Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич

— Хорошо, хорошо... А что, Иванцов так и не признался?

Меня всегда поражала феноменальная память шефа, который не только держал в голове перечень всех дел, находившихся в производстве следователей, но и помнил их суть, ориентировался в обстоятельствах преступлений, знал позиции обвиняемых и свидетелей.

— Не признался. Ну это дело его — не новичок. На этот раз влепят ему на всю катушку...

Белов дочитал обвинительное заключение, полистал пухлый том и размашисто подписался под словом «утверждаю».

— А как обстоит дело с убийством на даче Золотовых?

— Вчера делал дополнительный осмотр, сегодня допрашивал подозреваемую...

— Ее фамилия Вершикова, если не ошибаюсь? — Шеф не ошибался и знал это, просто хотел продемонстрировать свою осведомленность и блеснуть памятью. — Ну и что она? Признается?

— Признается-то признается, да как-то странно. Дескать — убила, а как — не помню, по деталям ничего не дает...

— Это объяснимо — вечеринка, выпивка... В общем-то, дело несложное. Надо в этом месяце и закончить.

Шеф внимательно разглядывал меня. Он был массивным, внушительного вида мужчиной с крупными, простоватыми чертами лица и имел привычку изучающе рассматривать собеседника. Один глаз он потерял на войне, протез был подобран умело, и долгое время я не мог определить, какой глаз у него живой, а какой стеклянный, и оттого испытывал неловкость, когда он вот так, в упор, меня рассматривал.

— И еще вот что. У меня был Золотов-старший...

Интересно, когда же он успел?

— ...он просил как можно деликатней отнестись к ним. Они уважаемые люди, и так уже травмированы, а тут следствие, повестки, огласка, ну, вы понимаете... Так что постарайтесь как-нибудь помягче. Может быть, вообще не будет необходимости их допрашивать...

— Такая необходимость уже есть! — Я не любил подобных разговоров.

— ...а если все-таки понадобится, то можно вызвать по телефону, одним словом, поделикатней. Мы же должны внимательно относиться к людям, с пониманием...

Это уже начинались нравоучения, до которых шеф большой охотник. И хотя большей частью он говорил банальные вещи, именно потому ему было невозможно возразить, и, следовательно, он всегда оказывался прав.

— ...проявлять терпимость и такт. Так?

Он внимательно посмотрел на меня, ожидая подтверждения.

— Так, — действительно, что можно еще сказать в ответ? — Я могу идти?

— Минуту. У меня для вас приятная весть. — Белов торжественно заулыбался и поднялся из-за стола.

Я был заинтригован — в нашей работе приятные вести случаются гораздо реже неприятных.

— Поздравляю вас с очередным классным чином. — Он пожал мне руку и вручил две бумаги — выписку из приказа Генерального о присвоении мне первого класса и поздравление с этим событием от прокурора области, который желал «крепкого здоровья и успехов в работе».

— Спасибо, — как можно прочувствованнее ответил я, чтобы не огорчать шефа, и отправился к себе, гордо неся на невидимых петлицах штатского пиджака новенькую, только что полученную звездочку.

Содержимое служебного сейфа почти всегда приводит следователя в уныние. У меня, кроме изрядного количества проверочных материалов, имелось еще семь уголовных дел.

Несовершеннолетние Акимов и Гоценко — квартирные кражи. Получить характеристики, справки о стоимости вещей и можно заканчивать.

Тряпицын — покушение на убийство жены. Составить обвинительное заключение — и в суд.

Факелов — два разбойных нападения и убийство. Это пойдет в остаток: обвиняемый стационирован для психиатрической экспертизы.

Я раскладывал дела на две стопки: те, которые можно окончить в этом месяце, и остающиеся на следующий. Обычные папки — некоторые в толстых картонных переплетах коричневого цвета, другие — в мягких бумажных обложках, но в каждой — человеческие судьбы, горе, надежды, отчаяние... Впрочем, в данный момент поддаваться эмоциям не стоило: надо было решать производственные вопросы — одним из критериев оценки работы следователя является число выданных «на-гора» дел.

Рассадина, домоуправ. Взятки за прописку и предоставление служебной жилплощади. Это тоже надолго — действовала она не одна, надо искать соучастников, кроме установленного эпизода, будут и другие, так что еще работать и работать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прораб Перов — нарушение правил производства строительных работ. Судьбу дела и самого Перова решает сейчас сложная комплексная экспертиза, заключение поступит со дня на день.

Васильцов, Игнатюк, Розанов — бывшие директор, главный инженер и главбух молкомбината. Хищения, злоупотребление служебным положением, приписки... Работы — непочатый край, тоже пойдет в остаток...

Наконец на свет появилась тоненькая пачка скрепленных листов — пока это все материалы об убийстве на даче Золотовых. Шеф был прав — дело из той категории, которые следователю нужно лишь должным образом задокументировать и оформить, закончить его можно довольно быстро.

Я набросал план расследования и отпечатал необходимые документы: запросы на характеристики всех участников вечеринки, сведения о наличии у них судимостей и постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Обычные вопросы: причина и время наступления смерти, характер и локализация телесных повреждений, причинная связь их с наступившими последствиями, наличие алкоголя и ядов в крови.

— Можно? — Дверь кабинета приоткрылась. Одновременно зазвонил телефон.

— Входите. — Я снял трубку.

— Гражданин Зайцев? — Голос был строгий и официальный. — Вы обвиняетесь в том, что скрываете от широкой общественности факт присвоения очередного классного чина!

— Ну ты даешь, Саша! Когда успел разузнать?

— Уголовный розыск знает все! Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Что же мне остается? Только пригласить в гости на завтрашний вечер! — Разговаривая, я рассматривал вошедшую в кабинет девушку.

— Не могу, завтра иду в засаду, — сказал Крылов своим обычным голосом. — Давай послезавтра.

— А послезавтра я дежурю.

Блондинка, лет двадцати пяти, короткая стрижка, аккуратно уложенные волосы, красивенькое и какое-то кукольное личико, серый вельветовый сарафан со множеством ремешков, заклепок, карманчиков, волна дорогой парфюмерии. Кто же это у нас? В календаре запись: «12.00 — Марочникова (дело Верш.)». Сейчас двенадцать двадцать, опаздывает...

— Ну вот и поговорили! — Мы оба знали, что загадывать дальше чем на два дня вперед нельзя, мало ли как сложатся обстоятельства. — Тогда привет супруге. В конце недели созвонимся.

— Счастливо, — я положил трубку и указал посетительнице на стул. — Присаживайтесь. Вы, как я понимаю, Марочникова?

Она удивленно подняла брови.

— Откуда вы знаете?

— Паспорт с собой?

— Принесла, в повестке же написано, — девушка положила документы на стол, и я начал переписывать установочные данные в протокол. Марочникова Галина Васильевна, двадцать три года, образование 10 классов, продавец магазина «Фиалка», незамужем, ранее не судима...

— Допрашиваетесь в качестве свидетеля, должны говорить правду, за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Распишитесь, что предупреждены об этом, — я подвинул свидетельнице протокол.

— Я всегда говорю правду! — Она округлила глаза и, вновь подняв брови, с укором посмотрела на меня.

Я подождал, пока она распишется.

— Теперь расскажите, давно ли знаете Золотова, как часто ездили на его дачу, кто еще там бывал, как проводили время, а потом подробно про последнюю вечеринку.

Марочникова развела руками.

— Так много вопросов... Давайте я буду рассказывать все подряд, а если чего упущу — вы напомните?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну что ж, давайте так. — Про себя я отметил, что она уверенно держится в кабинете следователя, пожалуй, слишком уверенно для своего возраста.

— Валерку все знают, он парень приметный. И я с ним часто сталкивалась: в одних местах бываем, в одних компаниях... Так и познакомились: раз вместе время провели, второй — и пошло. Знакомых много и у него, и у меня, постепенно всякая шушера отсеялась, остался узкий круг. Собирались, отдыхали... Вначале в городе, у кого-нибудь дома, потом на баркентине... Это так дачу Валеркину называли, ну в шутку... У него дедушка был адмирал...