Диагноз с пулей в сердце - Владимир Григорьевич Колычев

— Я стараюсь, но пока ничего не ясно. Ты меня от дела оторвал.

— Это плохо. Но ты же можешь вернуться?

— На Белинского? А толку? Нет там ничего, никто ничего не знает.

— Это еще хуже… Но ты не отчаивайся… В общем, поручение неофициальное, оперативного обеспечения у тебя не будет, но, как показала практика, ты и без уголовного розыска справляешься очень хорошо. Найди мне убийцу! Мне это очень нужно!

— Понимаю.

— Найди, на тебя одна надежда!

— Найду.

— И держи меня в курсе!

— Понял.

— Звони в любое время дня и ночи!.. У меня всё!

Абдулов остановил машину и указал Корнею на выход. А в ответ получил полный недоумения взгляд. Странный какой-то ход. Сначала завез куда-то непонятно зачем, теперь выходи. Автобусы ходят, троллейбусы, такси можно взять, но успеет ли Корней добраться до остановки? Грохнут его сейчас. Если Абдулов доставил его в прицел снайперской винтовки.

— Э-э, ну да, — спохватился начальник.

Влился в движение, развернулся на сплошной.

— Сам видишь, голова забита, ничего не соображаю!.. Вот скажи, зачем я вообще тебя куда-то повез?

— Может, завезти меня куда-то хотел, а потом передумал.

— Завезти!.. Себя завезти куда-нибудь хочу. Чтобы никто не смог меня найти.

— А тебя ищут? Кто?

— Ну, я не могу сказать…

— Как же я тогда убийцу буду искать? — усмехнулся Корней. — Если это ваша система убивает, если ты сразу после Ямщикова, мне нужно знать, на кого вы замыкались. Чей нос нужно искать?

— Да этот человек ни при чем, — замялся Абдулов.

— Тогда почему ты думаешь на него?

— Да не на него!

— Если ты на него не думаешь, то убивает кто-то другой.

— Кто другой?

— Не знаю… Может, это из Питера ответ прилетел, — на ходу сочинил Корней.

И на это совсем не гениальное предположение тут же откликнулась Мила.

«За Тагина спрашивают!»

От неожиданности Корней не успел поставить блокировку на восприятие, ничего не сказал, но голову назад повернул.

— Что там? — отреагировал Абдулов.

Он голову поворачивать не стал, но взгляд в зеркало заднего вида бросил.

— Да нет ничего.

— Ну да.

— Правда, ничего!

— Да ты не оправдывайся… Что там за ответка из Питера?

— А кто у нас Горчилину убил? Куда потом делся Тагин? С балкона свалился. По чьей вине?

— По твоей.

«Ну да, а Ямщиков, получается, ни при чем! — фыркнула Мила. — Да если бы это дело осталось у Ямщикова, Тагина ни в жизнь бы не нашли!..»

На этот раз Корней проигнорировал ее полностью.

— Тагин погиб по моей вине.

— Не знаю, не думаю.

— Значит, все-таки система. Она тебя породила, она тебя и убьет.

— Найди мне исполнителя, а с заказчиком я разберусь сам.

— Ну, хорошо, — в раздумье пожал плечами Давыдов.

Абдулов подвез его к дому и уехал. Корней поднялся к себе в квартиру, осторожно вошел, вроде никого нет. И не было. Он поставил чайник, открыл холодильник — очень хотел есть.

Из головы все не выходил визит Абдулова. Странный разговор, странная постановка задачи на уровне «иди туда — не знаю куда». Его собираются убить, он очень боится за свою шкуру, но кого подозревает, говорить не хочет. Потому что не скажет никогда. Потому что никто не собирается его убивать. Просто ясно, что Корней будет крутиться, искать убийцу. И если Криулин на его стороне, то шансы найти есть. Значит, нужно держать Корнея под контролем, именно это и нужно Абдулову. Корней найдет исполнителя, позвонит ему, на этом для него все закончится.

Это первый вариант. Но, возможно, существует и второй. Плотно связанный со странным поведением Абдулова. Корней, может, и не берет взяток, но он человек системы в широком смысле. И если система сказала ему «фас», он будет искать преступника. Даже если преступник — он сам. Возможно, есть подозрение, что майор Давыдов убил в силу своей душевной болезни. Убил, не отдавая себе в этом отчета. Убил и забыл… А действительно, что, если Корней выйдет на самого себя?

Он приготовил кофе и бутерброды. Странная встреча с Абдуловым все не выходила из головы. Но Корней искал объяснения не только этому. Подозрение вызывало и странное поведение человека с капюшоном на голове. Зачем ему понадобилось рисковать собой и ехать на Белинского, чтобы подбросить телефон, когда он мог просто выбросить мобильник. Ну, пропала какая-то проститутка — и пропала. На то она и проститутка, чтобы пропадать.

Но тем не менее телефон подбросили. Зачем? На всякий случай… Не очень убедительное объяснение. Или даже очень неубедительное.

От размышлений Корнея отвлек телефон, звонил Юльметьев.

— Товарищ майор, пробил телефоны, есть совпадение. С одного и того же телефона два раза звонили Альбине. Позавчера и вчера. А сегодня звонили с адреса, который вы назвали. В пять утра.

— Альбине звонили?

— Да нет… Четыре раза звонили, одному и тому же абоненту. Номер я, конечно, установил, но кому он принадлежит, не знаю. Какому-то Шестерневу Якову Тимофеевичу сорок шестого года рождения, три года уже как вроде умерший. Не знаю, может, на кладбище торгуют симками…

— И по первому ничего сказать не можешь?

— Я ж не просто про кладбище сказал, и первый абонент покойник. Такое ощущение, что и телефон где-то на кладбище, на два метра под землей находится. Геолокацию пытаюсь пробить, туго… В том смысле, что онлайн не отслеживается, так в четырех местах засветился, но все вчерашний день…

— В разных местах?

— По всему городу.

— Что-нибудь поблизости от вашего дома есть?

— С языка сняли.

— Улица Василевского, дом пятнадцать, номер квартиры не знаю, первый, второй подъезд, вряд ли третий.

— А этажей сколько?

— Двенадцать.

— Хорошо, не семнадцать.

— Я еще тут буду пробовать, может, все-таки выйду на владельцев телефона. Время нужно…

Корней поблагодарил мужчину за содействие и отправился на улицу Василевского. Прежде чем завести двигатель, отсканировал салон на предмет наличия посторонних электронных средств: «жучков», маячков, а также самодельных взрывных устройств с радиоподрывом. И к месту ехал с оглядкой, вдруг за ним следят.

Неизвестный телефон не отсвечивал в режиме реального времени, где сейчас находился аппарат, неясно. Засветился в пятнадцатом доме, оставил след, и все. Может, его вообще здесь не было. И все же дом нужно отработать. В одиночку, без оперативного сопровождения; впрочем, Корней не грустил. Начал со второго подъезда, обошел все квартиры — пока никого ни о чем не спрашивал, просто ходил, смотрел.

Осмотр второго подъезда ничего не дал, и в первом он ничего не обнаружил. Только время потерял. А на дворе лето, дети гуляют, женщины преклонного возраста на скамейках у подъезда, как в