Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят - Виктор Алексеевич Пронин

Ознакомительный фрагмент

– Надолго сюда?

– Как получится.

– Я тоже. У меня яхта здесь, – неожиданно изменил он тему разговора. – «Касатка» называется. Хочешь покататься?

– Хорошая яхта?

– Миллион долларов с командой и с зимним содержанием. Бери свою красавицу, и махнем за горизонт.

– Прямо сейчас?

– Нет, сейчас уже поздно. Темнеет, – мой собеседник отвечал только на поставленный вопрос, прямо и нелукаво. – Андрей, – он протянул руку. Она оказалась мокрой от дождя, но крепкой, видно, чем–то занимался.

– Евгений, – с запинкой сказал я, с трудом вспомнив собственное чужое имя.

– Этот мясистый, в белом… Твой приятель? – неожиданно спросил Андрей.

– Какой мясистый?

– Я думал, вы вместе… Как увижу тебя – через минуту он идет. Или наоборот. Вот иду сейчас и удивляюсь – чего это мясистого не видно.

Мой новый друг Андрей шел размашисто, шлепал своими резиновыми подошвами, смотрел только вперед, слова произносил легко, как бы между прочим, не придавая им никакого значения.

– Я его видел с твоей девочкой, – сказал Андрей после долгого молчания. Из чего я понял, что тему он держит, слова произносит не случайные.

– Приставал?

– Не то чтобы… Он ведь знает, что ты с ней… Может, о тебе что–то хотел спросить. Так бывает в жизни, – он наконец посмотрел на меня весело, но веселость его не была простодушной. – Если увижу, покажу. Ничего, плотненький мужик, говорю же – мясистый. Озабоченный какой–то. Он мне не показался отдыхающим.

– Может, местный?

– Местный будет тебе вот так шататься по набережной при полном параде? Не надо, мужик, то есть Женя. Ты ведь Женя? Не надо. Хочешь, я тебе его покажу?

– Хочу.

– Так и скажи.

– Так и говорю. Открытым текстом.

– Я немного знаю эту публику… Ты бы вот так не шатался.

– Как?

– Будто ты в Коктебеле.

– А где же я?

– Извини, Женя… Может быть, я лезу куда мне не надо… Но раз уж начал, закончу. У меня такое впечатление, что ты не в Коктебеле, а на мушке.

– Так, – и ничего больше я сказать не смог.

– Я прав?

– Все мы на мушке.

– Значит, прав. А вот и «Коктебель». Зайдем? Хороший коньяк и стоит всего шестнадцать гривен с полтиной. Магазинчик, правда, излишне освещен… Но рискнем!

Андрей пропустил меня вперед, сам поднялся по ступенькам следом. Обернувшись назад, я увидел, что он, остановившись на крыльце, внимательно смотрит то в одну сторону вдоль набережной, то в другую. И, словно убедившись в полной нашей безопасности, переступил порог.

– Мясистые, они, знаешь, мокнут… Размокают. Влажной погоды избегают. Не заметил я его. Увижу – скажу. Не переживай.

– Да я вроде ничего.

– Вот коньяк, о котором я тебе говорил. Так и называется – «Коктебель». Это магазин коньячного завода. Во–первых, без подделки, а во–вторых, на треть дешевле.

Мне было с ним легко – он так сыпал словами, что я мог молчать, лишь изредка склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Этого было вполне достаточно для поддержания разговора. Мне вообще–то показалось немного странным, что человек, у которого на волнах пляшет яхта за миллион долларов, рассуждает о том, где можно купить коньяк на пять гривен дешевле. Но, пораскинув умишком, понял, что это нормально. Не всегда у него была яхта, ох, не всегда. Он и сам еще не привык к ней и купил, видимо, только потому, что на какой–то картинке в каком–то журнале увидел синее море, яхту с белоснежными парусами, какую–нибудь обалденную Шарончиху, и взвизгнула его душа от жажды жизни красивой и влюбленной.

Мы взяли две бутылки коньяка. Одну бутылку взял он, вторую я. Решили, что нам этого будет вполне достаточно. Я хотел было взять шампанское из Нового Света, но он решительно отверг эту идею.

– Шампанское под дождем? – воскликнул изумленно. – Да никогда! Да ни за что!

Мне оставалось только подчиниться.

Едва мы вышли из «Коктебеля», к нам подошли две мокрые девчушки и вручили по клочку бумаги. Оказалось, это приглашения в клуб «Душка» на стриптиз. На бумажке была изображена голая баба почему–то спиной к зрителю да еще и в громадной черной шляпе, которая закрывала всю голову, видимо, как наиболее интимное место, и половину спины. На руках у бабы были перчатки, напоминающие мотоциклетные, но с дырками. Сидела она на чем–то твердом, отчего зад ее был плоский и какой–то расплющенный.

– Простите, девушки, – спросил Андрей, – а раздеваться на этом сеансе будете вы?

– Нет, что вы! – замахали нежными своими юными ручонками девушки. – Раздеваться будет специально прибывшая бригада из Киева. Они это сделают лучше нас.

– В смысле – быстрее? – продолжал допытываться Андрей.

– Что вы! – опять засмущались девушки. – Дело же не в скорости, дело же совсем в другом.

– В чем? – требовательно спросил Андрей.

– Ну… Чтобы все было красиво.

– И душа, и одежда, и мысли?

– Наверно…

– А раздеваться они будут до полной наготы?

– Нет, только до пояса.

– И все?!

– За трусики отдельная плата, – пояснила одна из девчушек. – По желанию гостей.

– Сколько стоят трусики? – сурово спросил полубанкир.

– Пятьдесят гривен.

– А если я хочу, чтобы ваша… Как ее…

– Артистка.

– Если, к примеру, я хочу, чтобы ваша артистка сняла с себя трусы, а мой друг не хочет, чтобы она снимала с себя трусы… Мы оба должны заплатить по пятьдесят гривен?

– Не знаем, – растерялись девчушки. – Наверно, в таком случае вам надо обратиться к ихнему бригадиру.

– А скажите, пожалуйста, – продолжал терзать девчушек Андрей, не обращая внимания на потоки дождя, которые уже стекали по его молодой лысине, по лицу, по налитым плечам, едва прикрытым тонкой маечкой. – Вот тут у вас сказано, что помимо стриптиза будет еще и боди–арт? Это что такое?

– Наверно, то же раздевание, только не до конца.

– Какого конца?

– Да ну вас!

– А вот в вашем приглашении сказано, что в программе будет еще и топлес. Это что такое?

– Разновидность, – отчаянно сказала одна из девчушек. – А может, это блюдо такое? Похожее на бефстроганов…

– Да–а–а! – не то восхищенно, не то озадаченно протянул Андрей. – Хорошо. Уговорили. Придем. Придем? – спросил он у меня.

– Обязательно.

– Только там дорого, – честно предупредили девчушки.

– Разберемся, – заверил их Андрей, и мы двинулись дальше по набережной. – Не понимаю! – сказал он неожиданно громко, будто только сейчас ему пришла в голову здравая мысль. – Не понимаю! В ста метрах отсюда пляж нудистов и нудисток. На любой вкус, на любую испорченность, на любое извращение найдешь там особь женского и мужского рода. При этом совершенно бесплатно! И выбритые тебе там письки, и