Кристианна Брэнд - Зеленый – цвет опасности

Ознакомительный фрагмент

– Ну что ж, Фредди… Я предпочту жестокость обману. Уж лучше пусть мне будет больно, но я должен знать правду.

Что-то дрогнуло в ее лице. Она подошла и прижалась к нему, одновременно утешая и ища утешения.

– Ох, Барни… Прости меня, милый. Не надо так переживать. Ты разбиваешь мое сердце. Я никогда тебя не брошу, Барни, и не обману, даю тебе слово.

Он печально посмотрел на ее милое личико и заглянул глубоко в глаза.

– Ах, Фредди, любимая, не пугай меня. От одной мысли, что я могу тебя потерять, подкашиваются колени. Ты ведь любишь меня? Обещай, что всегда будешь моей, прошу…

Она закрыла глаза, прижавшись лбом к его плечу.

– Да, милый, обещаю, всегда, до конца моих дней.

Из палаты донесся стон больного.

– Сейчас иду… Послушай, Барни, тебе пора, милый. Скоро привезут перелом бедра, а мне надо до тех пор покончить со всеми делами. (Да, да, уже иду!) Спокойной ночи, моя радость.

Аппендицит проснулся и жаловался на боль. Фредерика ввела ему остаток морфия. Больной с переломом на угловой койке тихо стонал во сне: она посветила ему в лицо фонариком и хотела уже вернуться к работе, как тут на пороге возник Джарвис Иден.

– Добрый вечер, красавица. Как твои дела?

– Привет, Джарвис.

– Знаешь, Фредерика, когда лампа подсвечивает твои волосы, ты становишься похожа на прекрасную орхидею. Как тебе удается выглядеть так ярко в простом сером платье? – Перехватив ее взгляд, он торопливо добавил: – Это я в книге прочитал!

– И с тех самых пор выискивал женщину в сером платье, чтобы опробовать, какое впечатление это произведет? – смеясь, ответила Фредди, но сердце в груди сделало маленький кувырок.

«Ну почему я не могу просто спросить, где старшая сестра, и уйти? Нет, обязательно надо отпускать шуточки, которые они воспринимают слишком серьезно!» – подумал Иден, злясь на себя. Он поторопился спросить, где старшая сестра.

– В какой-то другой палате. Тебе она нужна?

– Нисколечко, – ответил Иден.

Фредерика снова улыбнулась:

– Порой, Джарвис, ты смотришь на меня, как на сестру Бейтс!

– А что, я смотрю на сестру Бейтс как-то по-особому?

– Ну, разумеется! Сердито и отрешенно, вот так…

Она придала своему милому лицу выражение чрезвычайной свирепости, нахмурив тонкие брови и сжав пухлые алые губки, чтобы не расхохотаться.

– Ну, как я выгляжу? Смешно? Похоже на то, как ты смотришь на сестру Бейтс?

– Ах, Фредди, – ответил Иден. – Ты выглядишь совсем не смешно. Ты выглядишь обворожительно…

Между ними словно проскочил мощный разряд, подобный удару молнии: она оказалась в его объятиях, подставляя лицо и губы поцелуям, которые он не мог сдержать.

– Фредди… Боже мой! Фредди…

В следующее мгновение он сбросил с плеч ее руки.

– Прости меня, пожалуйста. Я забылся. – Иден застыл, прижав ладонь ко лбу. – Чувствую себя последней скотиной. Прости, и забудем об этом.

Он старался не упоминать, что из них двоих «забылась» главным образом Фредерика.

– Тебе не за что просить прощения, Джарвис. А насчет «забудем»…

Он притворился, что не заметил ее серьезности.

– Просто давай сделаем вид, будто ничего не было, Фредди. Мне ужасно стыдно. Стыдно перед Барни, – пояснил Иден и добавил с вялой улыбкой: – Больше никогда не строй таких смешных рожиц!

Она поднялась, глядя в его лицо, и выскользнула из палаты. В закутке появилась сестра Бейтс. Вне себя от ярости и гнева она презрительно произнесла:

– Ах вот вы где, майор Иден! Не сомневалась, что найду вас здесь.

– У меня обход, – ответил Иден, уже полчаса как покончивший со всеми делами.

– А во время обходов вы целуете всех медсестер или только некоторых?

– Только старших, – сдержанно ответил он.

Джарвис не хотел так говорить, не хотел напоминать о прошлом, когда Бейтс «случайно» оказывалась в каждой палате, куда он заходил. Он лишь хотел отшутиться, хотел защитить Фредерику от ревнивого любопытства старшей сестры.

– Прошу прощения, милочка, я не собирался подпускать шпильки, – примирительным тоном произнес Иден. – Не надо думать, что мы с Фредди предавались тут любви, и, если честно, кому какое дело?

Она холодно посмотрела на него:

– Джарвис, тебе не стыдно?

– Послушай, Мэрион, давай покончим с этим раз и навсегда. Да, у нас с тобой был небольшой роман. Не надо раздувать из мухи слона. Подобные отношения не могут длиться вечно. Я благодарен тебе за прекрасное время, которое мы провели вместе, но теперь все кончено.

– Только не для меня, – возразила девушка. – После всего, что ты говорил мне, Джарвис, всего, что ты обещал, ты не можешь просто так взять и бросить меня.

– Я не давал никаких обещаний.

– Ты говорил, что любишь меня…

Он оборвал ее, сухо заметив:

– Таких слов я не говорил ни одной женщине на свете.

– Что такое слова? – пылко воскликнула Мэрион. – Кого они волнуют? Мужчины считают, что если они не произнесли трех волшебных слов – «Я люблю тебя», – они ни за что не отвечают. Напрасно ты считаешь себя свободным, Джарвис Иден! Поцелуи – это тоже обещания. И взгляды! Не важно, что обошлось без пылких признаний, – ты позволил мне любить, а я не хочу быть брошенной только потому, что тебе вдруг приглянулась какая-нибудь глупая пигалица вроде Фредерики Линли. Я пойду к Барнсу и обо всем расскажу. Пускай разбирается с теми, кто разрушает его жизнь и мою… Я не отпущу тебя, Джарвис. Ни за что на свете. Я не собираюсь… – Мэрион внезапно замолчала и заплакала, несчастная и беспомощная. – Я не верю, что ты в нее влюблен!

– Я не влюблен ни в одну женщину на свете.

– Нет, ты влюблен во Фредерику Линли и намерен на ней жениться…

– Ты прекрасно знаешь, что я не из тех, кто женится, – нетерпеливо сказал Иден.

Много лет назад одна из его очаровательных дам была назойлива, а в то время он еще не достиг вершин мастерства в умении обходить опасные ситуации. С тех пор Джарвису удалось соорудить надежный щит от подобных покушений.

– Послушай, Мэрион, любовь приходит и уходит, ничего не поделаешь. – Нельзя же говорить, что ты лишь принимал знаки внимания, которые дамы обрушивали на твое беззащитное сердце. – Я хочу вспоминать наши встречи с теплотой и благодарностью, давай не будем все портить.

В ее голубых глазах читалось отчаяние; надеждам пришел конец, и она не могла больше сдерживаться:

– Мне все равно, Джарвис, я не отпущу тебя, я всем расскажу, как ты обошелся со мной, как бросил меня ради Линли. Я заставлю тебя остаться со мной.

Ухватив Мэрион за запястье, Иден сердито уставился в ее испуганное лицо.

– Не посмеешь!

– Еще как посмею! Клянусь, я так и сделаю. Я подам на тебя в суд за обман, я выставлю тебя в таком свете, что ты никогда не отмоешься. Все твои дамы с Харли-стрит…

Он с отвращением оттолкнул девушку и твердым шагом вышел из закутка в холл. Мэрион замерла на мгновение, затем поплелась следом. Никто из них даже не оглянулся.

Фредерика, отступившая было в темноту за ширмой, подошла к двери и замерла.

– О боже! Неужели она и правда скажет Барни! – Сквозь тонкую перегородку Фредерика прекрасно слышала весь разговор, проходивший на повышенных тонах. – Если она ему скажет, Барни на меня больше и не взглянет. Я потеряю его навсегда, и все из-за такого человека, как Джарвис Иден. Даже если бы Иден любил меня, то все его чувства ко мне остыли бы через неделю, самое большее – через месяц. «Я хочу вспоминать наши встречи с теплотой и благодарностью. Будь умницей и не удерживай меня»… Барни, ты такой добрый и любишь меня гораздо больше, чем я того заслуживаю! Зачем я изменила тебе? Но когда Джарвис приходит, он ничего не говорит, ничего не делает, он даже пальцем меня не тронул до сегодняшнего дня, а у меня подкашиваются ноги! Какое несчастье – снаружи выглядеть бесстрастной механической куклой, а внутри пылать, как раскаленная печь!.. Ладно, – Фредерика пожала плечами, разгладила передник и поправила косынку на голове, – пора заканчивать с тушением пламени и заняться страдающими пациентами.

Человек в углу что-то забормотал – она подошла к нему и взяла его горячую руку в свою, прохладную и мягкую. «Хорошо хоть Эстер и Вуди ничего не знают!» – подумала она.

Эстер только что вернулась с работы и сидела в маленькой гостиной рядом с Вудс, обсуждая тайную влюбленность Фредерики. Милостивое провидение расположило коттеджи персонала у главных ворот парка, и медсестры жили по три или четыре в крошечных домиках с двумя спальнями. Жилье было тесным и неудобным, но водопровод работал исправно, и в каждом доме имелась маленькая кухня с газовой плитой. Для трех девушек, непривычных к жизни в общежитии, к жизни среди шестидесяти женщин различного возраста и социального происхождения, их домик стал островком покоя и отдохновения. Фредерика, работавшая по ночам, спала по очереди с Эстер в спальне наверху, а Вудс спала на раскладушке в общей гостиной.