Зовите меня Маугли - Александр Афанасьев

патруль. Он потом сказал — лучше бы эта чертова бомба взорвалась. А ведь он был одним из лучших, как говорили. Спецом высшего класса.

— И вы что-то сделали?

— Не так быстро. Да кое-что сделали. Один тип… наш куратор — он засадил меня. Как только появились результаты.

— Почему?

— Не догадываешься? Долбанный контракт с Пентагоном. Многомиллиардный. Сколько сейчас таких вот искалеченных снайперов скитается по стране? А тут все просто. Кто-то из моей лаборатории решил заработать. Я не знаю кто.

Док посмотрел на нее.

— Не подскажешь? Ты же у нас… ФБР.

— Имя куратора?

— Уверена?

— Имя куратора.

— Полковник Роберт Бош из военной разведки. Он и сам был не в себе, я это потом понял. Он, естественно, у меня не лечился.

— В какой стадии были разработки?

— В завершающей. Первичная стадия экспериментов была завершена, осталось двойное слепое тестирование и можно было подавать на приоритет.

Док раздавил окурок о край стола

— Сукин сын. Он сам мне сказал, что в этом случае приоритет будет на мне, как на физическом лице несмотря на то, что исследование финансировалось федеральными деньгами. Я и не просек, что оно может быть и на нем.

— А лекарства? Которые вы бесконтрольно выписывали?

— Ради Бога! Не мог же я писать, что лекарства использованы для профилактики самоубийств военных? Я вынужден был выписывать левые рецепты на своих настоящих пациентов. Ставить фиктивные диагнозы, подделывать подписи. Они меня и поймали на этом.

Дайна все записала.

— Допустим. А что насчет жены и сына?

— Они мне мстят. Шантажируют.

— Кто?

Доктор подался вперед.

— А это, мисс ФБР, я расскажу, только когда Вашингтон сделает что-то для меня. Поняла?

…

Из тюрьмы Дайна вышла если не потрясенной, то близкая к этому.

Она была журналистом, настоящим. И прекрасно понимала всю взрывоопасность данного материала. Преступные действия правительства, Пентагон скрывал истинное состояние своих людей, пичкал их незаконно получаемыми препаратами. Невиновного — хотя какого, к черту, невиновного? — человека посадили в тюрьму.

Если это вытащить на свет Божий — это будет покруче секретных тюрем ЦРУ и злодеяний в Гуантанамо. Это — Пулицеровская премия без вопросов.

И как все хорошо ложится.

Рядовой американец не любит читать про интриги в Вашингтоне — это мало его касается. Но вот что касается преступлений государства против простых людей — это взрывной материал, люди вцепятся зубами в тех, кто виновен, и не отпустят.

Мало что доставит простому американцу такое удовольствие, как чиновники и военные на скамье подсудимых.

Вообще, в последнее время государство сильно много воли взяло, и это заметно. Незаконная слежка — и это несмотря на то, что PATRIOT act[50] со скандалом отменили. Сейчас полно law enforcers которые, мягко говоря, забыли где находятся. Орут, стреляют, долбают Тазерами. В Пентагоне полно готовых на все офицеров и сержантов, дай им волю — они диктатуру на хрен устроят.

Так что и тут — материал будет очень кстати.

С этими мыслями она села в машину.

…

Слежку она заметила еще в городе. Впрочем, сложно было не заметить: черный «Тахо» размером с небольшой грузовик держался за ней почти открыто.

Ей стало не по себе. Копы? Или еще кто-то?

Она выполнила пару перестроений. Нет, за ней.

Тут ей стало по-настоящему хреново — она не успела сбросить материал в Облако и если ее убрать…

Держа одной рукой руль, она набрала номер…

— Давай же…

Только бы ответил…

— Алло.

Никогда больше она не была так рада слышать голос мужика.

— Это я. Меня преследуют на трассе.

— Ты уверена?

— Долбанный черный «Тахо». Сейчас я перешлю фото.

К счастью — сейчас в каждом телефоне есть долбанная камера. Она, как смогла, не останавливаясь, сделала несколько фото, нажала — «Переслать».

Когда услышала его голос, он был суше и деловитее.

— Сколько у тебя топлива?

— Залила полный бак.

— Хорошо. Оставайся в машине, езжай, не останавливаясь, что бы ни случилось. Поняла?

— Да.

— Если почувствуешь, что прижимают — нарушь правила или даже устрой небольшое ДТП. Смотри, если увидишь дорожную полицию. Но это на самый крайний случай…

США, Техас. «Триграничье». 03 апреля 2023 года

Преследовали Дайну или нет — в любом случае, когда я появился, они уже отвалили. Мы остановились в одной из многочисленных забегаловок на шоссе, и Дайна пересказала мне то, что рассказал ей психиатр Старбенч.

Есть одно правило, общее для всех полицейских мира: все люди врут, пока не доказано обратное. Причина для вранья может быть самой разной, но вранье есть вранье. Для тех, кто сидит, это правило надо умножать на два: любой, кто находится в зоне, может навешать любой лапши на уши тем, кто, как он считает, может ему помочь выйти оттуда. В США, напомню, есть практика сделок с правосудием, причем не только на этапе следствия или суда — потому шанс выбраться, если ты кому-то нужен, реальный.

Итак, чем на самом деле занимался Старбенч? Как врач-психиатр, он имел практически неограниченный доступ к нейролептиками и прочей дряни. Плюс он, если верить тому, что есть в интернете — занимался научной работой, то есть имел доступ и к лабораторному оборудованию. А в тоталитарных сектах их лидеры часто держат паству на наркоте или каких-нибудь таблетках, от которых крышу сносит. Он также незаконно пользовал нейролептиками и прочей дрянью американских спецназовцев и обычных военных — незаконно, потому что в США страховая медицина, тем более у военных, и там в страховке написано, куда и как обращаться в случае проблем.

Вообще… в чем разница между церковью и сектой? Кто знает? Это лишь слова, названия. Что нравится — церковь, не нравится — секта. В свое время не без помощи ЦРУ была организована антикоммунистическая Церковь объединения во главе с неким Муном. И что? Она существует, никто не называет ее сектой, потому что антикоммунистическая. Главное не то, что ты людям мозги промываешь, главное — в каком направлении.

Я в свою очередь рассказал о том, что узнал — и в частности об Отце.

— Отец, — произнесла Дайна, смотря на проносящиеся по шоссе грузовики. — Мне это уже не нравится.

— Мне тоже. Похоже, федералы промахнулись, этот округ смерти — это лишь верхушка айсберга, как и смертные приговоры. Тут действует какая-то харизматическая религиозная секта, и эта секта борется с грехом всеми доступными способами. Ла Бонт — всего лишь один из адептов этой секты, которого они пропихнули на выборную должность, дающую возможность легально убивать людей. И вот он уже губернатор. Знаешь, что мне не