Цианистый карлик - Сергей Михайлович Дышев

Квартирный вопрос…

— Мне думается, что если бы я только глянула на них, то сразу бы определила, виновны или нет.

Никита покосился на «Парапсихологию» и детектив, лежащие на подоконнике, но от комментариев воздержался.

— Я приглашу вас в качестве понятой. — Никита пристально, даже оценивающе, посмотрел на Матильду. — Но никто не должен знать, что вы моя теща.

— Клянусь!

Матильда Жановна положила руку на сердце.

3‐е число. День

В назначенное Савушкиным время в здание УВД вошла Варвара Шпонка. Она тяжело оперлась на подоконник дежурного и продышала в окошко:

— Я Шпонка. Меня пригласили в уголовный розыск.

Дежурный кивнул, Шпонка с кислой миной на лице стала подниматься на второй этаж. Навстречу под конвоем вели Курбана.

— Кубик! — охнула Варвара.

Курбан взвился, насколько позволяло его положение.

— Варвара, ничего не подписывай!

Порывисто вздохнув, Шпонка вошла в кабинет. Трое присутствующих сотрудников занимались каждый своим делом: Савушкин кричал в телефон, Кошкин писал что-то протокольное, а следователь прокуратуры Миша Белозеров, зевая, перелистывал дело.

— Присаживайтесь! — сказал Белозеров, прикрыв ладошкой очередной зевок.

Варвара села и огляделась.

Савушкин удовлетворенно завершил разговор, положил трубку и, не медля, ухватил Варвару в свои «тиски».

— Итак, Варвара Борисовна, вы не отрицаете, что в ночь перед исчезновением Маши у вас произошла серьезная ссора?

— Ну, какая там серьезная? — спокойно отреагировала женщина. — Поругались чисто по-бабьи…

— Чисто по-бабьи — по квартирному вопросу! — возмутился Кошкин. — Крики слышал весь дом…

— То есть вы считаете, что ваша ссора никакого отношения к исчезновению Маши не имеет? — продолжил Савушкин. — Хорошо, тогда куда, на ваш взгляд, она могла деться?

— А вы у соседа, Романа, филолога вшивого, не интересовались? А ведь Маша чуть что, когда поругаемся, когда нахамит мне, так сразу к нему. Не знаю, о чем они там лясы точили… Книжки давал ей всякие умные-заумные читать.

Белозеров скучно поинтересовался:

— У них были интимные отношения?

— Чего не знаю, того не знаю… Хотя не исключено.

Белозеров, снова зевнув, протянул Варваре документы:

— Вот это подписка о невыезде. Подпишите. И ордер на обыск в вашей квартире.

Варвара хмыкнула, подбоченясь:

— И что же будете искать?

— Машу. Кстати, какая у нее группа крови? — ответил Белозеров.

— Не помню.

— Вы же кардиолог! — напомнил Белозеров, заставив женщину стушеваться.

— К-кажется, вторая. Надо посмотреть в медкнижке. — Она тяжко вздохнула. — Вы всерьез думаете, что это мы ее убили и порезали на кусочки?

— Это вы сами сказали, — бесстрастно ответил Белозеров. — Подождите пока в коридоре… Домой к вам поедем вместе.

Варвара обреченно вышла в коридор, села на стул. Мимо нее на допрос провели соседа Романа. Поздороваться обоюдного желания не возникло, глянули друг на друга волками.

Роман был сейчас с иголочки: лоснящийся, прилизанный, с пробором посредине, в костюме и при галстуке. Первым заглянул в дверь.

— Здравствуйте, господа! По ваши души прибыл. Отставной учитель словесности Кухаркин Роман Евгеньевич. — Увидел Кошкина, перешел на легкую фамильярность: — О-о, товарищ милиционер — всем гражданам пример!

— Присаживайтесь, Роман Евгеньевич, — сухо произнес Савушкин. — Скажите, вы хорошо знали вашу соседку Марию Лихолетову?

— Ну, как — знал… — Роман пожал плечами. — Не более как соседку. Еще с детского возраста.

— Она бывала у вас в квартире? — поинтересовался Савушкин.

— Нет. Чего ей делать в квартире старого холостяка?

— А вот ваша соседка Варвара утверждает, что Маша иногда приходила к вам, когда ссорилась с ней.

— Старая змея… — процедил Роман. — Да, приходила, когда училась в школе. Я помогал ей по литературе и русскому языку. Диктанты писали. Я помог ей открыть Булгакова, Аксенова, Довлатова, Искандера… Ну, а сейчас, чем я могу быть ей интересен?

— Простите за прямоту, у вас не было с ней интимных отношений? — спросил вежливо Белозеров.

— Да вы что, ребята?! — Роман округлил глаза. — Она ж для меня всегда ребенком была…

— Как думаете, куда могла исчезнуть Маша? — спросил Белозеров.

— Они и убили ее — из-за квартиры!

— Кто?

— Ясно кто — Варвара и Курбан! — Кухаркин кивнул в сторону Кошкина. — Я же Сереге все вчера как на духу рассказал… Ссорились они все время. А Варька Курбана хочет прописать… Да, теперь уж точно пропишет… — Роман спохватился, прикрыв ладошкой рот. — Только это в протокол не заносите!

Белозеров протянул Роману написанный от руки протокол. Роман достал очки, напустив умный вид, прочитал, расписался на всех листах.

— Мы хотели попросить вас быть поняты́м на обыске вашей соседки Шпонки, — предложил Белозеров.

— С удовольствием! — расцвел Роман.

— Тогда встречаемся на вашем этаже.

Роман кивнул и вышел. Вслед за ним ушли Кошкин и Белозеров.

Савушкин потянулся к телефону на столе, набрал домашний номер.

— Матильда Жановна, это Никита. Выходите к подъезду, едем на обыск.

— Ура-а!

Теща так бурно отреагировала, что Никита даже отдернул трубку от уха, почесал его и пошел догонять коллег.

Уже вечерело.

В здании УВД зажглись первые окна.

Кошкин сел за руль машины, рядом — Савушкин, на заднее сиденье — Белозеров.

Варвару посадили в отдельный автомобиль.

— Давай, Серега, к моему дому, понятого возьмем, — попросил Савушкин.

Кошкин тронулся, поехали. Вслед тронулась машина с Варварой.

— Ну, и как ты собираешься колоть эту нафталиновую парочку? — спросил Кошкин у Савушкина.

— Пока не знаю. Нужен экспромт.

Когда подъехали к подъезду, теща уже ждала в полной готовности. Она надела черный официальный костюм, очень похожий на судейскую мантию.

Савушкин вышел из машины, открыл дверцу.

— Садитесь, Матильда Жановна.

— Вот это экспромт! — оценил Кошкин.

Теща грузно села на заднее сиденье.

— Здравствуйте, товарищи! О, и Сережа здесь!

— Мое почтенье, Матильда Жановна! — почтительно склонил голову Кошкин.

— Как поживает молодая семья?

— Лучше всех, — радостно ответил Кошкин.

— Как Ирусик?

— Занимается тантрической аэробикой.

— Мой приветик ей.

— Всенепременно! — пообещал Кошкин.

…В кабине лифта Кошкину не хватило места, и он рванул по лестнице, да так шустро, что успел встретить коллег у дверей лифта на этаже. Кошкин позвонил в квартиру Романа, на этот раз дверь открылась сразу. Роман еще не успел переодеться, стоял в футболке и трусах.

— Я мигом! — выпалил он.

Шпонка открыла ключом дверь, вошла первой, за ней последовали остальные: Белозеров, Савушкин, Кошкин с портативной камерой и, наконец, теща. Последним вошел Роман.

Белозеров объявил:

— Начинаем процедуру обыска. Производится видеосъемка. Понятые, назовите себя.

Кошкин включил камеру, начал снимать.

Теща гордо подняла голову.

— Луканина Матильда Жановна. Домохозяйка.

Следом назвал себя сосед:

— Кухаркин Роман Евгеньевич, в прошлом — филолог, интеллигент.

— Возражения есть против кандидатур понятых? — спросил Белозеров.

— Есть! — резко отреагировала Шпонка. — Интеллигента уберите. Замените на кого угодно, хоть на бомжа.

Белозеров замешкался.

— Хорошо.

Роман ухмыльнулся и молча ушел.

— Я сейчас найду понятого! — сказал Савушкин и набрал номер