Смертельный отпуск - Владимир Григорьевич Колычев

class="p1">— И что?

— Да нет, ничего. Просто вы говорите, что его сейчас нет, а вдруг он дома?

— Нет его.

— Ну, не хотите говорить, не надо. До свидания, Евгения Александровна. — Игнат показал, что так же может разговаривать сквозь зубы.

До рассвета оставалось еще больше часа, а до поселка — десять минут, до Красноармейской улицы — пятнадцать. Игнат шел по берегу реки, поэтому потратил все двадцать минут и беспрепятственно вышел к дому Катьки.

Во дворе тихо, в окнах темно, дверь закрыта, но настежь распахнуто окно. Марля проем не закрывала, и горшок с цветами на подоконнике не стоял.

Открытое окно могло заманивать в ловушку, Игнат это понимал, но все же рискнул. Разогнался, спиной оттолкнувшись от яблони, ногой зацепился за выступ фундамента, руками — за подоконник. Он шел напролом, поэтому сил не жалел. Тело взлетело высоко, колени сразу же нашли подоконник. Дальше проще.

Катька лежала на кровати, возможно, без ничего. И без никого. В темноте белели верхние незагорелые части ее тела. Игнат разбудил ее своим вторжением, но не ошеломил. Распахнув глаза, она осталась лежать в той же позе.

Даже голову от подушки не оторвала, разве что руку под затылок закинула. Жуков напрягся. Он решил, что Катька достает нож из-под подушки. Или даже наган.

— Ну и кого это черт принес? — с интересом спросила она.

Игнат прошел через спальню, открыл дверь, заглянул в зал. А там никого. И стол пустой. Даже без скатерти.

— Что это ты сегодня насухую? — спросил Жуков.

Услышав и узнав его голос, Катька поднялась, села, подобрав под себя ноги. Простыню на ноги накинула, а грудь так и осталась обнаженной. Игнат смог разглядеть ее соски.

— А вот тебя жду!

Игнат подошел поближе, чтобы Катька не смогла вытащить из-под подушки пистолет. И на этот раз от нее несло перегаром.

— Ну, тогда я пришел.

— Мент! — со смаком и даже с восторгом произнесла Катька.

Она даже не собиралась закрывать грудь. И похоже, испытывала удовольствие от демонстрации собственных обнаженных достоинств.

— Звучит гордо!

— Я слышала, тебя менты ищут.

— Талый накапал?

— Талый, Талый… — задумалась Катька.

— Или старшина Самойленко.

— Старшина Самойленко! — скривилась она. — Такая гнида!.. Знаешь, а ведь я могу стукнуть на него! Он же мент.

— Стукни!

— Да, от него пошло… Но ты же Лийку не убивал?

— А на Давида стукнуть не можешь?

— На Давида?

— Он человек уважаемый, да? Может и спросить, верно?

— А чего это я должна на него стучать?

— Так это же он Лию убил.

— Да?

— И ты это знаешь.

— Откуда?

— И даже сказать мне хотела.

— Разве?

— Заикнулась.

— Ну, может, я и знаю что-то.

— Говори!

— А с какой это радости? — закатив глазки, хохотнула Катька.

При этом она подняла и голову. Игнат резко наклонился вперед, выбросил руку и пальцами сжал ее щеки.

— Кто Лию убил? Говори! Или все!

Катька хотела что-то сказать, но Игнат слишком крепко сжал щеки, широко раздвинув при этом челюсти, она смогла выдать только хрип, похожий на предсмертный. Игнат разжал руку.

— Ну, мог он убить! — кивнула она, глядя на него с обидой и злостью.

— Мог?

— Ты же Лийку у него увел!.. А я знаю Давида! Давид ей этого не мог простить!

— Ей?!

— И тебе!.. Но тебя он убивать не будет.

— Почему?

— А ты что, не понял? Давид еще та паскуда! Ты хоть и козел, но не сволочь, а он… Подставляет он тебя!

— Подставляет?

— Ты же мент. И людей на крытый гонишь!

— И?

— Ну тебя и самого надо на крытый… Он и тетку твою замочил за-ради этого!

— Чтобы меня подставить?

— Ну, я точно не знаю, для чего… Я Давида знаю!.. Что-то не срослось у него с твоей теткой, не подставился ты.

— У Сазонова я гостил, на их с Самойленко даче!

— А-а, на даче! — осклабилась Катька. — Нормально, на даче!..

— Давид мог этого и не знать. — Игнат обращался не столько к ней, сколько к самому себе.

— Мог и не знать.

— А Лия за кофтой пошла, он мог ее видеть.

— Зачем за кофтой? Когда? — спросила Катька.

Но Игнат не обращал на нее внимания. И телеса ее обнаженные видеть не хотел.

— Увидел. И подумал, что и я где-то рядом… Лия домой, я за ней, а он тетушку мою…

— А ты у Сазонова на даче! Облом вышел!..

— Облом.

— Нормально мы с тобой ситуацию разобрали! — хлопнула в ладоши Катька. — Как в заправском детективе!

— А Лию он зачем убил?

— Лию наглухо, а тебя на крытый… Менты за тобой идут, возьмут они тебя… В этот раз Давид не промахнулся!

— Но и не совсем попал, — качнул головой Игнат.

— Если не совсем, если выкрутишься, меня к себе возьми! — заулыбалась Катька.

— Куда возьми? — не понял Игнат.

— Ну куда, детективы разгадывать!..

— А дружки твои что скажут?

— А ты меня с собой увези!.. Где ты там служишь? На краю света?

— Да.

— А чем я хуже Лийки?

Жуков потрясенно глянул на Катьку. Лия, может, и путалась не с тем, с кем нужно, но Игнат не мог представить ее грязную немытую в такой же грязной компании. И с оголенными сиськами наперевес, как сейчас, не мог представить… Нет, Лия лучше. Несоизмеримо лучше.

— Как мне Давида найти? — спросил он.

— А ты не знаешь, где он живет?

— Нет его дома, в Новороссийске он. С кем он там кентуется?

— Не знаю я. — Катька с обидой смотрела на него.

— А говоришь, детективы разгадывать! — пренебрежительно сказал Игнат.

— Ну есть одна хата на Сакко и Ванцетти, за больницей там недалеко.

Игнат узнал номер дома, этого ему показалось мало. Но Катька закрыла рот на замок. Она и без того чересчур много сказала.

Игнат вышел из дома так же, как и вошел, через окно. Спрыгнул, оглянулся. Никого. Но за углом дома что-то шаркнуло, как будто кто-то ногой по сухому бетону. Жуков не поленился, заглянул за этот угол, но никого там не увидел. Только куст из соседнего участка терся ветками о забор.

Солнце еще не выглянуло, но верхушки темных облаков уже зарозовели. Игнат вышел со двора, направился к реке и почти сразу же перешел на бег. В быстром темпе он преодолел расстояние до Виноградной улицы и пробрался во двор первого дома.

К Зойке в окно он лезть не стал. Подошел к двери в свою комнату, дернул за ручку. Открыто. Или Зойка действительно хотела ему помочь, поэтому не запирала дверь, или там затаился сотрудник милиции.

Игнат открыл дверь резко, но тихо. В комнате ни одной