Ну и семейка - Марина Серова

телефон моей мамы, ее Юля звали. Теперь мне все понятно. У нас же еще дача есть, за городом, правда, довольно далеко. Мама моя была любительница отдыха на природе, мы тогда там часто бывали, летом даже и жили по месяцу. Но это было очень-очень давно, много лет тому назад. Мне там даже нравилось, помню, какая сладкая малина там была, я сачком бабочек ловила. И все рвалась на реку, а мама не пускала, все страшилки мне рассказывала про девочку, которая там утонула. А после ее смерти мы ни разу и не были на даче.

А Марину и городская жизнь вполне устраивала, поэтому там, мне кажется, что-либо искать бесполезно, отец вряд ли туда один бы ездил. Но если хотите, можем туда съездить, я там все знаю. Авось чего и найдем. Раз мачеха про дачу подумала, значит, решила, что, может, там папа спрятал завещание? Вообще-то это идея, по крайней мере, Марина бы точно там искать не стала!

Поразмыслив, я согласилась. Договорились, что Мила, дабы не вызвать подозрение у Марины, подождет меня не возле дома, а на автобусной остановке. Выехать решили не рано, часиков в десять, что меня вполне устраивало: терпеть не могу ранних подъемов! Вот работать до полуночи и за полночь — самое то, лишь бы кофе был в доме!

Итак, мы в дороге. Ехать, оказывается, не близко, впереди больше сотни километров.

Ну, по трассе их проскочили только так, а вот когда свернули на грунтовку, к даче, там уж полезли, как черепахи, дорога-то вовсе не радовала, тут грейдер, наверное, давным-давно не проезжал. Но местность уже была знакома, поэтому добрались в целом без проблем.

А сама дача, да, бросалась в глаза! Впрочем, и вокруг таких домишек в два-три этажа не увидишь.

Подергав запертую калитку, я с недоумением спросила Милу:

— А как же мы войдем? Я тут прихватила монтировку, ведь Марина в прошлый раз не смогла открыть даже калитку.

— Очень просто! Эта курица просто секретик не знает! Это папа так придумал! — улыбаясь, уверенно ответила она, и протянула руку куда-то вбок, нажала на незаметный выступ на кирпичном столбе ограды.

Толкнула калитку, и мы легко вошли. Территория и правда была изрядно запущена, но выложенная плиткой широкая дорожка позволила нам пойти к входной двери. Ее Мила открыла замысловатым ключом. Монтировка вовсе не понадобилась. Видимо, Марина по незнанию не те ключи вчера взяла с собой, вот и не смогла отпереть замок.

Внутри на полу лежал слой пыли, однако на нем виделись давние, тоже уже покрытые пылью, следы мужских ботинок.

Они вели на второй этаж, мы в нетерпении поспешили туда же.

В кабинете стоял большой, основательный стол со множеством ящиков.

— Ты ищи в правой тумбе, — попросила я Милу, — а я буду левую осматривать. Глядишь, и повезет.

Бумаг в ящиках оказалось немного. И все старые, не интересные нам сейчас. Мы усердно копошились, периодически чихая от пыли.

Открыв последний, нижний ящик, я обратила внимание, что он как-то не очень легко вышел из гнезда. Может, что-то внизу мешает? Пошарив рукой фанеру с обратной стороны, поняла; там приклеенная, скотчем бумага! Мы вместе с Милой кинулись разворачивать файл. И изумились. Ну надо же как повезло!

Это и было то самое завещание! В нем черным по белому значилось, что после смерти Ковалев завещает фирму Марине, а все счета и деньги Миле, дом же следовало делить пополам. Дача тоже переходила Миле. Вот такие дела.

Девушка завизжала и стала прыгать как сумасшедшая по комнате:

— А я знала, я верила, что мой папочка не мог обо мне забыть, что он меня любил всегда! Ну держись, Марина! Ой, что я тебе устрою! Спасибо вам, Татьяна! Вы мне второй раз помогли до правды докопаться! Только дальше-то что? Как же сделать так, чтоб именно это завещание было признано верным? Вот же, дата стоит, за три дня до смерти.

Я ответила честно:

— Да уж, я подключу все свои связи, прищучим этого Звягинцева Петра. Хитер жук! Интересно, сколько же Марина ему заплатила за подлог? Надо бы и ее прижать, чтобы призналась, как она это все провернула. Ну что, богатая наследница! Куда тратить-то будешь папины миллионы? Я очень надеюсь, что тебе не снесет крышу от такого богатства?

Мила враз погрустнела, мы с нею, отряхиваясь, вышли на улицу. Она вдруг ответила, хотя я уже и не ждала ее ответа:

— Знаете, Таня, я бы лучше не имела всех этих денег, только бы все вернуть назад и папа был жив! Как же мне без него плохо, какая же я дура, что так его доводила! Я уже решила, что когда вступлю в наследство, то продам дом и уеду далеко. Хочу начать новую, свою жизнь, поступлю в театральный! Буду заниматься тем, о чем так мечтала. А Марину я больше и секунды видеть не хочу! Компания же ей осталась, вот пусть и руководит, если сможет…

Я тихо спросила:

— А как же Гена? С ним поедешь? У вас же такая любовь!

Мила вздохнула и ответила:

— Раньше мечтала, что только с ним. А теперь я не знаю! Он отдалился, злится на меня, что будет дальше, я не знаю. Хоть очень его люблю, и мне по-прежнему без него невыносимо плохо.

Я не стала терять время, поехала сразу к Кире с Милой, она написала заявление в полицию и прокуратуру, чтобы дело о завещании пересмотрели. Закрутилось расследование.

Припереть к стенке ушлого нотариуса оказалось совсем легким делом. Под неопровержимыми фактами товарищ «поплыл», рассказав, что за солидные денежки пустил в ход не последнее завещание Ковалева, а то, где единоличной наследницей всего имущества выступала только Марина…

Петр рассказал вот что:

— У меня не было выхода, вы понимаете это или нет? Просто не было!!! Мне хоть так, хоть эдак была крышка, есть такое выражение в шахматах — пат! Понимаете, у меня с женой брачный договор, причем я сам когда-то на этом настоял. И в случае, если кто-то из нас сходит налево, остается без всего, с голым задом! А у нас, на минутку, две квартиры, дом за городом, и бизнес жены на двоих записан. Так вот, дернул меня черт связаться с этой Мариной, будь она неладна! Пересеклись однажды на общем благотворительном мероприятии, она как раз без мужа была. Я с Ковалевым Сашей давно сотрудничал, но так уж вышло, что его новую супругу никогда до этого не видел. Я сам не знаю, почему