Простивший не знает правды - Женя Шуменко

– Немец, ты что, сдурел? Нельзя ей винтовку отдавать! – вытаращился на него Шашен. – Она меня грохнет при первой же возможности!

– Не грохнет, – посмотрел Женька на нее таким взглядом, что у Тишкиной затряслись колени. – Если хочет, чтобы с ее братом и матерью ничего не случилось, не грохнет.

– Я все сделаю, как вы скажите, – белыми от страха губами отчеканила она. – Стреляю в лобовое дважды, пули должны пройти мимо и не задеть объект.

– Объект? Сучка чертова! Какой я тебе объект! – затопал ногами Шашен, готовый накинуться на нее с кулаками.

– Успокойся! – рявкнул на него Мот. – Это единственное правильное решение. Обставим все как покушение. Завтра в городе все будут знать, что тебя пытались убить. Калина второй раз нанимать ее не станет.

– Посидишь у меня недельку в больничной палате для достоверности информации, – согласился помочь Колчин.

– Но на этом Калина не остановится! – раздраженно сказал Шашен.

– Приставим к тебе на пока охрану. Дальше разберемся. Все, Лёха, иди за руль. Задолбало тут торчать. – Мот подошел к машине Шашена и открыл для него дверь.

– Я не пойду. Она мне сейчас башку прострелит, – уперся Шашен.

– А я не дам тебе убить соплячку, – сложил руки на груди Женька. – Ну, что делать будем?

Шашен гневно раздувал ноздрями, он никак не ожидал, что Немец оставит ее в живых. Шашену хотелось ее убрать, чтобы Калина знал, что он знает… И что он теперь начеку. Но спорить с Немцем и его решением он не мог по многим причинам.

– Ладно, черт с вами, – сунул он небрежно винтовку в руки Тишкиной, прежде чем сесть за руль. – Если она меня грохнет, это будет на вашей совести до конца ваших дней.

Дальше все произошло очень быстро. Светлана встала под определенным углом, на расстоянии десяти метров, прицелилась и произвела два выстрела. Шашенов выскочил из машины еще более потный и бледный:

– Твою мать! – заорал он в сторону Светланы. – Пуля прямо над ухом прошла. Чуть не обоссался! Не могла в середину лобовухи стрельнуть?

– Не могла. Это было бы неправдоподобно, – ответила она ему и показала язык.

– Давай, давай. Приходи в себя, – хохотнул Женька. – Сейчас поедешь в больницу вместе с Колчиным на своей машине. Мот, ты бери девку – и едем обратно в город.

Оставив Светлану у подъезда ее дома, Женька остался вдвоем с Олегом в машине.

– Курить хочу, – сказал он. – Ты не против?

– Нет, конечно, окно только открой, – разрешил Немец, вдруг вспомнив Вишню, изящно держащую сигарету тонкими длинными пальцами. – Тебя домой?

– Да, – с удовольствием задымил Мот, и Немец тронулся с места. Минут десять они оба молчали. Каждый, казалось, думал о чем-то своем. Мот не выдержал первым:

– Убьют ее, Женька. Зря ты так надрывался, – выдохнул он дым из легких. – А с Шашеном дело нечисто. Охрану я к нему отправлю рано утром. Да только нужно кого-то из своих к нему приставить.

– Юрку Клиша. Больше нет никого. Черника занят гостиницей. Колчин занимается благородным делом, его из врачебницы вынимать грех. Юрка понятливый, все сделает как надо, – задумчиво тарабанил пальцами по оплетке руля Немец.

– Все о девке думаешь? Забудь, она не жилец. – Мот выкинул сигарету в окно. – Калина, хоть и спортсмен, а живет больше по законам уголовного мира. Клиент живой остался, девка тоже. Калина побоится, что она рот свой откроет рано или поздно. Сам ведь сказал: ребенок еще.

– Да знаю я, – огрызнулся расстроенно Женька. – Все я понимаю. Не хотел грех на душу брать. А получается, что взял… Ведь все равно умирать оставил.

– Это жизнь. И она, сука, несправедливая. Каждый выживает как может, – смотрел Мот на пролетающие мимо столбы в темноте.

На следующий день к Шашенову в больнице приставили охрану. Когда Немец сообщил ему о том, что рядом с ним теперь и днем и ночью будет находиться Клиш, Лёха оскалился:

– Что, другого человека нельзя приставить?

– Какого другого? Мы тебе охраны дали четыре человека. Клиш будет за рулем, будет осматривать тачку. Заходить в подъезд твоего дома первым, прежде чем твоя нога туда ступит. Он будет исполнять роль «мяса»: если стрелять будут, то первого застрелят его, ты убежать успеешь. Думаешь, много людей охотно согласятся на такое ради твоей задницы? – разозлился Женька. – Тебе такого бойца, как Клиш, днем с огнем не сыскать. Ни в одном охранном агентстве, а у нас их всего два: милиция и конторка на набережной, где обслуживают депутатов; тебе такого кандидата не дадут. Клиш голыми руками разорвать может. Умный, быстрый, смекалистый. Не борзей, Шашен!

– Все, все. Остынь! – поднял Лёха руки вверх. – Ты прав. Спасибо за Клиша и за охрану.

– Охрана Мота. Это ты ему спасибо говори.

– Я вам теперь все должен.

– Ничего не должен. Просто постарайся больше никому дорогу не переходить.

– Да я..

– Не говори ничего, – предупредил Немец. – Не в настроении я.

Через двое суток ранним утром у входа в спортивный клуб «Хакдари» местным дворником было обнаружено тело убитой Светланы Тишкиной. Девушка была застрелена двумя выстрелами в область сердца и головы.

К моменту, когда Немец и Мот подъехали к клубу, там уже работала милиция.

Женька был зол сам на себя. Он знал, что исход будет таким. Да и Мот предупреждал. Но что он мог поделать? Вывезти девушку за город? Ее бы все равно нашли. Отправить за границу? Пришлось бы вывозить всю семью… А что, если он все-таки мог помочь? Приставить охрану, как они это сделали с Шашеном.

– Жека, – опять грузишься, – похлопал Мот его по плечу. – Она знала, на что шла.

– Коле Тишкину и матери его надо будет помочь с похоронами, – провел Штерн рукой по своим густым волнистым волосам.

– Все сделаем.

– Колю надо бы делом занять.

– К Чернике его приставлю. Там в гостинице работы непочатый край!

– И знать ему пока не надо о том, что произошло. Коля парень очень молодой и очень вспыльчивый. Как бы не нарубил дров.

– Понял. – Мот внимательно посмотрел на Женьку. – Бледный ты весь какой-то. Ехал бы домой, поспал, отдохнул. Менты все равно до вечера тут возиться будут.

– Поеду сына проведаю, – попрощался с ним Женька. Ему вдруг очень сильно захотелось увидеть Макса с его широкой и невинной детской улыбкой. Захотелось его обнять, накормить мороженым и поехать покататься с ним на карусели в парке. По дороге он даже представил себе рассвирепевшее, красное лицо Полины, узнавшей, что он забрал сына из садика в полдень. Но это его не остановило. Он очень