицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

День обещал быть солнечным и теплым. Весело щурились глаза встречных прохожих. Задором весеннего денька светились их лица. Но Светлана никакой радости от весеннего настроения окружающих не испытывала.

— Голова, чтоб ее… от боли совсем разваливается, — пожаловалась Любе.

— Опохмелимся — пройдет, — беззаботно ответила та.

По-видимому, продолжала играть роль бывалой и разбитной девахи, повидавшей и огонь, и воду, и медные трубы, которой сам черт — если не брат, так сват.

— А знаешь, какое лекарство самое лучшее от головной боли?

— Какое? — Подняла на подругу подернутые болью глаза Светлана.

— Да топор, — хихикнула Люба. — Чик! — и никакой головной боли.

Ее молодые глаза в отличие от блеклых глаз Светланы озорно блеснули.

— Тебе все шуточки, а я — серьезно, — даже не попыталась обидеться Светлана.

— И я серьезно, — бесшабашно хихикала Люба, подтрунивая над подругой и радуясь собственной молодости и солнечному весеннему дню.

Каблучки их сапожек мерно цокали по асфальту тро-туара. В голубом и почти безоблачном небе рыжим котенком катилось солнышко, отражаясь в сотнях окон и окошек. Вжикали автомобили, шурша шинами, подминавшими под себя асфальт дороги. По проспекту Кулакова, давно очищенному от снега, но не от зимнего мусора, горами лежавшего вдоль дороги и липовой аллеи, по-весеннему радостно постукивали по рельсам колеса трамваев.

Веселыми стайками с места на место перепархивали воробьи — истинные патриоты городов и деревень. Уж они, точно, никогда и ни при каких условиях не покидали их. Без всякого стеснения, в отличие от людей, научившихся прятать свои эмоции на самое дно души и под семь замков, они шумно радовались солнышку и весне. Возможно, кучам освободившегося из-под снега мусора…

3

Начальник Промышленного районного отдела внутренних дел полковник милиции Воробьев Михаил Егорович только что возвратился с совещания, проводимого Председателем Промышленного райисполкома Стрелковым Виктором Николаевичем. На данном совещании присутствовала первый секретарь райкома партии Королёва Светлана Ивановна, красивая, пышногрудая блондинка. Розовощекая от природы, как и большинство блондинок, с высокой модной прической, выхоленная, она нравилась многим мужчинам. Не был исключением и Воробьев.

Михаил Егорович не причислял себя к числу пуритан. Любил слабый пол и охотно пользовался взаимной любовью со стороны этого самого слабого пола. Однако он не донжуанствовал, своих любовных приключений не афишировал и в отделе, любовных шашней не заводил. Прекрасно зная женскую психологию, избегал сплетен и пересудов. Ко всему прочему придерживался старой чекистской мудрости: «Не люби жену брата и сотрудниц аппарата — до ста лет доживешь, не охнешь!»

От попыток любовных приключений с первым секретарем райкома партии Воробьева удерживало то, что, как поговаривали злые языки, на Светлану Ивановну положил глаз сам начальник УВД Курского облисполкома. А это уже что-то…

Как относилась сама Светлана Ивановна на повышенный интерес со стороны генерала: благосклонно или отрицательно, Воробьев не знал, да и знать не хотел. Но он прекрасно знал своего генерала, пятидесятипятилетнего красавца мужчину, с ястребиным взглядом стального цвета глаз, волевым лицом, гордо носимой головой, увенчанной гривой серебристых волос. Одним словом — красавец. Женщины от таких во все времена без ума. И неважно, кто они — простые белошвейки, принцессы или секретари райкомов партии…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На совещании присутствовали директора ведущих в районе предприятий, так как обсуждался вопрос проведения коммунистических субботников. Не менее важным был и вопрос празднования Первого мая — дня солидарности трудящихся — и Дня Победы — самого любимого праздника всех соотечественников. На милицию возлагались обязанности по поддержанию образцового порядка в эти дни.