Мороз и пепел - Ингер Вольф

– Это, наверное, одноклассник. Как его фамилия? Она не сказала?

Возникла пауза. У Мортена Лина был такой вид, будто он понял, что совершил жуткую ошибку.

– Нет, по-моему, не сказала. Но я видел список учеников его класса на холодильнике.

Трокич и Джаспер последовали за ним на кухню, где он сорвал с холодильника листок бумаги.

– Посмотрите, есть он там?

Трокич пробежал глазами перечень.

– Может, это старый список? Никакого Томаса здесь нет.

– Странно, список новый, за этот год, – заметил Мортен. – Может, это не одноклассник?

Трокич достал мобильник и набрал номер классной руководительницы Лины, указанной в списке первой. В школе звонок несколько раз переадресовывали, но наконец учительница ответила, и Трокич изложил ей суть дела. После недолгой паузы Лина пояснила:

– Понимаете, Томас у нас уже два года как не учится. Он с родителями уехал в Кольдинг, там его отцу предложили место в адвокатском бюро, так что вряд ли речь идет о нем.

– А в параллельном классе?

– У них никакого Томаса тоже нет. Для ребят этих годов рождения это довольно редкое имя, и, думаю, в других классах, что старше, что младше, Томасов тоже нет. Впрочем, я в этом году не замечала, чтобы Фредерик вообще с кем-то играл.

– Благодарю.

Так значит, никакого Томаса нет. Трокич завершил разговор и стал разглядывать какую-то видимую только ему точку на потолке. У него в мозгу, точно выделенная в центрифуге, сложилась стройная версия.

Трокич вернулся в комнату и снова внимательно ее осмотрел. Он открыл дверцу шкафа, перебрал стопки белья, открыл коробки с «Матадором»[30] и карточками для игры в автомобильное лото и даже оглядел лежавшие на нижней полке роликовые коньки. Затем он заглянул под кушетку, приподнял простыню, вынул подушку из наволочки и поднял занавески на окне. И наконец вынул все книги из стеллажа и осмотрел пространство за ними. Трокич уже было потерял надежду, но тут обратил внимание на школьную сумку на стуле у письменного стола. Он вынул оттуда несколько потрепанных книжек в твердом переплете, пролистал. Ничего. И тут он заметил в сумке тонкую папку. Небольшой несброшюрованный альбом для зарисовок в кожаной обложке. Он чем-то выделялся среди остальных вещей и в то же время являлся неотъемлемой их частью. Трокич открыл папку, и по полу разлетелась целая туча листов. Множество карандашных рисунков, рассказывающих обо всем на свете. Картинки, повествующие истории. Трокич с неприятным предчувствием поднял один из рисунков.

54

Среди изображений автомобилей, монстров, драконов и солдат именно он привлек его внимание. Жесткий язык четких линий заставил встопорщиться волоски у него на руках. Это был изумительный карандашный рисунок: маленький человечек, идущий то ли по полю, то ли по лугу. На спине у него висел огромный школьный рюкзак с божьей коровкой на кармашке. Семь не до конца прорисованных точек и шесть тоненьких ножек. На заднем плане угадывались деревья и нечто напоминающее речку, а сбоку – продолговатое здание с множеством окон. Здание, похожее на школьное. Рисунок не содержал много деталей, но не оставалось сомнений, что автор рассказывал некую историю. Напротив школы был нарисован дом под черным небом, и Трокич узнал в нем Муспельхейм, в котором на правах знакомой хозяев временно проживала Сисель. Автор нарисовал примерно столько же окон, сколько их было на самом деле, и не забыл воспроизвести одно из растущих возле южной стены деревьев. С одного из облаков в небе сыпались на землю снежные кристаллики. Трокич уселся на кушетку и стал просматривать другие рисунки. Множество автомобилей. «Мерседесы», «Мазерати», «БМВ». Крестьянская усадьба с лошадьми. Мотоцикл. И наконец он, чувствуя, как у него пересохло горло, взял в руки еще один лист, сомневаясь, что ему хочется продолжать просмотр. Трокич рассматривал рисунок у окна при дневном освещении. Дом был изображен довольно схематично. Но этот рисунок, единственный во всем собрании, был выполнен в цвете. В центре прямоугольного провала, изображающего подвал, в буйстве оранжево-желтых красок разгоралось пламя костра. Рядом с костром плакал мальчик. Слезы катились по его лицу, а в крупных глубоко посаженных глазах затаился испуг. Вместо рта ему служила маленькая серая черточка. Руки-спички были протянуты к костру и почти касались огня, в котором горел рюкзак с божьей коровкой на кармашке. Внизу рисунка копошились муравьи, будто слезы скатились на землю и зажили другой, новой жизнью. На краю рисунка автор изобразил какого-то мертвого зверька. Трокич прикрыл глаза, стараясь понять его замысел. И тут он вспомнил, что воспитатель с продленки рассказывал о мертвом кролике.

В голове лихорадочно забилась мысль. Неужели это подвал в Муспельхейме? Значит, они его проглядели. Да, но если спуск в подвал находится вне дома – значит, его, скорее всего, занесло снегом. Ведь метель началась уже после исчезновения Лукаса.

Может быть, Лукас следил за старшим по возрасту соседом? Может, из любопытства или ведя какую-то игру? Может, ему стали известны намерения Фредерика? И он спустился в погреб? И случилось нечто ужасное? Может, они подрались, но Лукасу удалось вырваться из подвала? Да, но в таком случае Фредерику уже ничего иного не оставалось. Лукас прибежит домой, весь в слезах, кричащий от боли. Ведь даже если, несмотря на угрозы, он ничего не откроет родителям, за него все скажут ожоги. Нет, только если он онемеет окончательно и бесповоротно – только это помешает правде выйти наружу.

Трокич еще посидел секунду-другую, пропуская через себя эту жуткую картину. Ему необходимо поговорить с Фредериком. Но тут он вернулся мыслями в Муспельхейм и ощутил слабость в коленях. Подвал находился под домом, да еще и под снежным покровом, а Сисель не знала, что скрывается в нем. Он схватил телефон и попытался дозвониться до нее. Трижды набирал ее номер, но после третьей безуспешной попытки сдался. Другая мысль захватила его. Если Фредерик вернется, то сразу поймет, что они нашли его рисунки, и потому нужно обеспечить их сохранность. Они могут послужить главным доказательством.

– Нам надо переговорить с Фредериком, – сказал он, обращаясь к Мортену Лину. – Я сейчас отправлю людей на его поиски. А ты задержи его, если он вдруг здесь возникнет. Там еще желтый шарф в его комнате. Его тоже нужно сохранить.

Уже сидя в машине, он сказал Джасперу:

– Позвони дежурному, пусть отправит пару человек на поиски подростка с приметами Фредерика. Скажи, чтоб они его задержали, – если найдут, конечно.

– А мы? Мы тоже здесь останемся?

– Нет, останется Мортен. А мы поищем один интересный подвал.

55

Сисель