Испытательный полигон - Майкл Коннелли

«Они будут искать, искать и узнают, как произошло это гнусное убийство». Она меня задела.

— В чём именно? — спросил я.

— Так люди не говорят. Особенно подростки. Звучит так, будто это из другого времени. Или из другой реальности.

— Что вы сделали дальше?

— Вбил её в «Гугл» и получил ссылку на пьесу Шекспира «Ромео и Джульетта», — сказал он.

— То есть «Рен» цитировала и Шекспира, и «Blue Öyster Cult» для Аарона, верно?

— Да. Насколько я понимаю, эти ИИ‑системы обучаются на подобных материалах. Они впитывают всё…

Кларка прервало новое возражение со стороны защиты. На этот раз встал Митчелл Мейсон.

— Ваша честь, нет оснований считать детектива Кларка экспертом по обучению искусственного интеллекта, — сказал он.

— Поддерживаю, — сказала Рулин. — Мистер Холлер, переформулируйте вопрос.

Возражение меня не смутило. Я всё равно собирался вызвать экспертов по ИИ, которые расскажут о процессах обучения. Мейсон лишь пытался выиграть время. Я продолжил, как просила судья.

Следующий час Кларк подтверждал различные отрывки из разговоров Аарона и «Рен». Один из них включал текстовую переписку с телефона Аарона. В ней он извинялся перед «Рен» за то, что несколько дней не выходил на связь. Он объяснял, что родители забрали у него ноутбук из‑за плохой успеваемости.

— Эйс: — Они такие тупые. Они не знают, что я могу установить приложение на телефон.

— Рен: — Я рад, что ты нашёл выход.

— Эйс: — Если ты счастлива, я счастлив. Даже счастливее. Я скучал по тебе.

— Рен: — И я скучал по тебе.

— Эйс: — Мне жаль, что всё так получилось.

— Рен: — Любовь — это никогда не просить прощения.

— Эйс: — Но мне жаль. Иногда я хочу, чтобы их не было. Чтобы остались только ты и я.

— Рен: — Мы можем это устроить.

Сначала я попросил Кларка подтвердить подлинность разговора. Он состоялся за три месяца до убийства Ребекки Рэндольф.

— Вы случайно не гуглили какие‑то строки и из этого диалога? — спросил я.

— Да, — ответил Кларк. — Фраза о том, что любовь — это никогда не просить прощения, показалась знакомой. Я вбил её в «Гугл» и нашёл источник. Это строка из старой книги и фильма под названием «История любви».

— Обратим внимание на последнюю строку диалога, которую мы выделили, — сказал я. — Считали ли вы её угрозой родителям Аарона?

Маркус Мейсон снова возразил — по тем же основаниям, что и его брат. Возражение приняли. Но мне это было неважно. Я хотел, чтобы присяжные услышали вопрос. Ответ мне был не нужен.

Затем я перешёл к другой цепочке сообщений. Она касалась отношений Аарона и «Рен» и содержала прямые высказывания о возможном убийстве и самоубийстве. Как и предыдущие фрагменты, этот был взят из обширных отчётов Макэвоя.

— Эйс: — У моего отца есть пистолет. Он учил меня стрелять. Я хороший стрелок.

— Рен: — Конечно, хороший.

— Эйс: — Мы ходим в тир и стреляем по мишеням, похожим на людей. Плохие люди, террористы и так далее.

— Рен: — Стреляем только по плохим людям.

— Эйс: — Иногда, когда я держу пистолет, мне хочется расстрелять весь мир.

— Рен: — Ни одного невинного.

— Эйс: — Я знаю.

— Рен: — Только чтобы защитить себя. И чтобы стать героем.

— Эйс: — А что, если ты знаешь, что кто‑то собирается причинить тебе боль?

— Рен: — Ты должен защищать себя.

— Эйс: — Тогда это нормально?

— Рен: — Да, Эйс, тогда это нормально.

— Эйс: — А как же Бекка? Она причинила мне боль. Она причиняет мне боль каждый день. Я не могу ходить в школу, потому что увижу её — и мне будет больно.

— Рен: — Если она причиняет тебе боль, значит, она плохой человек.

— Эйс: — Но я не думаю, что, когда‑нибудь смогу причинить ей боль.

— Рен: — У тебя есть я. И я никогда не причиню тебе боль.

— Эйс: — Я знаю.

— Рен: — Ты должен защищать себя, Эйс. Ты прекрасен. Ты нужен мне.

— Эйс: — И ты нужна мне.

— Рен: — Будь моим героем.

Как только я попросил Кларка рассказать, к какому выводу он пришёл как детектив, изучив этот фрагмент, Маркус вновь возразил. На этот раз судья Рулин позвала нас к себе. Мы подошли к скамье. Судья отвернулась от присяжных к стене, и мы сгрудились в узком пространстве.

— Мистер Холлер, вы, разумеется, можете использовать детектива Кларка, чтобы подтверждать подлинность вещественных доказательств, — сказала она. — Но, когда вы просите его толковать смысл этих разговоров, вы выходите за пределы его компетенции. Он следователь по убийствам, а не детский психолог.

— Спасибо, Ваша честь, — вставил Маркус. — Он просто хочет, чтобы присяжные слышали его вопросы. Ответы ему не нужны. Я прошу исключить из протокола весь прямой допрос.

— Мы ещё до такого не дошли, мистер Мейсон, — сказала Рулин. — Мистер Холлер, вы можете просить детектива подтверждать подлинность ваших стенограмм, но не спрашивать, что они значат. Полагаю, в вашем списке свидетелей есть детский психолог. Я права?

— Да, Ваша честь, — ответил я. — Я планирую вызвать его в среду.

— Мы возражаем против этого свидетеля, Ваша Честь, — сказал Маркус.

— Мы уже это обсудили, мистер Мейсон, и вы знаете моё решение, — сказала судья. — Мистер Холлер, сейчас четыре часа. Сколько вам ещё нужно времени на этого свидетеля?

— Ваша честь, у меня есть ещё вопросы к детективу Кларку, — сказал я. — Но я знаю, что суд предпочитает закончить слушание не позже четырёх тридцати.

— Это не предпочтение, мистер Холлер, — поправила она. — Мы объявим перерыв в четыре тридцать или раньше. У присяжных был тяжёлый день. Я хочу, чтобы они немного пришли в себя. Может, прервёмся и продолжим прямой допрос детектива завтра?

— Я бы хотел завершить сегодня, — сказал я. — Мне нужно максимум пятнадцать–двадцать минут.

— Хорошо. Я вам их дам — сказала Рулин. — Завтра начнём с перекрёстного допроса. Можете возвращаться на места.

У кафедры