Вячеслав Жуков - На графских развалинах

– Золото вы где брали, перед тем, как отнести его в машину? Ведь к производственным корпусам доступ даже директорской машине запрещен.

– Ох, гражданин следователь, – усмехнулся Курепин. – Все-то я вижу, вы уже знаете.

– Знаю, – признался Заславский. – Но мне важно услышать ваши признания.

Курепин вздохнул.

– В кабинете Ивана Максимовича брал. Слитки туда приносили прямо из цеха.

– Из промышленной зоны, спокойно проносили в административную, – Заславский осуждающе покачал головой. На что Курепин не нашел ничего лучшего, как ответить:

– Это уж дело не мое. Да и что несу золотые слитки, я мог только догадываться.

– Да ну? – Заславский был удивлен таким наглым утверждением.

– Честно, – глядя следователю в глаза, сказал Курепин. – Слитки были упакованы в коробку. Чтобы не мозолить никому глаза, машину я всегда ставил с торца здания у запасного выхода. В обед, когда в здание почти не было сотрудников, завхоз открывал мне ключом запасной выход и я выносил коробку в машину. – Говоря так, Курепин не сомневался, что это на него настучал завхоз. Бывший отставной военный, которого директор взял на должность заведующего административно-хозяйственной части предприятия. Когда на него менты нажали, этот старый пес раскололся и заложил Курепина.

– Допустим, я вам верю, – Заславскому пришлось верить, потому что в протоколе допроса отставника завхоза все так и было записано.

– Как хотите, но я вам говорю правду, – сказал Курепин, тем самым давая понять, что сказал чистую правду.

– Тогда скажите мне, куда вы эти коробки с золотом возили?

– На квартиру Ивану Максимовичу. Куда же еще. Если бы хоть одну коробку к себе отвез, такое бы началось, – безнадежно махнул Курепин рукой. Жил он в коммунальной квартире. В его небольшой комнате оперативники провели обыск, нашли несколько кусочков золота, похожих на огрызки. Курепин не смог объяснить, каким образом эти огрызки очутились в его комнате. Хотя сердце подсказывало Заславскому, что где-то вывезенные с территории предприятия слитки подвергались распиловке. Возможно, действовала подпольная мастерская по изготовлению золотых украшений. И Курепин знал о ней.

– Первый раз об этом слышу, – разводил он руками. – Скажите тоже, мастерская, – на лице шофера появилась усмешка. – Я привозил коробки Максимычу на квартиру. А что с ними было дальше, это уж не моя забота. Может на его квартире тот самый тайник, о котором вы говорите? – заявил Курепин.

Такое говорить следователю с его стороны было сверх наглостью.

– Там ничего нет. Мы провели обыск, – сказал Заславский. В квартире директора обыск прошел как и полагается, но он ничего не дал. Не было найдено ни одной золотой бусинки. Да и домработница подтвердила, что за тот год, пока убиралась в квартире директора, не видела ничего из золота. Кстати, и о коробках со слитками она ничего не сказала.

– У Максимыча была своя машина. Он мог перевозить из своей квартиры слитки на ней, – подсказал шофер.

Заславский вздохнул.

– Он мог. И ты – мог. И вообще, много чего такого могло произойти. Значит, про тайник ты следствию ничего заявить не желаешь?

– Да не знаю я ни о каком тайнике, гражданин следователь, – извиняясь за свою неосведомленность, произнес Курепин.

Заславский чувствовал, шофер врет. Самое бы лучшее в этом положение, отпустить Курепина и установить за ним наружное наблюдение. Теперь, когда директора нет, он бы наверняка попытался воспользоваться тайником. Если уже кто-то не воспользовался. Такого Заславский тоже не исключал. Хотя по его убеждению, Иван Максимович Колтунов, был человеком весьма осторожным и вряд ли бы рассказал кому-то, в каком месте находится его тайник. Он секретарше проболтался о нем лишь потому, что собирался уехать за границу и забрать ее с собой. А чтобы она не беспокоилась, на что они будут жить, сболтнул о тайнике. Тогда отношения между ними были такими, что он подумывал жениться на ней. А потом будущей жене не понравилось его увлечение молоденькими девушками. И брак не состоялся. Но директор по-прежнему держал секретаршу возле себя. И уехать тогда не получилось. О причинах несостоявшегося отъезда секретарша не знала.

Сначала она и вовсе отпиралась, когда Заславский решил побеседовать с ней, говорила, что была тогда пьяная вот и наговорила Стрельцову всякой чепухи. Но потом расплакалась, когда Заславский на нее нажал и подтвердила, что разговор между ней и директором о тайнике все-таки был.

– Только я не знаю, где он. Честное слово, не знаю, – твердила она.

Заславский потратил на нее несколько дней, но все оказалось безрезультатным. Секретарша ручалась, что этот злосчастный тайник существует, но она или в самом деле не знала, где он находится, либо набравшись решимости и терпения, врала. Заславский не исключал ни того, ни другого, зная, что иногда женщины могут становиться твердыми как кремень. Она подтвердила, что иногда видела Курепина выходящим из директорского кабинета с тяжелой коробкой в руках. Это происходило в обеденный перерыв. Колтунов просил ее задержаться и понаблюдать, чтобы никто шофера не увидел.

– Вы, мадам, тоже пойдете под суд, – сообщил Заславский секретарше безрадостную весть. – Как соучастница. Вы помогали водителю Курепину осуществить коварный замысел.

– Но меня попросил Иван Максимович, – залилась секретарша слезами.

Заславский утешил.

– Ладно. Перестаньте. Если будете мне помогать, попробую что-то для вас сделать, – пообещал он.

Секретарша готова была целовать ему руки.

– Буду, – воскликнула она так, что Заславский перепугался. Не услышал бы кто эту дуру.

– А как вы думаете, – спросил он девушку, подавая ей стакан с водой, – мог Иван Максимович еще кроме вас рассказать кому-то о тайнике? Родственникам, например?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Родственников у него не было. Есть брат. Но он уже лет шесть как в психушке лежит. У него с головой что-то не в порядке. А так больше никого нет. Иван Максимович частенько навещал его. И деньгами помогал больнице, чтобы к брату лучше относились. Но какой смысл рассказывать больному на голову человеку о своих темных делах. Не поймет его братец, – девушка позволила себе усмехнуться.

– Верно, – вынужден был согласиться Заславский с такой трактовкой.

– Любовницам, этим сопливым малолеткам, которых он трахал? – глаза секретарши налились ревнивой злостью, – Тем более не сказал бы ни слова. Мне кажется в последнее время, он вообще разочаровался в жизни.

– Это почему же?

– Да потому, что у него не было никакого интереса к жизни. У него все есть. Машина. Деньги. Зассыхи молоденькие, готовые облизать его за двести баксов с головы до ног. Поэтому, он так, доживал, – девушка махнула рукой, показав тем самым, что жизнь для ее бывшего шефа была безнадежной.

А Заславского сейчас радовало другое: если тайник с несметным количеством золота в самом деле существует, то желательно, чтобы о нем знало как можно меньше народу. И то, что Курепин отрицает существование тайника, это даже хорошо. Значит в деле о нем не появится ни строчки. И на суде шофер вряд ли заговорит о нем. Он будет молчать. А срок ему дадут такой, что вряд ли он скоро сумеет воспользоваться директорским золотишком. Главное, помочь определить его в нужную зону. Уж Заславский об этом постарается. Слава Богу связи у него на зонах хорошие.

Да и с этой дурой, посмотрел Заславский на секретаршу придется кое-что решить. Но это потом. А пока она ему нужна.

– Я допускаю мысль, что все сказанное вам любовником директором, было всего лишь его фантазиями, чтобы завоевать ваше сердце. Так сказать, расположить вас к себе. Иногда мужчины любят рисоваться перед дамами, – говоря это, Заславский улыбался.

Секретарша, довольно симпатичная девушка с безукоризненной фигурой на это пожала плечами.

– Вполне, может быть, – сказала она, держа в подрагивающей руке стакан с водой. Заславский внешне выглядел довольным, что сумел убедить девушку.

– Вот видите, вы со мной согласны.

Девушка кивнула. Согласна она сейчас была не только на это. Если бы Заславский ей сейчас предложил раздеться, она бы не раздумывая скинула с себя юбку, блузку и нижнее белье. Но от него поступило предложение иного рода.

– Поэтому об этих фантазиях вам пока лучше помолчать и никому не говорить, – сказал он.

– Да, конечно. Я никому ничего не скажу.

– И еще… У Колтунова была домработница… Старушка, божий одуванчик.

– Раиса Кузьминична. Она живет недалеко от меня.

– Вот и прекрасно. Я хочу, чтобы вы за ней понаблюдали. Как она себя ведет. И вообще, что за человек. Информация сугубо конфиденциальная, поэтому о ней никто кроме меня знать не должен, – предупредил Заславский дуреху секретаршу.

– Я понимаю, – ответила девушка.

Когда она ушла, Стрельцов сказал:

– А вдруг она врет? Может она знает, где находится тайник. Очистит его и даст деру.