Ход белой королевы - Алексей Кузьмич Евдокимов

подбирая слова. — Но Вахтанг, почему-то был против этого, даже когда мы окончательно с ним разошлись.

Надежда всхлипнула и, вытирая слезы, сказала.

— Он мне часто рассказывал, про вас. Я тоже хотела с вами встретиться. Вас, кажется, Ниной зовут?

— Да.

Женщины внимательно посмотрели друг на друга.

— А вы действительно очень красивая. — покусывая губы заметила Нина. — Теперь, я понимаю, почему Вахтанг вас так любил. Хотите, я познакомлю вас с его сыновьями?

Надежда кивнула головой.

— Хочу!

Она встала и по очереди пожала руки всем трем сыновьям Гонгадзе.

В храме раздался густой бас священника, читающего молитву.

Надежда снова села на стул и, повернув голову к увешанному траурными венками аналою, о чем-то задумалась.

Наконец отпевание закончилось, и приступили к выносу тела. Надежда взяла Нину под руку и пошла вслед за процессией к стоящим у ограды церкви машинам. Увидев перед собой открытую дверцу "Линкольна" та засмущалась.

— Ну что вы. Меня старший сын повезет.

Надежда грустно улыбнулась.

— Я вас понимаю. Но я хочу с вами поговорить об одном важном деле. Просто такой возможности может больше не представится.

Нина внимательно поглядела на нее.

— Хорошо.

Они сели на заднее сиденье и когда машина тронулась, Надежда, подняла стекло, отделяющее их от водителя. Несколько минут они молчали, затем Надежда, посмотрев на пробегающие за окном пригороды Ниццы, задумчиво произнесла.

— Незадолго до его смерти у меня с Вахтангом был откровенный разговор. Он в том числе касался и вас, — она, чуть помедлив, уточнила. — скорее даже не вас, а ваших сыновей.

Нина вздохнула.

— Он часто о них вспоминал. Звонил мне. Спрашивал, как у них идут дела.

Надежда вытерла глаза платком и спрятала его в сумочку.

— Я поняла, что они были очень дороги ему. — она взглянула на Нину. — Хотя он и решился с вами развестись. Во всяком случае, со мной детей он заводить не захотел.

Она опустила глаза вниз.

— Я в какой-то степени считаю, себя виноватой в его смерти, — продолжила она подавленным голосом. — и мне хотелось бы сделать сейчас то, что я думаю, сделал бы Вахтанг, будь он жив.

— Что вы имеете в виду? — спросила Нина.

— Я имею в виду то состояние, которое сейчас находится в моем распоряжении. Пока находится… — посмотрев на Нину, быстро уточнила Надежда. — Я хочу, чтобы вы меня поняли и поверили, что я жила с Вахтангом не из-за денег, а из-за… — она запнулась и слегка покраснела. — а из-за одного человека, которого я очень люблю. Просто так получилось. Чтобы видеться с ним я должна была стать любовницей Вахтанга. Но я не хотела и не сделала ему ничего плохого. Поверьте мне. К сожалению, он был обречен. У него было слишком много врагов.

— Я вам верю, — Нина положила руку на плечо Надежды. — Вахтанг не стал бы связывать себя узами брака с человеком, которому он не доверяет.

Она обняла Надежду за плечи и притянула к себе.

— Я вам верю. — повторила она, посмотрев ей в глаза.

Надежда всхлипнула и вытерла кулаком текущие по лицу слезы.

— Спасибо. У меня с Вахтангом всякое бывало, но я никогда не думала, что буду так скоро присутствовать на его похоронах.

— Мне сейчас тоже очень тяжело. — опустила голову на ее плечо Нина.

Когда машина, выскочив из лабиринта улиц, выехала на шоссе и прибавила скорость, Надежда достала из сумочки блокнот.

— Я хочу передать вашим сыновьям часть состояния Вахтанга. — сказала она.

Затем написала на листе блокнота несколько цифр и передала его Нине.

— Это на каждого. — уточнила она, увидев ее удивленные глаза.

Рука Нины вдруг задрожала, а на лице застыла растерянная улыбка.

— Ну что вы. Это же очень большие деньги.

— Я это знаю, — Надежда кивнула. — но считаю, что они смогут ими правильно распорядится. Вас сумма устраивает?

— Конечно… Спасибо. Это… это огромное состояние. А себе вы что-нибудь оставили?

Надежда равнодушно махнула рукой.

— Вахтанг был не бедным человеком, а после реализации активов в России его состояние увеличилось в несколько раз, так что на мою долю тоже хватит. И я хотела бы переписать на вас еще и виллу. Мне там вряд ли теперь придется жить. И если, я уеду, она может достаться… одному человеку. — лицо девушки внезапно сделалось хмурым и раздраженным. — Я не буду называть его имени. А мне этого очень не хочется. Пусть лучше достанется вам. Так будет справедливо. Вам ведь все равно придется оставить особняк в Лондоне. Раз Гонгадзе больше нет, аренду его некому будет оплачивать. Вы не возражаете?

— Конечно, нет. Большое спасибо!

Надежда невесело усмехнулась.

— Ну "спасибо" вы скажите, когда эти деньги и вилла будут у вас. Потому что за ними сейчас начнется охота. Вы напишите мне ваш адрес в Лондоне или лучше дайте номер банковского счета, куда можно перевести деньги. Как только я смогу это сделать, вы их обязательно получите. А на счет виллы, — Надежда вытащила из сумочки свернутые в трубочку документы и положила их на колени Нины. — Давайте сделаем так. Сейчас мы подпишем дарственную на нее. Она уже заверена у нотариуса. А завтра встретимся и обсудим, как вам побыстрее туда перебраться. Захватите только с собой адвоката на всякий случай.

— Хорошо. Я так и сделаю. — согласилась Нина, ставя в конце украшенного печатями листа свою подпись. Когда она расписалась, Надежда спрятала, документы, обратно в сумочку и посмотрела в окно.

— А вот и кладбище…

Как будто специально чистое до сих пор небо затянули темные, плывущие низко над землей тучи. Гроб положили на каталку и повезли к могиле. Надежда и Нина стояли, у ее края в обнимку и, кутаясь в плащи, держали в руках подолы траурных платьев. Стоящий за их спинами Лисовский, раскрыл над ними большой черный зонт.

— Пуст земля ему будет пухом. — тихо сказала Надежда и положила цветы на свеженасыпанный холмик. Когда они пошли к машине, на землю сплошной стеной обрушились частые холодные капли дождя.

Вернувшись с похорон на виллу, Лисовский пригласил Надежду пройти вместе с ним в помещение, занимаемое службой безопасности.

— Садитесь, — распахивая дверь, указал он на, стоящее у стола, большое кожаное кресло. — Я теперь как ни как вам подчиняюсь, и хотел бы обсудить некоторые вопросы, связанные с охраной вашей драгоценной особы.

Подавив короткий вздох, Надежда устало присела на край кресла, выставив вперед свои длинные ноги. Взгляд Лисовского на мгновение задержался на них, и он с усмешкой проворчал.

— Я смотрю, вы бедного Гонгадзе своими любовными шалостями до гроба довели и теперь решили за меня взяться!

Надежда с недоумением