Цианистый карлик - Сергей Михайлович Дышев

Этот человек — неординарный, умный, расчетливый, обладает способностями экстрасенса. И вот теперь попытка отправить на тот свет первую красавицу класса Воронину…

— А с чего это вы взяли, что она первая раскрасавица? — недовольно хмыкнула Колыханова.

— Мне кто-то это говорил из… уже почивших ваших одноклассников. Но это не столь важно. Не кроется ли здесь какая-то роковая любовная история? Я уверен, что так.

— Пусть она сама и расскажет! — подала голос Ворожейкина-Кактусянц.

— И в самом деле! — послышались голоса.

— Из-за нее столько людей поубивали!

Никита не выдержал:

— Ну, кто же это? Не можете толком объяснить!

После паузы Колыханова уклончиво заметила:

— Многие путались с ней. Поди сейчас разбери всех.

— Эмма, зачем ты так говоришь? А то молодой человек поймет тебя превратно, — вступилась Мария Ворожейкина.

— Тогда пусть она сама и рассказывает! — отрубила Колыханова.

Так ничего и не добившись, Никита посоветовал использовать летние дни где-нибудь вдали от Москвы.

— А дорогу нам милиция оплатит? Я многодетная мать! — уперев руки в боки, сообщила грозная Колыханова. Когда она поднялась, Савушкину показалось, что он уменьшился в размерах.

Никита взялся за проверку экстрасенсов. Под разными предлогами — уплаты налогов, лицензирования, обсуждения вопроса сотрудничества с органами внутренних дел — их вызывали на беседы. Но Лордкипанидзе оказался коротышкой, Самойлович был неимоверно толст, Гадаускас — длинный, как жердь. Никто не подходил под средний стандарт. Был еще напыщенный человек Вельямин Кассио со светлыми выпуклыми глазами и остатками рыжих волос. Никита проговорил с ним полчаса о будущем биоэнергетики, о религиозных и мистических тенденциях ее развития. Все это он слышал и от профессора Осмоловского. На прощание Никита поинтересовался, в каких школах учился Кассио. Он назвал школу народных целителей в Нижнем Новгороде.

— Да нет, я имел в виду среднюю школу…

— В 141‐й, на улице Зорге, дом четыре.

Глава 16

«Этот человек подобен черной воронке, его суть — находить смысл в смерти. Это не раскольниковский тип, это демон смерти, выдумщик с пеплом вместо души…» Никита ехал в больницу, мысли путались, он чувствовал, что впадает в отчаяние, по этой роковой логике и он сам должен сгинуть, отравившись колбасой, выпав из окна многоэтажки или же скончавшись от апоплексического удара.

Профессор Осмоловский попал в аварию и теперь лежал, переломанный, в реанимации. Позвонила его жена, сказала, что Павел Григорьевич пришел в себя и просил Савушкина немедленно приехать.

— Да, вы видите груду переломанных костей, — попытался пошутить больной, когда Никита застыл на пороге палаты.

И без того желтое лицо Осмоловского стало почти коричневым — признак необратимых изменений в организме.

— Наклонитесь, — сурово попросила жена, — ему трудно говорить.

Никита осторожно присел рядом.

— Вы помните… визит незнакомца? — прошептал он. — Я боролся… Мне подсказали верный способ: сделать мои фотографии вверх и вниз головой. Они разрезаются по вертикали, склеиваются. Лицо из правых половинок — это лицо астрального двойника… Запоминайте это. Он может использовать свою силу и против вас…

Никита послушно кивал: воля больного священна. Жена сидела немым изваянием. Савушкин не знал, как она относилась к мистическим речам своего бедного супруга, возможно, давно втайне считала его сумасшедшим…

— Лицо из правых половинок получилось испуганным и злым… Лицо из левых — моя физическая сущность — грустным и несчастным… Моему астральному двойнику грозила беда… И я пошел к православному целителю отцу Сергию Ростову. Он выслушал и сказал: надо освятить стены жилища; он зажег свечу и прочитал заклинательные молитвы, а я по его указу записал их на магнитофон. Когда он закончил, раздался телефонный звонок — это был незнакомец. Он приказал мне ждать его. Отец Сергий остался; у двери он зажег свечу, снова стал читать молитвы. Мы увидели в окно, как убийца подъехал на своей машине, поднялся в лифте и остановился у нашей двери. Он стоял и скрежетал зубами… А потом быстро спустился вниз и уехал. А свеча в руках отца Сергия почернела. Ведь пришелец и его хотел ввести в транс, но почувствовал мощный заслон и не смог одолеть. За святого отца Сергия старцы в лавре Сергиево-Посадской молятся, и освященные ладанка и крест от них… Он сказал: каждый день слушать его записанные молитвы… Даже в машине… А я забыл пленку… Возвращался ночью с дачи…

Навстречу шел «Урал»… И все, ничего не помню больше…

Потом Савушкин встретился с врачом, спросил о состоянии Осмоловского.

— Двое суток вытаскивали с того света. Сейчас уже есть надежда…

Возле больницы Савушкина ждала Мария Ворожейкина-Кактусянц. Никита не удивился: стремление выжить звало к действию.

— Мне надо срочно с вами поговорить.

— Слушаю вас, Мария… как вас по отчеству?

— Просто Мария! Вы спрашивали о любовной истории, которая что-то может пояснить… Конечно, это могут быть только мои предположения… — замялась она. — Лучше бы вам самому спросить об этом у Ворониной…

— Ну, раз вы уж начали, то продолжайте, — предложил Савушкин. Он взял женщину под руку, и она с готовностью примагнитилась к нему. Этот маленький «шажок» всегда предшествовал большому откровению.

— Понимаете, Ирка в нашем классе считала себя самой красивой. Конечно, она сильно задирала нос, были и другие красивые девчонки. Это сейчас я понимаю, что она просто умела себя поставить. Очень воображала о себе… Знаете, есть такие, с завышенными…

— Потребностями…

— Да… И вот девчонки попроще, по характеру или как, все замуж повыскакивали, а она все выбирала получше да покруче… Довыбиралась, что замуж так и не вышла. Хотя по-прежнему воображает.

Савушкин терпеливо слушал, но Мария никак не могла выразить все чувства по отношению к былой «приме», и он напомнил:

— Так все же, что это была за драматическая история?

— В соседнем классе учился странный мальчик, все с умным видом ходил… Звали его, кажется, Ваня, фамилию не помню. Все его Потей называли. Потя, Потя…

— И что же дальше? — нетерпеливо спросил Савушкин.

— Он за ней ухаживал. А Ирка не восприняла его. А когда он надоел, она пожаловалась мальчишкам. Ну не то что пожаловалась, а сказала: «сделайте так, чтобы я его больше не видела». — Мария вдруг ни с того ни с сего разозлилась, голос стал резким и злым. — А они, как волчата молодые, каждому хочется выпендриться перед самочкой. Короче говоря, я знаю, что они его хорошо побили да еще и поиздевались. И он, как внезапно появился в нашей школе, так после этой истории и исчез… Перевелся в какую-то другую школу. Вот и все. Я больше его никогда не встречала…

— Спасибо, — устало поблагодарил Никита. — Вы очень помогли следствию. Давайте съездим вместе к нам