Михаил Анисов - Превратности судьбы. Часть II

– Спасибо, – тихим и скромным голосом ответила Вера.

– А где твоя подружка? – поинтересовался Мирошниченко.

– Мы снимаем теперь другую квартиру. – Она помолчала и добавила: – Тарас Поликарпович, вы уж простите нас за ту грубость. Это все из-за неприятностей с милицией. На самом деле, мы вас очень любим.

Для профессиональной проститутки подобная лесть являлась обычным и привычным делом. Она по внешнему виду определила, что Мирошниченко не последний кусок доедает и из него можно выжать какие-то деньги, поэтому и флиртовала. На собеседника же ее лесть действовала должным образом. Перевозбудившись он не замечал фальши.

– Передавай Наташе привет от меня, – сказал он с доброжелательной улыбкой на лице.

– А может сами передадите? – продолжала расставлять сети Вера. – Мы можем заглянуть к вам на огонек. Думаю, что Наташа не откажется.

– Ты уверена?

– Еще и обрадуется, – заверила его Вера.

– Только я теперь живу в гостинице, – начал оправдываться Мирошниченко. – Но номер у меня со всеми удобствами.

– Это даже лучше, только могут не пропустить.

– Не волнуйся, я предупрежу администратора.

– Люблю мужчин, у которых все схвачено, – и она наградила его многообещающим взглядом. Затем чмокнула в щеку и томно произнесла: – Вечерком жди.

К встрече Тарас Поликарпович готовился основательно. Он не придал значения, что его в этот раз не пригласили в гости, а напросились к нему. Когда заявились долгожданные гостьи, стол буквально ломился от всевозможных яств.

– Я вижу, что мы прощены! – воскликнула Наташа и чмокнула хозяина в губы.

Две симпатичные проститутки расположились на стульях, приняв вольные позы. Одна худая, другая пухленькая, одна светловолосая и белокожая, другая темноволосая и смуглая, но обе были очень привлекательны. Они пили, ели, веселились и не скупились на комплименты мужчине, который таял на глазах. Ему впервые, за последние несколько лет было очень хорошо.

– Надо же! – произнес он уже пьяным голосом. – Из-за кого пострадал, они же и утешили.

– Пострадал ты не из-за нас, – заметила Наташа с улыбкой. – Твой сослуживцы тебя подсидели.

– Не только сослуживцы, – нахмурился Мирошниченко.

Он вдруг вспомнил Атамана и Диксона, которые провели его вокруг пальца, как несмышленого мальчишку. Вот с кем бы он с удовольствием поквитался.

– Грустить в женском обществе не положено. – Вера пересела к нему на колени. Хозяин как бы очнулся и засунул ей руку под блузку.

– Как хорошо, что я вас встретил. – От прикосновения к обнаженной груди у него по спине пробежали мурашки.

Но Вера тихонько отстранила его руку и сказала:

– Не торопись, мы решили устроить тебе незабываемый вечер.

– Он это заслужил, – вставила Наташа.

– Поскучай без нас минут десять, мы пошли в ванную! – Вера вскочила с колен мужчины, чмокнула его в губы и они убежали.

Прихватив с собой бутылку шампанского, женщины растворили в ней приличную дозу снотворного. Ополоснулись под душем, накинули прозрачные, легкие халатики и вернулись к скучающему хозяину гостиничного номера.

– Ты когда-нибудь видел лесбийскую любовь? – поинтересовалась Наташа, строя Тарасу Поликарповичу глазки.

– Очень возбуждает, – подлила масла в огонь Вера.

Мирошниченко сидел на кровати и не ожидал такой выходки от гостей. У него от любопытства засосало под ложечкой. Он сел поудобнее, подложив под спину подушку, и приготовился к необычному эротическому зрелищу.

– Смотри, как его разморило? – рассмеялась Наташа, обращаясь к подруге. – Но мы ему еще не сообщили о нашем условии.

– Каком условии? – Мирошниченко даже привстал.

– Некоторые мужчины не выдерживают до конца представления и кидаются на женщин, а нам бы хотелось, чтобы вечер прошел по полной программе, – вступила в разговор Вера.

– Постараюсь обуздать свой пыл по мере возможности. – Глаза мужчины светились.

– Видите ли, он постарается, – усмехнулась Наташа. – Этого недостаточно.

– Что же тогда еще от меня требуется?

– Ты должен пообещать, что не станешь к нам приставать, пока не выпьешь полную бутылку шампанского. – Вера сделала вид, что при нем открыла пробку и протянула бутылку Тарасу Поликарповичу.

– Договорились, – улыбнулся мужчина. – Обещаю! – он сделал первый глоток.

Наташа включила телевизор и мелодичная музыка заполнила комнату. Движения женщин казались на редкость синхронными и плавными, похоже, что они много раз уже демонстрировали эту сцену. Они то приближались и как бы невзначай касались друг друга, to отдалялись, и все повторялось.

Завороженный Мирошниченко отпил разом треть бутылки и закурил сигарету.

Когда они отдалялись, на халатиках всякий раз оказывалась расстегнута очередная пуговица. Но вот халаты медленно, в такт мелодии поползли к ногам женщин, пока не упали на пол. Они остались в одних прозрачных трусиках. Тарас Поликарпович готов был кинуться к ним, но он помнил о данном обещании и поднес к губам шампанское. Теперь в бутылке оставалось содержимого менее половины.

Вера подмигнула зрителю и закинула руки Наташе на шею. Они томно заглядывали друг другу в глаза и уже не расходились. К тому времени, когда на женщинах не осталось даже трусиков, у Тараса Поликарповича отяжелели веки. Он сам не мог разобраться, чего больше желал: женских ласк или сна. Он взболтал остатки шампанского и выпил. Бутылка выскользнула из ослабевшей руки, а веки сомкнулись.

Проснулся Мирошниченко далеко за полдень и долго не мог вспомнить, чем закончился вечер. – Надо же было так напиться! – подумал он.

Голова не то, чтобы болела, но была слишком тяжелой. Он поднялся, подошел к столу, налил рюмку коньяка и выпил. Затем закурил и сел на стул. Постепенно сознание начало проясняться. Сначала ему показалось забавным, но потом странным, что уже три часа дня. Он припомнил, как танцевали женщины и как ему под конец ужасно захотелось спать.

– Они же меня усыпили, – мелькнула догадка, когда его взгляд натолкнулся на пустую бутылку из-под шампанского. – Вот суки! – выругался он вслух. Но еще более страшная догадка буквально бросила в жар. Он нагнулся, извлек из-под кровати чемодан и вытряхнул содержимое. Несколько раз переворошив все вещи, он так и не обнаружил целлофанового свертка с деньгами.

– Украли, сволочи! – заорал Тарас Поликарпович во все горло.

– Извините, вам случайно не требуется помощь? – В комнату заглянул мужчина из соседнего номера. Но Мирошниченко наградил его таким взглядом, что тот поспешил оправдаться: – Вы так кричали, а дверь не заперта, вот я и подумал, что с вами что-то случилось.

– Это я так с похмелья болею, – ошарашил его Тарас Поликарпович. – А если не устраивает, попроси администратора, чтобы тебе поменяли номер.

Сосед, не мигая, уставился на собеседника, приняв его за ненормального.

– Вам следует обратиться к врачу, – пролепетал он.

Брови у Мирошиченко грозно поползли вверх. Он схватил пустую бутылку из-под шампанского и запустил ее в соседа, со словами: – Сам ты придурок!

Тот еле успел захлопнуть дверь, прежде, чем раздался звон разбитого стекла.

Тарас Поликарпович прислушался к удаляющимся шагам соседа и громко рассмеялся. Потом налил полный фужер коньяка и залпом выпил. Он решил с горя напиться и это действительно, на какое-то время помогло.

Перебрав сверх нормы, бывший офицер крепко заснул.

Разбудила его администраторша. Сегодня он должен был внести деньги за гостиничный номер.

– У меня возникли непредвиденные обстоятельства, деньги я внесу завтра, – отмахнулся он от назойливой женщины, даже не открывая полностью глаз.

– Хорошо, я подожду, – сказала администраторша. – Только убедительная просьба не шуметь и не буянить.

– Сосед нажаловался? – догадался сонный мужчина. – Так у него же не все дома, – и он лениво покрутил возле виска.

– Сейчас с вами бесполезно разговаривать. – И тем не менее, примите к сведению мою просьбу, – и женщина оставила его одного.

Ровно неделю Тарасу Поликарповичу обещаниями удавалось заговаривать зубы женщине-администратору. То, что и из карманов у него выгребли все деньги, его не удивляло. Но настал такой час, когда его попросили освободить номер. Мирошниченко вновь очутился на улице.

Теплый сезон давно закончился, а в снежную и ветреную погоду невесело бродить по улицам. И в конце концов, он забрел на железнодорожный вокзал. Так и прожил несколько дней: днем слонялся по городу, а вечером ютился на вокзале, затерявшись среди ожидающих пассажиров. За трое суток во рту не было и росинки. Ужасно хотелось есть и кружилась голова.

Когда проходил мимо буфета, подкатывало желание на кого-нибудь наброситься и вырвать хотя бы булочку, а исходивший от буфета запах сводил с ума. Он бы уже начал просить милостыню, но сомневался в успехе подобной затеи, на нем еще была слишком приличная одежда. Иногда вспоминал жену, сына, но гнал от себя мысли о них подальше.