Элмор Леонард - Ромовый пунш

Это её удивило.

— Тогда вы должны были видеть, как туда входила я.

— Лично меня там не было, — ответил ей Николет. — Как раз в это время я в компании хорошего слесаря был на том складе с ордером на обыск. Мы вошли — весь тайник забит оружием до потолка. Чего там только нет, даже вооружение из военного арсенала… Кое-что из находящегося там, по нашей информации, было вывезено с того ранчо близ Локсахатчи, где в понедельник произошло тройное убийство.

— И один из убитых, — предположила Джеки, — оказался отъявленным белым националистом по имени Джеральд какой-то?

— Да, вчера об этом уже заговорили, в утренней газете этому происшествию была отведена первая полоса. И сегодня тоже.

— Я не читала газет, — возразила Джеки. — Одна женщина, которую зовут Мелани, ещё одна подружка Орделла, рассказала мне, что это она убила Джеральда четырьмя выстрелами в сердце. Это действительно так?

Теперь оба они молча уставились на нее.

— Четыре, верно, — сказал наконец Николет, — но только не в сердце.

— Я и сама так думала.

— И что же, она сама призналась тебе? Когда это было?

— Примерно часа полтора назад, в баре «У Кейси», как раз после того, как я ушла из квартиры на побережье. Она там живет. А ещё она сказала, что — вот её слова в точности — «придурочные черномазые, которые выполняют за него всю грязную работу. Они-то и убили двух других мужиков».

Тайлер с Николетом снова переглянулись между собой, и Николет сказал:

— А она не назвала их имен?

Джеки покачала головой, затягиваясь сигаретой.

— Я даже фамилии этой Мелани не знаю, — сказала она, и заметила, что Николет опять посмотрел на Тайлера.

— Вы знакомы с Мелани?

— Скорее всего нет, — ответил Тайлер. — А какая она из себя?

— Ну… у неё очень большая грудь… — начала Джеки.

— Правда? — оживился Тайлер.

— Светлые волосы. Ей, должно быть, около тридцати, но выглядит она гораздо старше своих лет.

— А зачем ей понадобилось рассказывать тебе обо всем? — спросил Николет.

— Потому что она терпеть не может Орделла. Она, видите ли, застрелила мужика, который его самого чуть жизни не лишил, а Орделл не разрешил ей присутствовать на сходке, посвященной «Дню Расплаты». Орделл любит всему давать кодовые названия. Так, свои аферы с колумбийцами он называет «Ром-Пунш».

— У нас тоже один раз проходила операция под таким названием, — сказал Николет. — «Ромпунш», в одно слово. Тогда производились облавы на вооруженные группировки, состоявших из выходцев с Ямайки. Значит, и там без Орделла не обошлось. А как насчет Луиса? Он был там?

— Об этом она ничего не сказала.

Николет задумался.

— Если уж эта Мелани до такой степени ненавидит Орделла…

— Она не уйдет от него, — возразила Джеки. — Я в этом уверена.

Николет перевел взгляд на Тайлера.

— Сам знаешь, что говорят бабы, стоит лишь им только однажды переспать с негром… Но готов поспорить, что мне он теперь гораздо нужней, чем этой Мелани. Так что все бои ещё впереди, — он обернулся к Джеки. — Что ж, посмотрим, кому он теперь достанется: отделу по борьбе с контрабандой или же людям Ферона и шерифу. Так, значит, говоришь, планируется ещё одна поставка оружия?

Джеки кивнула.

— Это то, что он мне сказал.

— Если на складе товара у них достаточно, то это может случиться в любое время. Запахло жареным, а значит, пришла пора сматывать удочки.

— А что если Орделл не при чем? — спросила Джеки.

— Теперь мне это уже все равно. Главное, что теперь мы знаем, где он держит свой хлам, — сказал Николет. — Мы в два счета можем доказать, что оружие было вывезено из дома Джеральда и арестовать Орделла за убийство и заодно повесить на него и оружие. Теперь все складывается гораздо удачнее, чем мы рассчитывали раньше, и черт возьми, мне это нравится. Зато потом можно будет засадить его в тюрьму в Мэрион, и это будет просто замечательно. Уж там-то его будут держать под замком все двадцать четыре часа в сутки.

Поставив пивную банку на пол, Джеки встала, подошла к двери в туалет, и бросила окурок сигареты в унитаз. Затем она снова вышла в палату, и встала у двери в коридор.

— А когда я вновь смогу обрести полную свободу?

— Когда все будет кончено, — сказал Николет.

Она обернулась к Тайлеру.

— Но ведь моим делом, кажется, занимаешься ты, а не он.

— Точно так, — согласился Тайлер, — и я завтра же позвоню атторнею штата, и добьюсь того, чтобы он согласился прекратить дело.

— По А-99?

Тайлер улыбнулся ей.

— А почему бы тебе не задержаться ещё ненадолго? Тогда осталось бы только избавиться от Рея…

Луис свернул с Виндзор-Авеню на 30-ю улицу, и Орделл, который сидел в машине вместе с ним, приказал:

— Не останавливайся, проезжай дальше. Что-то не нравится мне вон тот «Шевроле» позади нас. В нем сидит какой-то мужик.

— А я и внимания не обратил, — признался Луис, взглянув в зеркало. — Он белый или негр?

— Как, по-твоему, я мог разглядеть это в темноте?

— Но в этом квартале живут в основном негры, — заметил Луис.

— Это я и сам знаю. Но, к твоему сведению, и среди полицейских есть негры. Гляди-ка, в окнах света нет. Она так рано спать не ложится. Поехали вокруг квартала.

Луис свернул на Саут-Террес, затем на 29-ю улицу, и наконец снова выехал на ту улицу, где стоял дом, в котором жила Симона. Они снова проехали мимо припаркованного у обочины «Шевроле», и Орделл оглянулся в его сторону.

— Черт возьми, ни хрена не видно. Поехали к Шеронде, это вон в той стороне. Тридцать первая улица.

— Я знаю это место.

— Нет, что-то здесь не так. Вот что, проезжай подальше вон туда и поворачивай обратно. Мы возвращаемся. Я немедленно должен выяснить, в чем дело. Свет не горит во всем доме… В конце концов мужик в «Шевроле» может торчать там просто так. Или, может быть, он девку свою дожидается. Копы тебя не знают, так как тогда они могли прознать, что ты здесь живешь?

— А Макс Черри меня знает.

— Да пошел этот козел к чертовой матери. Пойдем в дом.

Оставив машину на подъездной дорожке, они вошли в дом через боковую дверь.

— Темень, по всему дому не горит ни одной лампочки. На неё это совсем не похоже, — сказал Орделл, когда они оказались на кухне. — Остается только проверить место, где она хранит свои детройтские кассеты. Если их там нет, то будь уверен, что и она сюда больше не вернется.

— Их тут нет, — сказал Луис из темноты гостиной.

— Скотина, — выругался Орделл. — Тогда проверь, на месте ли деньги.

— Сам понимаешь, что если она решила смотаться, то и денежки скорее всего прихватила с собой. Она поэтому и отвалила отсюда.

— Что? Ты хочешь сказать, что из-за каких-то девяти тысяч она сбежала от меня, бросила свой дом? Это уже хуже некуда. А я ведь собирался отстегнуть ей за помощь и содействие целых две штуки.

— Зато часы твои она оставила, — сказал Луис.

— Все из-за Макса Черри, он во всем виноват, — причитал Орделл. — Он осмелился ворваться в её дом, и это напугало её.

— В первую очередь это напугало меня, — заметил Луис. — Откуда он узнал, что я был здесь?

— Слушай, все это дерьмо слишком действует мне на нервы, — заявил Орделл. — Все летит к чертям собачим, придется срочно изменять наш план. Во-первых, нужно найти кого-то, кто заменит Симону.

— И не смотри на меня, — упрямо замотал головой Луис.

— Очень мне надо на тебя смотреть! Я просто думаю, кому это можно было бы поручить.

— Нет, смотришь, — возразил Луис из темноты.

— А ведь ты смог бы.

— Что смог бы? Зайти в дамскую примерочную? На что это похоже? Ты что, совсем спятил?

— Эх, чтоб тебя, — Орделл был явно раздосадован. — Тогда нужно ещё подумать.

Макс не стал снимать трубку: телефон стоял на столике со стороны Джеки по соседству с лампой-ночником и электронными часами. Звонок раздался, когда она была в кухне, прозвонил три раза и перестал. Скорее всего, она сама сняла трубку, стоя у кухонного стола в одной мужской рубашке, накинутой на голове тело, которую она подхватила, выходя из спальни. Наверное она как раз сейчас закуривала сигарету, разговаривая с Орделлом или Реем Николетом насчет пятницы. Когда она закончила возиться с выпивкой и разлила её в бокалы, на электронных часах было уже 10:37. Макс взял сигарету со столика, стоявшего с его стороны поистине королевской кровати.

В пачке, которую он купил этим утром, перед тем, как отправляться на встречу со своим адвокатом, чтобы посоветоваться с ним насчет развода, их оставалось лишь пять штук. Адвокат предложил, что им с Рене нужно продать дом, поделить имущество, и тогда все будет в порядке. Потом, в кухне, прежде, чем они отправились в постель, Джеки сказала:

— Вот это все придется сделать тебе, — описывая его часть работы, при удачном исходе которой, они должны были бы разбогатеть на целых полмиллиона или что-то около того. — Ладно?