Когда остановится сердце - Анна Васильевна Дубчак

даже хорошей и очень любила Людмилу, но активно вмешивалась в ее жизнь и постоянно капала ей на мозги, чтобы она бросила меня. Что ей пора подумать о создании новой семьи…

В тот раз мы должны были встретиться в Поварове, как обычно, вчетвером. Светлана с Вагановым и Люда со мной. Мне нравилось бывать в Поварове, просто дивные места, да и Светлана встречала нас всегда хорошо. А тут вдруг накануне этой поездки Светлана звонит мне и говорит, что мне не надо туда приезжать, что у Люды, оказывается, уже давно есть поклонник, богатый, у которого в отношении ее самые серьезные намерения. Намекнула, как бы между прочим, что тот очень дорогой изумрудный браслет, который у нее недавно появился, как раз подарок этого человека. Мне же Людмила сказала, что купила его сама… Скажу одно – я разозлился, конечно, но поверил Светлане. Поверил в то, что Людмила никогда сама не смогла бы признаться мне в том, что у нее появился другой, что она жалела бы меня до последнего… Сильно расстроился я тогда и даже не перезвонил Людмиле. А когда она сама мне позвонила, не ответил, да и вообще отключил телефон… Весь день себе места не находил, а ближе к вечеру не выдержал, поехал в Поварово. Я просто хотел увидеть этого человека, за которого Люда замуж собралась. Умирал от ревности, просто невозможно…

Я приехал в такое время, когда Поварово сияет летними красками, когда жара спадает и дом наполняется лесной прохладой… Светлана всегда держит окна открытыми. Или же накрывает стол на террасе. Вот я и подумал тогда, что эта четверка расположится на террасе… Я оставил машину в лесу, вышел и тихо приблизился к воротам, заглянул через изгородь и увидел, что терраса пуста. Больше того, я заметил с другой стороны леса еще одну машину – черный «Мерседес». Мне эта машина была незнакома, она не принадлежала ни Светлане, ни Ваганову, ни Людмиле. Во дворе стоял шикарный «Бентли», я сразу подумал, что это машина ее жениха… И представляете, я же тогда обратил внимание на то, что машины Людмилы нет, подумал, что ее привез этот мужик…

– Так что там про черный «Мерседес»? Номера запомнил? – вмешалась Лиза.

– Наизусть! И буквально минут через пять из дома пулей выскочил молодой парень, в цветной рубашке, яркой, в пальмах, глаза безумные, просто сумасшедший… Выскочил из ворот и бросился к лесу, к этому самому черному «Мерседесу». Я тоже вышел из укрытия и – слава богу, у меня хорошее зрение – «сфотографировал» номер. А потом и записал в телефон. Подумал еще, что как-то все странно… И кто этот парень? Решил рискнуть и зайти в дом. Тем более что ворота была распахнуты… Да, и этот факт меня тоже удивил, почему ворота были распахнуты? Я понимаю, когда калитка не заперта и можно войти в ворота! Он же вбежал в распахнутые ворота… И вообще, признаюсь, какая-то оторопь охватила меня, когда я остановился в этих воротах и взглянул на дом. Во-первых, было очень тихо, а Светлана, я знаю, очень любила музыку, и редко когда она не звучала в ее доме. Не было слышно и голосов… Подумал, к своему стыду, что парочки разбрелись по своим спальням… А потом уже плохо соображал, потому что умирал от ревности. Хотел ворваться в спальню, увидеть их вдвоем и… Нет, просто увидеть, и все!

– И что?

– Увидел то, что не должен был видеть. Мужчину с перерезанным горлом, вокруг – море крови… Светлану – в ужасном состоянии, голова почти отрезана, и тоже – море крови… Ваганова, правда, не видел.

И понял, почему этот парень из черного «мерса» пулей вылетел. Зарезал столько людей, испугался и рванул оттуда… Или тоже, как и я, зашел туда по своим делам, увидел гору трупов… Но эта мысль как раз пришла мне позже. А тогда я был просто уверен, что это он и есть убийца. Тем более что друзья помогли мне вычислить, кто хозяин этого «Мерседеса».

Три пары женских глаз остановились в ожидании приближающейся развязки.

– Машина принадлежит Максиму Щекину, сыну Бориса Щекина, – ответил, оживляясь и, вероятно, вспоминая свои переживания в тот период, когда он нес эту драгоценную информацию в прокуратуру, Саша.

– И ты, зная об этом, сразу пошел в прокуратуру?

– Не сразу. Вы поймите меня… Я должен был все хорошенько обдумать. К тому же я не видел Людмилы, а посему допускал возможность ее отсутствия в этом доме в момент трагедии… Тем более, повторяю, что машины Людмилы не было…

А я подумал, может, она успела сбежать? И теперь просто не хочет быть замешанной в этой трагедии и не хочет даже, чтобы ее допрашивали в качестве свидетельницы?! Словом, мне надо было все хорошенько обдумать…

– Тем не менее, – сказала Лиза, – ты правильно, Саша, сделал, что пошел в прокуратуру. Другое дело, что ты не подумал о себе.

– В каком плане?

– В том, что если бы, к примеру, у Максима Щекина были связи в прокуратуре, то тебя бы могли попросту… убрать.

– Да, я действительно об этом не подумал, – удивился своей же недальновидности Зимин. – Я думал о другом, мне хотелось, чтобы прокуратура занялась Щекиным и выяснила: что он делал в этом доме? Я понимаю еще, зачем туда приезжал его отец, Борис. К Людмиле. Вроде как влюбленный жених. Но что делал там его сын? Может, конечно, он хотел проследить за отцом, ведь на тот момент Борис Щекин был еще жив, и сын, к примеру, любя свою мать, хотел помочь выяснить, с кем встречается отец…

– Ты правильно думаешь и анализируешь, – похвалила его Глафира. – Вот только непонятно, как же это могло случиться, что в прокуратуре не обратили внимания на столь интересный факт?

– К тому времени (я в этом просто уверена) Зуев уже был арестован и банда поймана, а ее члены дали показания, то есть сознались в этих убийствах. Обычное дело. Вот не верю, что кто-то там в прокуратуре, услышав о Максиме Щекине и его возможном причастии к убийству, заботился о его безопасности или покрывал его. Кстати говоря, ты не помнишь фамилию этого человека?

– Я пришел в прокуратуру и сказал, что мне нужен следователь, который занимается убийствами в Поварове. Меня отправили в кабинет без таблички, я вошел и увидел человека, он представился следователем прокуратуры… Нет, вот фамилию, к сожалению, не запомнил. Он спросил меня, имею ли я что-то сказать, и тогда я сел и рассказал ему