"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 1-30 - Татьяна Юрьевна Степанова

В воздухе пахло мимозами и смесью духов, туалетной воды, дезодорантов и лосьонов после бритья. Каждый хотел выглядеть красивым и притягивать взоры противоположного пола.

Катя долго выбирала платье к празднику. Остановилась на коротком, простом, черном. Вздохнув, достала из коробки заветные туфли с девятисантиметровыми каблуками.

С утра ей на работу звонил Князь.

— Все остается в силе? В час?

— Да, конечно.

А Вадька не позвонил. Она тоже ему не звонила — обойдется, культурист.

Объевшись шоколадных конфет, она сидела у окна и смотрела на пышные тюльпаны в керамической вазе. Они напоминали красные бубенцы. Так и хотелось взять их в руку и позвонить: динь-дон, динь-дон...

— Катюш, к тебе гости. — В дверь заглянул Горелов. Очки его победно сверкали. Перед праздником он носился словно ошпаренный — помимо коллег по работе у него имелась масса приятельниц, которых он едва успевал поздравить. За его спиной Катя увидела Иру Гречко.

— Ой, вот молодец! Проходи, раздевайся! Ира вошла, поставила на стул увесистую сумку, села.

— Катька, я схожу с ума.

— Что такое?

— Я просто схожу с ума! — Ира медленно стянула с шеи шелковый шарфик, сделала из него петлю и посмотрела сквозь нее на подругу.

— Подожди, что случилось?

— Я еду за отсрочкой, — обреченно изрекла Ира.

— Сегодня? — Катя даже привстала от удивления. — Там сегодня же короткий день, и потом.., перед праздником...

— Перед праздником! — передразнила Гречко. — У кого праздник, а у кого... Эх!

— Да что случилось? Почему такая спешка?

— Да потому, что его надо срочно класть в тюремный госпиталь, а без продления срока содержания под стражей его туда не берут, а у него может начаться перитонит, а сегодня отсрочки в прокуратуре не подписывают, и я... — Она всхлипнула.

— Подожди, не реви. — Катя обняла ее за плечи. — Ты расскажи по порядку.

— Потом. — Ира вытащила носовой платок, высморкалась. — Сейчас куратору надо звонить, в ноги кланяться.

— Кто у вас куратор?

— Журавлев.

— Ну, мужчина же. Может, у него и не короткий день сегодня. И вообще с какой стати короткий? — встрепенулась Катя. — Отсрочка на каком основании?

— В связи с болезнью обвиняемого, внезапной, — всхлипнула Ира.

— Звони скорее! А то зампрокурора куда-нибудь под праздник ускачет, — засуетилась Катя. — Подпишет. Никуда не денется. У тебя там какой по делу срок ареста?

— Два месяца.

— Дадут до шести.

— До шести! — фыркнула Ира. — Тут на год теперь надо брать, а то и на два.

Она вытерла слезы и подсела к телефону, Катя деликатно выскользнула из кабинета. Если Ире суждено унижаться перед высоким прокурорским начальством, пусть это произойдет без свидетелей. Вернулась она минут через десять. Ира пудрилась у зеркала. Лицо ее было грустным, но спокойным.

— Ну что?

— Ничего.

— Что сказали в прокуратуре?

— Велели подъехать в половине третьего. Они там женщин своих поздравляют, сейчас не до меня.

— Подпишет? Зампрокурора подпишет?

— Вроде да. Поздравит своих дам, секретарш, подарит им цветы, духи, а я.., а мне... — Она махнула рукой.

— Пойдем, — решительно сказала Катя.

— Куда?

— В буфет. До половины третьего еще куча времени. Самое милое дело — обедать и пить кофе. И потом, я по тебе так соскучилась, Ирочка, как здорово, что ты приехала! Мы сейчас посидим, поедим, потом я тебя провожу в прокуратуру, а потом поедем ко мне. Праздник сегодня или не праздник?

В главковском буфете она усадила Иру за угловой столик, а сама отправилась за снедью. В буфете было шумно и людно. У стойки выстроился длинный хвост очереди. Однако Катя успела заметить в самом ее начале Стасика Перепелкина со товарищи — автотранспортный отдел. Они галантно пропустили ее вперед.

Катя хищно загребла как можно больше сладкого и вкусного: пирожные-корзиночки, пирожные-трубочки, два молочных коктейля, два ванильных мороженых и бутылку пепси.

— Куда столько? Лопнем, — осудила ее Ира.

— Надо подсластить жизнь, Андревна. — Катя сгрузила добычу на стол. — Ты сама ругала меня за посты. Забыла?

Они пили газировку, уплетали пирожные. Крем в них, на Катин искушенный вкус, был слишком приторным и жирным.

— Так что все-таки произошло, Ира?

— Мне везет, как всегда, — вздохнула Гречко, синие глаза ее подернулись влагой. — То Голоруков издевался, а теперь вот Удоденко.

— Кто?

— Удоденко. Бомж, воришка. Украл в «Тканях», что на привокзальной площади, скатерть стоимостью аж в шестнадцать тысяч рублей. Схватил с прилавка и сунул под ватник. Кассирша заметила, кликнула постового, взяла, как говорится, с поличным.

— Но это же мелочевка. Почему эту ерунду тебе подписали? У вас что, стажеров нет?

— Я разбойное нападение на водителя как раз в суд сплавила, в моем деловом списке брешь образовалась, начальство заметило. «На тебе, Ирочка, плевое дельце, в неделю закончишь». В неделю! — Она покачала головой.

— И что?

— И то. Он же бомж — без документов. Да еще залетный. Два раза о себе данные ложные давал. Пока проверили, пока установили... Он гость из Молдовы. У нас в ИЦ никаких данных на тамошних жуликов теперь нет. Пока проверили... А я никаких следственных действий с ним проводить не могла даже. Не писать же в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого гражданина X.

— Слушай, а чего он имя-то скрывал? Может, за ним хвост тянется? — спросила Катя.

— Нет. Он просто такой. Юродивый, блаженненький. — Ира покрутила пальцем у виска. — Но вменяем. Это меня и подвело. Оказалось, он ранее дважды судимый, тоже за грошовые кражи в магазинах. Удоденко Митрофан Полуэктович. Удод, короче. Стала я ему экспертизу проводить на психа.

— Зачем?

Ира только загадочно усмехнулась.

— По прошлым делам ему уже две проводили. А зачем... Затем! В общем, приходит заключение. Я в запарке была — взглянула только на конечный вывод:

«Вменяем, мог руководить своими действиями». Бальзам моему истерзанному сердцу. А на фразу одну, жирно подчеркнутую экспертом, внимания не обратила.

— На какую фразу?

— "Имеется устойчивая склонность к хирургическим вмешательствам".

Катя хлопала глазами.

— Вот. Срок к концу близился, предъявила ему обвинение, а дальше было так...

* * *

...Они сидели в следственном кабинете Каменского ИВС, Ира Гречко и гражданин Удоденко — крошечный, тощий, вертлявый мужичок с юркими и блестящими, словно у мыши, глазенками и перебитым носом.

— Сегодня мы с вами, Митрофан Полуэктович, будем знакомиться со всеми материалами уголовного дела. Двести первая статья, — говорила Ира. — От услуг адвоката вы отказались, я сама вам помогу все уяснить и понять. Давайте начнем. Лист дела первый — постановление о возбуждении...

— Не получится, — торжествующе отчеканил вдруг Удоденко.

— Что не получится?

— Ничего у вас не получится.