Паленая месть - Владимир Григорьевич Колычев

с укором глядя на Карину. С одной стороны, она действительно могла пойти на многое ради своего Толика. А с другой — никто ее не посадит, и она прекрасно это знает. Доронин действительно фигура первой величины, одно его слово — и дело закроют. Если его вообще возбудят.

— Ты Маркина за руку схватила… — с горечью усмехнулся Валентин. — Наедине с ним была.

— Была! И хочу быть!.. Можешь Доронину сказать! Если тебе от этого будет легче!

— Не будет.

— Влюбилась я, понимаешь! Влюбилась! Как кошка… Как кошка драная влюбилась! И ничего не могу с собой поделать! Да и не хочу.

— Что ж, вольному воля.

— Ты знаешь, кто я такая. А я знаю, что ты смирился с этим… Оставь нас в покое, пожалуйста?

— Кого вас? Тебя с Дорониным или тебя с Маркиным?

— И с Дорониным тоже… Я поговорю с ним, он меня понимает… Он меня лучше, чем ты, понимает!.. Я с ним поговорю, не надо никого искать. И с тобой говорю, не надо рыть под Доронина! Ты ничего не изменишь!.. Оставь нас всех в покое. И Доронин оставит тебя в покое… В Ростов тебя переведет… перевестись поможет. Начальником уголовного розыска будешь!

— Пусть будет как есть, — покачал головой Валентин.

Ему бы на исходные позиции вернуться, так, чтобы Доронин зуб на него не точил. Если Бережкова и его бандитов действительно нет в живых, доказательств против них уже не будет. А против Доронина тем более. Маркин может пролить свет на события, но привлечь его будет проблематично, ему ничего не стоит перевести стрелки на своих покойных дружков. Если они действительно покойные… В любом случае Валентин не сможет взять Доронина под белы ручки. Одни только домыслы против него, за которыми прямой путь в психушку. Ничего против Доронина нет. И не предвидится. На исходные позиции нужно отступить. И ждать, ждать… Рано или поздно этот оборотень проявит свою хищную суть, тогда, возможно, у Валентина появятся доказательства против него, пусть и по другому делу. Возможно, также связанному с водкой. Или еще с чем-то, чем занимается покрываемая им преступность… Отступить нужно, набраться терпения и ждать.

— Хочешь остаться участковым, пожалуйста! Только прошу тебя, не лезь больше в дела Доронина!.. Поверь, я за него не боюсь. Я за тебя боюсь! А ты бойся за меня, если я хоть немного тебе дорога.

— Немного, — скривил губы Сухарев.

Карина дернулась, как будто он снежок ей за шиворот бросил, но быстро взяла себя в руки.

— Ну хоть на этом спасибо!..

— Будь осторожна. И с Дорониным. И с Маркиным.

— Я скажу им, что ты их на куски порвешь, если со мной что-то случится, — улыбнулась Карина, взглядом уговаривая Валентина не отказывать ей хотя бы в обещании.

— Я их всех на куски порву, — кивнул Валентин.

Он действительно давно смирился с непостоянством Карины, давно отказался от совместных с ней планов на будущее. И к Маркину не очень ревновал. Даже готов был посочувствовать парню. Но Карину он в обиду не даст. Вот такой он кретин.

* * *

В назначенное время к условленному месту Карина не подошла. Значит, что-то случилось. Или ей просто что-то мешало прийти. Толик прямо сейчас мог узнать причину ее отсутствия.

Он позвонил Карине из телефона-автомата, она взяла трубку. Одно это уже надежда на то, что ничего страшного не произошло. Ни с ней, ни с ним. Будь что-то серьезное, Толика взяли бы на улице, где он ждал встречи с Кариной.

— Все нормально! — первым делом она поспешила успокоить Толика. — Просто волна еще не улеглась.

— Какая волна?

— Я говорила, с кем надо, сразу скажу, ему наша идея не очень понравилось. Но потом он остыл. Дал добро. Но ты должен понимать, что этот наш с тобой человек еще не совсем остыл. Волна еще не улеглась. За мной могут следить.

— Я тебя понял.

— А в целом да, в целом все хорошо. Будем работать вместе.

— Когда можно начинать?

Этот вопрос застал Карину врасплох.

— Когда можно начинать?! Нет-нет, сначала ты должен встретиться с шефом. Ты понимаешь, о чем я, — не спрашивая, а утверждая, сказала она. — Сначала личная встреча, потом все остальное.

— И когда будет личная встреча?

— Будет. Обязательно. Позвони мне завтра. Сегодня я посмотрю, а завтра скажу тебе точно, можно тебе встречаться с шефом или нет. Если да, завтра с ним и встретишься… Позвони мне завтра, в это же время. У меня пока все.

Карина явно собиралась положить трубку.

— Все? Больше нечего сказать на прощание?

Толик усиленно крутил головой, глядя по сторонам. Вдруг кто-то подкрадывается к телефонной будке.

— Я тебя люблю, мой мальчик! — тепло и без принуждения сказала Карина.

Толик с облегчением выдохнул. Никто не держал пистолет у ее виска, заставляя говорить нужные слова, это успокаивало.

Через час Толика ждала еще одна встреча, с пацанами. И Даня подошел, и Шнурок, Чаплин с Робой подтянулись. И ничего, никто не пытался накрыть этот сход, задержать или убить Толика. Спокойно встретились, поговорили, все ребята согласны работать с ним и под его началом. Толик спокойно ушел, к вечеру вернулся в свой схрон. Никто не следил за ним, и в доме никакой засады.

Дом небольшой, но с просторным погребом. Бетонные стены, маленькие отдушины, через которые даже руку не просунешь. И люк запирался на засов. Толик даже не связывал Анжелу, оставляя ее в доме одну. Просто закрывал на замок и уходил.

— Отдохнула? — спросил он, спускаясь к ней.

Анжела уже стояла возле койки, платье на ней чистое, вчера стирали, гладили, лицо напудрено, губы накрашены. А рот у нее действительно рабочий, Толик уже не раз в этом убеждался.

— И долго мне здесь еще сидеть? — возмущенно спросила она.

И вздрогнула от страха, вызванного сильным шумом. Это захлопнулась крышка люка за спиной у Толика. Не удержалась крышка, упала, видно от возмущения. Действительно, Анжеле не давали слова, она не может спрашивать со своего господина.

— Извини, но так надо!

— Кому надо?

— Тебе надо!.. Не убивать же тебя!

Толик подошел к ней, ладонью провел по щеке, глядя прямо в душу. Через глаза.

— За что убивать? Мы же вместе! Я никому ничего не скажу!

— А вдруг?.. Ты видела, как я убил Гарика. Как я убил Митяя.

— Но Абхаза же ты не убивал!

— Абхаза я ударил прикладом. А вязал его кто?

— Я никому ничего! — мотнула головой Анжела.

— Докажи! — улыбнулся он.

— Учти, это в последний раз! — для приличия предупредила она, расстегивая ремень на его брюках.